Кофе с сестрой Вассой: иконоборчество и иконопочитание
Приветствую вас. Меня зовут сестра Васса, и я сейчас здесь, в Вене, в Австрии, пью кофе. Начинается 2-я неделя Великого поста, и мой кофе сегодня забелен миндальным молоком,
так как в нем высокое содержание белка, и совсем немного калорий. Видите, если вы поститесь согласно правилам византийского поста, строго вегетарианскими, без масла в будни, то должны позаботиться, чтобы у вас в рационе было достаточно белков, чтобы не начинять себя только хлебом и различными формами сахара, и при том постоянно чувствовать себя голодными, — возможно даже набирая вес! Поэтому позаботьтесь о белках, потребляя фасоль и чечевицу, и оставайтесь здоровыми и красивыми, в силе завершить период поста.
Я решила начать с красоты, потому что меня постоянно засыпают просьбами дать совет по красоте, можете себе это легко представить. Говоря о красоте, в это воскресенье — первое воскресенье Великого поста, известное как «Неделя Торжества Православия», вспоминаем византийскую традицию почитания святых образов — «икон», как эта позади меня. В частности, в это воскресенье мы вспоминаем историческое событие «Торжества Православия», когда в 843 году в Византийской Империи наконец осудили «иконоборчество» или преследование иконопочитания. Сегодня мы поговорим сначала об иконоборчестве, а затем об иконопочитании, и о том как оно относится к нашей жизни во Христе.
Иконоборчество проходило в двух периодах, в которых епископы и императоры Византийской империи выбросили иконы из всех церквей, и преследовали их почитателей. Первый иконоборческий период (726-787) начался при императоре Льве Исавре и закончился решениями 7- го Вселенского собора 787 г. Второй иконоборческий период (814-843) закончился как раз тем событием, которое мы отмечаем в первое воскресенье Великого поста: императрица созвала синод в Константинополе, который навсегда положил конец иконоборчеству. Однако, обратите внимание на тот факт, что большинство образованных епископов того времени на самом деле относились к иконоборчеству благосклонно. Какие богословские аспекты так влияли на них и делали иконы неприемлемыми?
Максимально упрощая этот отнюдь не простой вопрос — ответ находим в том, что иконы базируются на истории. А те богословы не принимали полностью значение истории в христианстве.
Позвольте мне объяснить этот тезис. И, прошу вас, оставайтесь со мной, потому что эти объяснения немного сложные и философские, но мы скоро подойдем и к более интересному.
Византийские богословы изучали и использовали язык древнегреческой философии, которая подходила ко всему видимому, материальному миру, а также к конкретным исторических событиям в этом видимом мире как к чему-то более низкому, что уступало высшему, духовному миру вечности. Христианские богословы постепенно христианизовали язык и понятия древнегреческого мышления. Однако, все это не состоялось за одну ночь. Некоторые древнегреческие, нехристианские понятия оставались, такие как девальвация исторического и материального, что, например, доминировало в мышлении великого и очень влиятельного раннехристианского богослова Оригена из Александрии, который еще веками продолжал влиять на формирование византийского богословия. Согласно оригеновскому способу мышления, исторические события, такие как воплощения Сына Божия, Крест и Воскресение, — хотя и состоялись в реальном времени, — следует воспринимать (и понимать) как знаки, указывающие на будущее, на вечность и на духовную действительность, где физическое тело Христа и святых было преодолено. Вот почему иконоборцы на иконоборческим Соборе 754 года спрашивали: «Можем ли мы изображать святых, которые сияют в нетленной славе, и тянуть их обратно на землю?»
Ориген
Большой ловушкой такого подхода с неоплатонической девальвацией видимого мира является девальвация исторического христианства к какому-то символическому мифу.
Православное учение об иконах также использует язык философии Платона. Икона передает или представляет лицо, изображенное на ней, ее «прототип». И, согласно учению святого Иоанна Дамаскина, великого богослова иконы, икона «участвует» в благодати, потому что представляет благодатное лицо. Поэтому иконы являются каналами, а не источниками энергии (Energeia) Святого Духа. Почитание или «proskynesis» по — гречески, — в отличие от «Latreia» или поклонения, принадлежащего только Богу — относится не к дереву и краске иконы, но к святому лицу, изображенному на ней.
Большая, принципиальная разница между идеями Платона и христианским учением об иконах в том, что каждая икона укоренена в истории. Поэтому, например, мы не изображаем того, чего не видели физически в истории. Именно поэтому изображение Бога Отца как бородатого мужчины неканонично, — потому что никто Его таковым не видел (хотя все равно почему-то делаем это). Поэтому также в православной иконописи, согласно 82 правилу Трулльского собора (691/2), запрещено изображать Христа в виде ягненка, потому что Он не явился нам так в истории.
Задумаемся немножко над историческим событием Воплощения, над физическим и личным входом Бога в историю, в лице Его Сына; на благой вести «Слово стало плотью», как сказано в Евангелии от Иоанна (Ин 1:14); о том, что Христос родился и ходил среди нас, был распят, и погребен, и воскрес, и посылает другое Лицо Святой Троицы, Святого Духа в мир. Потому что все это делает возможным наше очень личное, интимное, непрерывное — и даже физическое общение с Богом в нашей благодатной жизни, с помощью благодатных материальных символов, таких, как святые иконы, как святая вода в крещении, как хлеб и вино Евхаристии… Это не только духовное общение, но и физическое. Как христиане, мы имеем общение с Богом, и не становимся лучшими людьми с помощью некоего набора правил, которые Он оставил нам, и сам ушел, оставаясь далеким от нашей жизни. Нам дано намного больше. Потому что Бог приходит к нам лично, в реальном времени, физически и духовно.
Потому что наша историческая действительность не только духовная, но и физическая. Именно поэтому во время Великого поста мы привлекаем наше тело в усилиях сосредоточить внимание на общении с Богом через физический пост. И когда стремимся к духовному росту для достижения добродетелей, таких как целомудрие, смиренномудрие, терпение, любовь…, мы не стремимся ни к какой-то абстрактной «системы нравственных ценностей», но к личному общению с Духом Святым. Потому мы молимся Великопостной молитвой святого Ефрема, что сопровождается физическими поклонами, говоря: «Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй мне, рабу Твоему». Потому что наш Бог является личным Богом, и общение с Ним охватывает Всю личность, духовную и физическую.
Вот и все на сегодня, дамы и господа! Благословенной второй недели Великого поста! Спасибо.