Читаю о христианах-исповедниках, убитых в Ливии. Читаю о войне. О смерти на Украине. Об убийстве в Москве. Вспоминаю о том, сколько войн и конфликтов я видела. И почему сейчас даже страшнее, чем тогда? Тогда у меня было ощущение, что вот здесь и сейчас — война. А там, за границами войны – мирные города и деревни, обычная жизнь, люди, дети, кошки, праздники. И надо совершить еще один рывок, ну потерпеть, пережить, — чтобы война здесь закончилась, и тогда здесь станет так же, как и там.
А сегодня нет ощущения, что война — там, а мир — здесь. Нет мысли о том, что там все закончится, и тогда мир будет всюду. Потому что мира больше нет. Границы между войной и миром стерлись. Война – везде, и совсем рядом. Человек на политической демонстрации кричит оскорбительные слова, но ты не слышишь слов, ты видишь только искажающие образ эмоции. Другой человек в социальной сети выкрикивает своему идеологическому противнику жестокие обвинения. Третий пишет старому другу и однокашнику, что больше не подаст ему руки. Словами резкими, жестокими разрываются крепкие, нажитые годами отношения.
Нет больше человека других взглядов – есть только враг. Люди, которые причащаются Святых Тайн и составляют одно Тело Христово, берут в руки автоматы и расстреливают друг друга. Так было во время войны с Грузией, так и сейчас на юго-востоке Украины.
Часто думаю – что все это значит? Это только сейчас так страшно? Потому что уже брат на брата, и близка развязка земной истории? Или так было всегда, и каждый человек в свою эпоху чувствовал то же, что мы сейчас? И, может быть, это всего лишь эффект социальных сетей, которые создавались как средство общения и объединения людей, живущих на расстоянии друг от друга, а превратились в поле битвы?
Один хороший психолог написал недавно о том, что сопротивляться войне сегодня можно и нужно только одним способом – не отдать ей ни грамма своей территории. Ни грамма своей души. Не пустить в нее ненависть и разруху. Любить, творить, создавать, помогать, молиться. Не оставаться в стороне. Быть в стороне только поначалу легко. Потом вдруг понимаешь, что так ты миришься с несправедливостью и злом. Быть активным тяжело и страшно. Но на самом деле страшно, только когда ты один. А ты же не один.
Однажды я летела рейсом из Тбилиси, в зале получения багажа рядом со мной оказалась старая женщина. «Доченька, как доехать до Ярославля?» Она ехала из грузинской деревни в Ярославль к внуку Давиду. Я довезла Лали до Ярославского вокзала. Между делом она пожаловалась, что «телефон не работает» и показала мне номер на потрепанной бумажке. Я позвонила, это был Давид. «Тетя Лали?!! Где она???» — закричал в трубку. Я объяснила. «Стойте там, не покупайте ей билет! Я сейчас приеду!»
Оказалось, что Лали ничего не сказала родственникам, доехала из своей деревни на автобусе до тбилисского аэропорта, купила билет в Москву. У нее был телефонный номер ярославского внука, но не была подключена услуга роуминга, и дозвониться Давиду она не смогла. Родные в Грузии спохватились, когда она уже выехала из дома. Стали звонить в авиакомпанию, в Москву, в Ярославль. Внук помчался из Ярославля в Москву. В общем, все закончилось хорошо, Давид и Лали встретились.
А пока мы сидели на вокзале, я спрашивала Лали, как же она решила уехать, не предупредив родных, ведь могла потеряться навсегда. Она сказала: «Бог живой. В самолете я говорила Ему: «Ты не оставишь меня. Ты поможешь мне увидеть внука». А Он все слышит. Он помог».
Иногда я чувствую себя потерянной, и вспоминаю слова Лали про живого Бога, ее простую, детскую, искреннюю веру, которой мне так не хватает. Когда-то на Кавказе один священник посоветовал мне читать 22 псалом – чтобы не было страшно. «И когда пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной». Эти слова и правда лучше всякого лекарства. Вдруг понимаешь, что Бог всегда рядом, это просто ты иногда забываешь о Нем, пустеешь и умираешь – временно или совсем. А если не позволять себе забыть, если хотя бы иногда повторять вот это «Ты со мной», то и не опустеешь.
Или еще из 26-го: «Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться». Читаешь и видишь вдруг Давида-царя, которому тоже было страшно: войны, предательство, смерти, тяжелые искушения. Наверное, всегда, во все времена, человек чувствовал себя маленьким и беззащитным, потому что совсем не властен над своей судьбой. Но если ты живешь с Богом, как старая тетя Лали, – тогда не страшно потеряться ни в большом городе, ни в целой жизни.