Что случилось?
8 июня в 14:57 журналиста-расследователя Ивана Голунова, задержанного по подозрению в покушении на сбыт наркотиков, доставили в городскую клиническую больницу №71. На госпитализации настаивала бригада скорой помощи — их вызывали к корреспонденту “Медузы” трижды (первую к нему не пустили, еще две требовали, чтобы Голунова осмотрели врачи). Предварительный диагноз — «ушиб мягких тканей и подозрение на закрытую черепно-мозговую травму». Главный врач Александр Мясников заявил, что состояние у Голунова удовлетворительное. Его выписали, сделав прививку от столбняка.
После этого в российском врачебном сообществе развернулась большая дискуссия о том, правильно ли Голунову отказали в госпитализации. Многие медики считают, что Александру Мясникову стоило оставить журналиста в больнице.
Сам главный врач высказал свою точку зрения на случившееся в Instagram.
Александр Мясников, главный врач городской клинической больницы №71:
Александр Мясников
— Скорая помощь привезла из СИЗО журналиста Ивана Голунова, задержанного двумя днями ранее по обвинению в связи с наркотиками. Привезла в подозрением на черепно-мозговую травму, со слов пациента, его ударили полицейские. Что мы увидели: на спине ссадина, в области левой скулы припухлость. Протокол травмы для всех одинаков: осмотр травматологом, хирургом, невропатологом, терапевтом. Компьютерная томография головы, органов грудной клетки, УЗИ органов брюшной полости, анализы крови. Все в норме, никаких переломов и повреждений, слава Богу, данных за сотрясение мозга тоже нет. Согласно протокола, раз пациент не привит, профилактически сделали противостолбнячный иммуноглобулин и выписали: в госпитализации и дальнейшем наблюдении не нуждается.
Теперь личное мнение: мы не знаем природу этих ссадин и синяков. Как его задерживали, что этому предшествовало. Но если предположить, что если Голунов говорит правду, то милиционера надо судить за Измену Родины. Так подставить всех?! При том что Голунов, как журналист у меня лично симпатий точно не вызывает (я, как известно, человек весьма консервативный , ещё из СССР).
Нельзя было сообщать диагноз
Комментарий Мясникова тоже вызвал вопросы у общественности. Журналист “Амурских волн” Анастасия Красильникова считает, что главный врач нарушил федеральный закон “Об охране здоровья”, публично рассказав о состоянии своего пациента.
“Вчера на судебных слушаниях о мере пресечения Голунову медицинские документы приобщали к делу не оглашая — в том числе в соответствии с этим законом. В том же законе ст.73, п.2, пп.2: «Медицинские работники (т. е., в частности, доктор Мясников) … обязаны соблюдать врачебную тайну»”, — пишет Красильникова.
Федор Катасонов
Этот и другие вопросы ставит в своем посте педиатр Федор Катасонов, не давая ответов и характеристик своему коллеге:
“Вопросы А.Л. Мясникову, от врача — врачу. В связи с этим постом в “Инстаграме”. <…>
- Имеет ли право врач публично в своем инстаграме вывешивать медицинские данные пациента?
- Этично ли врачу публично высказывать свою неприязнь к пациенту?
- Есть ли основания оставить пациента с инсультом в анамнезе, с побоями (даже нетяжелыми), истощенного депривацией сна и голоданием в течение 2 суток, в стационаре?
- Должно ли влиять на решение врача о госпитализации понимание условий, в которые попадет пациент при выписке?…”
Мясников ответил, что информация о том, что человек здоров, не является медицинскими данными, а о следах имеющихся травм уже было известно: “..это я лично видел по ТВ еще не накануне, это уже не тайна”. Об отношении к пациенту сказал, что это “неприязнь консерватора к либералу”.
Нужно было госпитализировать
Алексей Кащеев
— …Я совершенно точно знаю, как должен вести себя врач. Он должен найти показания для госпитализации. Общеизвестно, что людей кладут в больницы не только по клиническим причинам: бездомного могут положить, чтобы он не замерз на улице, одинокую плохо перемещающуюся по дому бабушку могут положить просто для ухода, пока родные не заберут. Да, это геморрой. Придется немного преувеличить некоторые симптомы. Да, потом страховая докопается до этой истории болезни. Иногда придется объясняться с начальством.
Но я убежден, что человек, которому только что подкинули наркотики и которого только что избили (пусть несильно) полицейские, должен быть госпитализирован, даже если это на один процент улучшит его непростое психологическое состояние. Из гуманистических, а не из клинических соображений.
Возможно, я немного обостряю ситуацию, но предлагаю все же вспомнить Андрея Пантюхова — врача колымского ГУЛАГа, спасшего от смерти Варлама Шаламова. Он госпитализировал его, весившего 48 килограммов, чтобы тот просто лежал, не ходил на общие работы, ел и тем самым дожил до весны.
Наверное, клинических показаний для госпитализации Шаламова было не больше, чем у других истощенных зэков. Вероятнее всего, эритроцитов в крови у него было столько же, сколько у прочих, то есть мало, ЭКГ было не хуже и пульс такой же. Да и лечить его не надо было — ему просто надо было меньше шевелиться и получать пищу. Но я уверен, что в такой ситуации вопрос о клинической целесообразности вообще не стоит, и, если у врача появляется шанс спасти хотя бы одного человека от голодной смерти, он обязан им воспользоваться.
То же самое касается и действий врача, когда он сталкивается с жертвой произвола. Не напрасно Токийская конвенция 1975 года содержит в себе прямой запрет на присутствие медицинского персонала при пытках и категорический запрет на предоставление врачом любой информации, которая может способствовать усилению страданий заключенного. Повторяю, я не знаю, как положено поступать в такой ситуации медицинскому администратору, но я совершенно точно знаю, как должен действовать врач.
Артемий Охотин, кардиолог Тарусской больницы:
Артемий Охотин
— В обсуждении негоспитализации Ивана Голунова звучит такая тема: что можно было бы и натянуть показания, усилить симптомы, пойти на небольшую хитрость и прочее в интересах Ивана.
Нет, не нужно было идти ни на какую хитрость. Госпитализация — это всегда не чисто медицинское решение. В любых рекомендациях по любой болезни среди критериев госпитализации учитываются социальные параметры — может ли сам принимать препараты, сможет ли сам прийти на повторный прием, есть ли дома наблюдение близких.
Часто эти социальные соображения превалируют над медицинскими. В рекомендациях по лечению жертв домашнего насилия и насилия над детьми всегда говорится, что необходима госпитализация, если нахождение дома небезопасно. То же касается, например, холодной погоды или хулиганов, ожидающих за воротами больницы, как было в случае с Иваном.
Наша советская карательная медицина приучила нас, что это какая-то хитрость. Нельзя написать в истории болезни, что старушка госпитализирована, потому что на дворе зима, а она не может топить печку. Нельзя написать, что женщина госпитализирована, потому что дома буянит пьяный муж.
На самом деле можно и это не хитрость, и не геройство, не «добрые дела», а часть нормальной медицинской работы врача. Так и надо делать.
Кто-нибудь скажет, что такие госпитализации не одобряются начальством. Начальством, вообще, много чего не одобряется, но самое страшное наказание за это сейчас — страховая не оплатит историю болезни. И, о ужас, окажется, что пациент был согрет и покормлен за счет заведения.
Нет, врачи все-таки правы
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков), реаниматолог:
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков)
— Сейчас общественное мнение очень активно стало наезжать на врачей 71 ГКБ во главе с главврачом Мясниковым. <…>
Рискну вызвать на себя негодование либеральной общественности, но скажу, что тут дело не в личных качествах Мясникова, а в том, что в подобной ситуации любой врач будет действовать строго по инструкции, иначе СК РФ придет за тобой совершенно официально. Даже наркотиков не придется подбрасывать. [Некоторые врачи] искренне верят, что можно написать симптоматику и все в это поверят. Написать-то можно, но в Москве слишком много разных приборов, которые дают объективную информацию.
Поверьте, мне приходилось спасать людей от тюрьмы. Это очень сложный процесс, там нужно очень много всего предпринять, чтоб было сделано так чтобы комар носа не подточил. И это не уровень врача приемного отделения при экстренном приеме.
И еще одно. В Москве есть спецотделение ГКБ им. Ерамишанцева («двадцатка»). Это подконвойное отделение для арестованных. Если туда человек попадает, то уже домашний арест ему светит вряд ли. Об этом тоже надо помнить.
Так что обвинять врачей не в чем. Они сделали то, что должны были сделать. А личные качества Мясникова пусть будут делом его совести.