Сергей Чапнин
Статья Сергея Чапнина о Поместном Соборе, написанная им десять лет назад.
Двенадцать лет назад, в год 1000-летия Крещения Руси, был принят новый Устав об управлении Русской Православной Церковью. В нем провозглашается, что «высшая власть в области вероучения, церковного управления и церковного суда» принадлежит Поместному Собору. К участию в нем привлекаются представители всех церковных «сословий»: епископы, священники, диаконы, монахи и миряне. Этот своеобразный церковный парламент созывается решением Патриарха и Священного Синода по мере надобности, но не реже одного раза в пять лет. Так написано в Уставе, но на практике все обстоит иначе. Поместный собор не созывается вот уже десять лет. Почему?
Прошлым летом, сообщая о новом перенесении сроков созыва Поместного собора, Патриарх Алексий II назвал главной причиной отсутствие необходимых средств на проведение собора и времени на его подготовку из-за загруженности заботами Юбилейного 2000 года.
Что касается финансов, они, на наш взгляд, не играют решающей роли. Опыт показывает, что деньги на церковные нужды можно найти практически всегда. Ведь на Рождественские чтения — ставшие за это время суррогатом Поместного собора — средства находятся ежегодно вот уже восемь лет. В сере-дине августа только из государственного бюджета на проведение сопутствующих Архиерейскому собору мероприятий будет потрачено около 400 тысяч долларов. Немало будет получено и от спонсоров.
Отсутствие времени на подготовку собора — более серьезная проблема, и она непосредственно связана с глубоким кризисом административного управления в Московской Патриархии. Из-за отсутствия эффективного аппарата Патриарху приходится лично решать многие вопросы, а времени на подготовку Поместного собора требуется немало. За десять лет положение Церкви изменилось, накопилось немало вопросов для соборного обсуждения. Некоторые решения Архиерейских соборов 90-х годов требуют окончательного утверждения на Поместном соборе. Они могут быть пересмотрены или отменены. Есть и такие проблемы, решение которых по силам только Поместному Собору, например, «украинский вопрос».
Противники Поместного собора опасаются, что он может оказаться не-управляемым из-за низкого уровня церковной культуры среди делегатов, включая самих епископов, и крайней политической поляризации их мнений.
Эти проблемы ближайшее окружение Патриарха прекрасно понимает, но никак не стремится решить. Выбрана другая тактика — избежать каких бы то ни было дискуссий с помощью «засекречивания» некоторых направлений своей деятельности. Так, при создании «социальной доктрины» группа богословов и ученых работала предельно замкнуто, на широкое обсуждение не выносилось никаких разработок. За неделю до Архиерейского сбора даже епископат не знаком с объемистым документом в 200 страниц, который, кстати, предстоит принять в течение трех дней. Объясняя позицию высших иерархов, протоиерей Всеволод Чаплин отметил, «многократные попытки собрать вместе эти (православные — С.Ч.) организации, давая им возможность в прямой дискуссии выработать созвучный взгляд на церковно-общественную жизнь, приводили лишь к непреодолимому столкновению крайних точек зрения, приверженцы каждой из которых в ультимативной форме требовали признать их исключительную правоту». Еще более загадочная ситуация сложилась вокруг нового Устава Русской Православной Церкви, содержание которого остается неизвестным даже за два дня до его утверждения на соборе.
Высказывание о. Всеволода прекрасно иллюстрирует нежелание церковной власти инициировать церковную дискуссию и тем самым начать подготовку к Поместному собору. Последние полгода предпринимаются попытки оформить каноническую аргументацию в пользу отмены института Поместного собора. В частности, с этим выступили протоиерей Владислав Цыпин и архимандрит Тихон (Шевкунов).
Их главный аргумент прост: Поместный Собор, согласно древним традициям, должен быть собором епископов. И участие в нем священников и мирян является позднейшим нововведением, укрепившемся, по мнению архимандрита Тихона, благодаря влиянию светского «парламентаризма» на церковную жизнь.
Однако Апостольский собор, ставший основной моделью для проведения церковных соборов, состоял не только из апостолов, но и пресвитеров, и братии (Деян. 15:15). Действующий устав согласуется с мнением великого учителя Церкви XIX века святителя Игнатия (Брянчанинова): «На Соборе должны быть депутаты: 1) от монастырского монашества русского, по избранию этого монашества, 2) от белого духовенства русского, по избранию этого духовенства, 3) от Православных мирян, по избранию мирян. Примерно каждая епархия должна избрать по два депутата из каждого разряда, всего каждая епархия должна дать по шести депутатов».
Широкое представительство церковных «сословий» на соборах, конечно, повышает их авторитет и влияние. Особенно это проявляется в переломные эпохи. В начале IV века государственное признание Церкви императором Константином привело к стремительному распространению богословских дискуссий во все концы империи. Сам Константин принял активное участие в этих спорах, которые постепенно приобретали государственное значение. Император боролся с ересями и расколами, стремился укрепить единство и авторитет епископата — словом, поставил церковные интересы в центр внешней и внутренней политики империи. Он созвал Первый Вселенский собор и мечтал утвердить pax Romana на основе единой, кафолической Церкви.
Россия сегодня тоже на переломе, и власть определяет ее новый образ. Но власть не собирается вмешиваться в церковную жизнь. Не стоит ждать инициативы нашего кесаря в проведении Поместного собора.
Конечно, Поместный собор возможен и без поддержки государственной власти. Церковь сохранила свое единство даже в период распада Советского Союза и структурно оказалась сильнее государства. Но сегодня у самой Церкви внутреннего интеллектуального ресурса для проведения собора нет. Низкий уровень богословского образования, отсутствие Предсоборного совещания и подготовленных для обсуждения тем сделают собор тожественным собранием без реальных результатов. Поэтому может быть и прав Священный Синод, откладывая проведение Поместного собора.
Стоит ли полностью отказаться от идеи Поместного собора и ограничиться, например, только Архиерейскими? Обратимся к истории — практически все Вселенские и Поместные Соборы были соборами епископов, но, начиная с VI Вселенского Собора, участие монахов и священников расширяется. Более того, из более чем трехсот подписей под деяниями VII Вселенского Собора 131 не принадлежала епископам. Монахи вместе с императорскими чиновниками были признаны полноправными участниками заседаний Собора. Известный историк А. Карташев отмечает, что благодаря участию в соборе множества монахов одобрение его деяний обеспечивалось в самых широких кругах. Эти монахи были по преимуществу игуменами монастырей. Неизвестно, по какому принципу они приглашались к участию в соборе, но точно также невозможно сказать, по какому принципу сами епископы приглашались на собор. Участие игуменов монастырей и даже низшего духовенства в соборах сохранилось и в Русской Церкви в средние века, причем некоторые соборные решения утверждались и их подписями.
Таким образом, полное упразднение Поместного собора было бы серьезным нарушением всего строя церковной жизни.
Есть и другой аргумент: древняя практика поставления архиереев решительно отличается от современной. Это отражается и на позиции епископа в Церкви, и на его самосознании. Например, по канонам епископа для вакантной кафедры должны избирать все епископы области. Если же выбор произведен несколькими делегированными для этой цели архиереями, то их решение должно быть утверждено письменным образом каждым из епископов или, в крайнем случае, большинством (4 правило I Вселенского собора). Более того, избрание епископа должно проходить с участием народа.
Когда таким образом избранный архиерей, становился членом архиерейского Поместного Собора, он действительно выражал мнение верующих своей епархии, был их полноправным представителем. Если же его жизнь или учение не соответствовали Преданию Святых Отцов, епископ низлагался, лишаясь, в том числе, и права участвовать в Поместном Соборе.
Церковь давно уклонилась от этой практики. Избрание кандидата в епископы стало прерогативой Патриарха и Священного Синода, которые находятся порой за тысячи километров от епархии, на которую назначается епископ. Из-за этого возникают и кадровые ошибки, и политические проблемы (Томск, Екатеринбург, Санкт-Петербург). Мнение мирян и даже духовенства при избрании епископа уже никакой роли не играет.
Есть и специфически русская проблема (именно русская, так как в подавляющем большинстве Поместных Церквей ситуация более благополучная) — огромная пропасть между епископатом с одной стороны и духовенством и верующими с другой. Большинство епископов живут в особом искусственном ми-ре, слабо представляют себе проблемы своих епархий. Возникает опасная для епископата тенденция сословной замкнутости.
Вряд ли стоит мириться с тем, что все права высшего церковного управления сосредоточены в руках епископата. Да, они несут ответственность за Церковь, но и все другие члены Церкви эту ответственность разделяют и перед Богом, и перед людьми.
Вопрос о том, будет ли созван Поместный собор, уступает место другому, более масштабному: каким будет соборный строй церковной жизни в XXI веке и кто возьмет ответственность за его возрождение.
14.08.2000
© Соборность, 2000