Конец света — и снова ошибка
Американский проповедник Гарольд Кемпинг не в первый раз обещает конец света — в этот раз его прогноз — суббота 21 мая. По всей Москве развешаны плакаты с обещанием Апокалипсиса, это одна из главных тем в средствах массовой информации.
Однако многие люди всерьез относятся к таким предсказания — в многих блогах идет нешуточное обсуждение бессмысленности дальнейшего планирования.
«Осенью 1992-го, по-моему, этот же американец – я не знаю – обещал конец света. И на небеса обещали забирать прямо из Дворца молодёжи. И был час указан – 19:00. Когда их спрашивали – Евангелие ведь говорит, что неизвестно ни дня, ни часа – они говорят: у нас откровение было», — рассказал Вести-ФМ профессор Московской духовной академии протодиакон Андрей Кураев.
КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
Антон НЕБОЛЬСИН,
преподаватель кафедры Священного Писания Нового Завета Православного Свято-Тихоновского Богословского института, автор и ведущий спецкурса по теме «Апокалипсис»:
Первое, о чем надо сказать: в Библии нигде нет точной даты второго пришествия Иисуса Христа. Объявление какой бы то ни было даты конца света — это вещь, которая совершенно несвойственна Православной Церкви. Не существует ни одного Соборного решения, ни одного послания церковного иерарха или признанного богослова, которые бы высказывались в подобном духе. Тем не менее, в Евангелии есть свидетельства о том, что пришествие Христа понимается как событие достаточно близкого будущего. Кстати, список этих свидетельств можно продолжить (например, некоторые места из посланий апостола Павла). Но основными источниками православной эсхатологии* (СНОСКА: Эсхатос (греч.) — последний. Эсхатология — учение о последних событиях, то есть о конце света) являются, конечно, книга Апокалипсис и большой монолог Христа в 24 главе Евангелия от Матфея, которую в науке принято называть: «эсхатологическая речь Спасителя».
Что самое главное в библейских свидетельствах о втором пришествии? Большая их часть посвящена не констатации факта, что конец света скоро произойдет, а глубокому, красочному и многостороннему описанию предшествующих событий. То есть, с одной стороны, конец света мыслится как очень скорый, а с другой, этому дню должны предшествовать события всемирной исторической важности. Само содержание этих свидетельств по необычайной масштабности описываемых событий являет собой всю глубину и сложность православного учения о конце света. Даже беглый взгляд на них показывает, что это будет не так просто и быстро.
Некоторые люди указывают на евангельскую эсхатологическую речь, как на несомненное свидетельство Самого Христа о Его скором пришествии, особенно на слова Иисуса: «Не прейдет род сей, как все сие будет» (о традиции толкования этих слов чуть позже). Однако почему-то не замечают, что там есть и другая фраза, которая уравновешивает груз, казалось бы, действительно несомненно скорого времени второго пришествия: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк.13:32). Это означает, что никто не может точно указать год, месяц или день наступления конца света. Даже Христос, Сын Божий, приписывает себе неведение. Почему? Это сложный богословский вопрос, однако для христиан здесь важно другое: Спаситель подчеркивает абсолютную таинственность, неподвластность часа «Икс» точному человеческому определению.
В эсхатологической речи Спасителя есть одна важная деталь: Христос пророчествует о двух событиях: о конце света и о разрушении иерусалимского Храма. Причем их очень сложно разделить: историческое событие разрушения Храма в 70 году, которое, как мы уже знаем, не явилось концом света, и событие, выводящее нас за рамки человеческой истории — сам конец света — переплетаются до неузнаваемости. Христос в Своей проповеди обращался к иудеям, поэтому, по мысли Евангелия, катастрофа мирового масштаба, разрушение главной иудейской святыни, являющейся основанием религиозной жизни Израиля — это прообраз общего конца.
И тогда слова: «Не прейдет род сей, как это случится» могут буквально относится к падению Иерусалима. Потому что многие слушатели Иисуса имели возможность дожить до 70 года и быть свидетелями разрушения Храма. Но существует и другое толкование этих слов. Выражение «род сей» может означать не только конкретное поколение, но и некий вневременный класс людей. Под этим классом Церковь всегда понимала всех верующих во Христа.
Апокалипсис, вне зависимости от своей соотносимости с событием разрушения Иерусалима, ставит современных людей перед вопросом: если конец света не произошел в короткие сроки, зачем все это было высказано уже в I веке, причем в такой своеобразной «непонятной» форме? Для христиан любой эпохи указание на скорый характер пришествия Спасителя становится фактом, определяющим их жизнь с того момента, как они услышали эту весть.
Допустим, Христос сказал бы, что второе пришествие будет, но очень не скоро. По психологическому закону это склонило бы людей к расслабленности. К ней же привело бы и точное указание даты. Даже если пришествие Христа было бы при жизни того поколения, которое Его слушало, и Иисус сказал бы, что придет в 70 году, то это привело бы к тому, что до 70 года все бы жили, как обычно, а потом, посмотрев на календарь, начали бы готовиться. Указание на скорое пришествие Христа имеет значение стимула, определяющего всю человеческую жизнь, оно поддерживает христиан в состоянии постоянного бодрствования, о котором очень много говорится в Новом Завете.
Конечно, настроение человечества периодически меняется, потому что люди все больше осознают, что мир несовершенен и преходящ. Будучи доведены до абсурдной крайности, эти представления выливаются в лозунги, что конец света должен наступить немедленно. Или, наоборот, есть другая крайность, когда говорится, что «христианство не исполняет собственного обещания». Апостол Петр еще в середине 60-х годов I века дал прямой и довольно жесткий ответ на это: «В последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: «где обещание пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же»… Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день. Не медлит Господь с исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением, но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию». (2 Пет. 3: 3-9). Это означает, что наступление конца света зависит от жизни каждого из нас: удаляется или приближается в зависимости от нашего духовного устроения.
Александр ДВОРКИН,
Доктор философии, кандидат богословия, руководитель информационно-консультативного центра имени святого Иринея Лионского:
Объявления о дате конца света не соответствуют не только православной традиции, они не соответствуют Библии. Христос говорил, что «о дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк.13:32). Из сект, вошедших в истеблишмент, этим более всего прославились «Адвентисты седьмого дня», которые, собственно и начали эту «предсказательную эпидемию» в первой половине XIX в. И стоило только начать… Из современных тоталитарных сект больше всего любят объявлять даты конца света «Свидетели Иеговы», «Богородничный Центр», виссарионовцы, мормоны, некоторые течения внутри рерихианцев, «Церковь универсальная и торжествующая» и пр. На самом деле само это объявление уже уводит все эти группы и их последователей из рамок христианства, потому что они выказывают поразительное недоверие словам Христа.
С человеческой точки зрения такое желание в чем-то понятно: людям всегда очень хочется точно узнать свое будущее. Это стремление «заглянуть за грань» — наверное, одна из характерных черт падшего человеческого сознания. Но оно противоречит всей логике христианства: даты не знает никто, и поэтому нужно жить так, чтобы быть всегда готовым к встрече с Христом и стремиться к ней. Вспомним, что христиане каждый день молятся о наступлении конца света. В словах самой распространенной молитвы «Отче наш» есть такая строчка: «Да приидет Царствие Твое». Это призыв Богу поскорее прийти. Это призыв к Нему, чтобы он ускорил те события, о которых символическим языком написано в Апокалипсисе.
Что касается самой этой книги, то в ней не приводится ни одной даты. Поэтому говорить об ее исторической несостоятельности по меньшей мере странно. Это книга символов. Она рассказывает о конце света прикровенным, образным языком. Точно так же, языком образов, Библия говорит и о сотворении мира. Это не значит, что библейская картина возникновения мира противоречит науке. Библия — это не учебник физики, химии или биологии. В ней сказано самое главное — мир сотворен Богом. Он является Источником всего живущего. Библия — это и не учебник истории, не книга гаданий и предсказаний, а также не пособие по футурологии. Там говорится о главном, о том, что история придет к своему концу, и этот финал будет сопровождаться 3,5-летним правлением на земле Антихриста, который объединит все государства, станет всемирным правителем, объявит себя богом и откроет период жестоких гонений на тех, кто останется верен Христу. В итоге мировая история завершится непосредственным вмешательством Бога.
В 24 главе Евангелия от Матфея есть очень важные слова Иисуса Христа. Конец придет только тогда, когда Евангелие будет проповедано по всей земле, всем народам (см.: Мф. 24:14). Это означает, что пока на земле есть люди, которые готовы услышать Евангелие и принять его, но еще не имеют такой реальной возможности, второго пришествия не будет. Более того, Сам Бог может менять Свои пророчества, потому что Бог Библии — это не безликая Судьба или неумолимый фатум, а Живой, Личный Бог. В Священном Писании есть книга пророка Ионы. В VIII веке до Р. Х. Господь послал пророка в город Ниневию сказать его жителям, что если те не покаются в грехах, то город будет уничтожен. Ниневитяне покаялись, и пророчество не исполнилось, то есть воля Божья была изменена. Переносясь в нашу эпоху, можно предположить то же самое: возможно, Бог отодвигает конец света ради тех людей, которые еще могут услышать Евангелие и обратиться ко Христу.
Бог удерживает действие зла в нашем мире, но в какой-то момент пред концом света Он престает это делать, и зло обрушивается на человечество, чтобы хотя бы в последний момент люди испытали потребность в покаянии. В этот момент страдания христиан играют особую роль: они кладут души свои за ближних.
Почему современное человечество видит в Апокалипсисе только катастрофы и не замечает самого главного — встречи со Христом? Я думаю, эта встреча выходит за рамки интересов нашей цивилизации. Поскольку она стремится жить автономно от Бога, то от Апокалипсиса остается какая-то страшилка различных грядущих катастроф. Это видно, например, в современной кинематографической культуре. Кстати, интересно, что конец света там всегда удается остановить человеческими силами, неким геройским поступком. А это, по существу, антихристово прочтение Апокалипсиса, из которого убран Бог.
Виктор ТРОСТНИКОВ,
кандидат философских наук
В своем письме автор затрагивает проблему времени, которая всегда занимала ученых. Здесь абсолютизируется линейное физическое время. Но на каком основании? Человеческая мудрость всегда понимала проблему времени шире. Один из величайших философов, блаженный Августин, еще в IV веке говорил: «Если я познаю время, я познаю все». Но он так его и не познал, и мы ушли от него не так уж далеко.
Абсолютизировала время лишь ньютоновская физика, которая представляла его как самостоятельную, не зависящую ни от чего величину. Однако в начале XX века произошел переворот в физике, повлекший за собой изменение нашей материальной цивилизации. Это было открытие квантовой теории. Новый взгляд начал развивать еще Эйнштейн. Когда он прибыл в Америку, первый вопрос журналистов был такой: «Можете ли Вы в двух словах рассказать, в чем суть вашей теории относительности?» — «Да, могу, — ответил Эйнштейн. — Раньше считалось, что если убрать из вселенной всю материю, останутся пространство и время. Но согласно теории относительности они тоже исчезнут»…
В науке это вызвало революцию. Оказывается, время не абсолютно, не самостоятельно, а производно от чего-то. Особенно это стало ясно в квантовой механике, которая сложилась только в 20-30 годы XX века. Согласно ей, события без наблюдателя не существует, а значит, без наблюдателя нет и времени. Странно, но это факт.
Конечно, это имеет прямое отношение к истории. Ее нет вне личности наблюдателя. У Маяковского есть гениальная фраза в поэме «Хорошо»: «Это было с бойцами или со страной, или в сердце было моем». История делается в человеческом сердце, у нее нет независимости от «я».
Возьмем, например, Западную Европу конца X века. Подходило к концу первое тысячелетие после Рождества Христова, и большинство населения было уверено, что в 1000 году наступит конец света. Десятки тысяч верующих Западной Европы, продав там земли и имущество, стекались в Иерусалим, так как, по общему мнению, Христос должен будет явиться с неба именно туда… Казалось бы, событие происходило больше тысячи лет назад, никто из нас этого не видел. Историк скажет: «Нас не было, а ведь все это было» — «А откуда вы знаете, что люди ждали конца света?» — «Читаю документы, там написано. И представляю в воображении, как охваченные паникой люди стоят и ждут светопреставления».
Это нечто вроде телевизора. Историк читает книги, и словно видит, как толпы пилигримов собрались в Святом городе. Это событие включает в себя человека, «смотрящего» его. Но ведь это совсем не так! В той истории на самом деле не было нашего наблюдателя, не было очей современного историка.
Надо понять, что историческая наука состоит из двух обязательных компонентов: текстов, документов, археологических находок — и самого историка. Как только мы попытаемся его убрать, история погружается во тьму: ее вообще не было, так же, как не было ненаблюдаемого явления в квантовой физике.
Однако для автора письма существует независимая ни от чего линейная последовательность событий. Люди рождаются, умирают, входят в некую Историю и выходят из нее. А она идет себе и идет. В чем здесь ошибка? Автор вычленяет из всей природы некое независимо текущее мировое время и наполняет его событиями: «первые христиане ждали Христа — не пришел, в Средние века ждали — тоже не пришел» и т. д. На самом деле первоначально не время, а смысл истории, не время ожидания, а смысл ожидания. И именно с этой точки зрения надо оценивать исторические события.
В чем смысл служебного понятия, которое называется историей? По мнению христианства — в обожении человека, достижении им полноты совершенства. Ведь ради него создан мир. А когда он впал в первородный грех, то смыслом стало спасение от греха. Раньше, до грехопадения, была какая-то иная программа совершенствования человека, но Адам и Ева ее сорвали. И пришлось Богу «перестроиться» и принять другой план: спасение человека. Этой цели и служит эмпирическое время. И ни в коем случае нельзя его фетишизировать, абсолютизировать, «втискивать» Бога в рамки времени. Бог пребывает в Царстве Вечности. Причем это не та вечность, которая длится страшно долго, а вечность как отсутствие времени. Когда началось творение, вместе с миром было создано и время, потому что материя неотрывна от времени.
В шестой день Бог создал человека и так организовал его психический мир, что человек без времени и пространства не может воспринимать ничего. Мы воспринимаем в пространстве даже небесные силы: вот стоит крылатый ангел. Люди так говорят не потому, что у бесплотных духов на самом деле есть крылья или они где-то там стоят, а потому что мы иначе думать о них не можем. Для человеческого интеллекта мысли необходимо систематизировать, выстраивать во времени. Поэтому смысл истории для нас может раскрываться только в этой линейной временной последовательности, хотя она на самом деле условна.
Представьте, что два человека разговаривают друг с другом. Тот, кто говорит, уверен, что собеседник поймет его слова, хотя у того другая голова, другой мозг. Человек открывает рот и заранее уже знает, что собирается сказать. Но это знание присутствует в голове говорящего не в словах, а как цельная мысль. А собеседник, наоборот, воспринимает последовательность слов и свертывает ее в своей голове в цельную мысль. То же можно сказать и о разговоре Бога с человеком. Бог творит смыслы, и дает возможность людям понять Свой замысел о мире через историю — линейную временную последовательность событий. Свернув ее опять в нечто единое, человек может понять это. Кстати, автор письма отчасти уже проделал такую работу, просто сделал неправильные выводы. Например, как доказательство исторической несостоятельности книги Апокалипсис он приводит примеры разного восприятия образа «железной саранчи» в Средние века и сегодня. Но мне кажется, что это, наоборот, лучшее доказательство того, что СМЫСЛ истории человек любой эпохи воспринимает одинаково, то есть применяет апокалиптические образы к себе и своему поколению.
Таким образом, история как вспомогательный инструмент спасения служит личности. Возвращаясь к фразе Маяковского: «…или в сердце было моем», можно сказать, что если не будет моего сердца — не будет никакой истории, не будет войн, революций и так далее. Другого места пребывания истории, как в человеческом сердце — нет.
А теперь можно попытаться понять проблему конца света и Страшного суда. На самом деле как смысловая проблема она существует только для каждого из нас, только для личности. Но нам удобно воспринимать ее таким образом, что будет некий час «Икс», когда все кончится, и Господь будет судить мир. Но в действительности для каждого из нас Страшный суд — это личный суд, отчет каждого человека перед сотворившим его Богом.
Конца света, как некоего дня, быть не может. Не надо путать финализм и катастрофизм. Автор письма явно не различает их, говоря о том, что Земля может погибнуть от столкновения с метеоритом, от экологической катастрофы и т. д. Земля, конечно, может погибнуть от любой катастрофы, но книга Апокалипсис говорит совсем о другом. Конец света — это отмена материи. Говоря словами Апокалипсиса: «небо свертывается как свиток» (Отк. 6:14), то есть исчезает вся Вселенная, все, что было сотворено за шесть дней. При чем тут катастрофы на Земле?!
Автор письма точно заметил, что есть некоторые люди, называющие себя христианами, которые любят рассчитывать даты конца света. Однажды я слышал потрясающую вещь. Где-то в Америке очередные «пророки» назначили день, а когда конец света не настал, они заявили: «простите, в наши расчеты вкралась ошибка». Но они не понимают самого главного: Страшный суд будет уже вне времени и пространства, потому что те исчезнут. Ни на одних часах не будет отмечен этот момент, поэтому невозможно назвать и дату. В Евангелии замечательно сказано, что второе пришествие будет тогда, когда никто не будет его ожидать. А те сектанты как раз ожидали… Теперь, наверное, остается сделать последний шаг и обвинить Бога, что Он не пошел им навстречу и не устроил конец света именно в этот день.
Владимир ГУРБОЛИКОВ,
заместитель главного редактора журнала «Фома»
Для меня важнее всего то, что конец света я воспринимаю двойственно. Есть исторический конец света, о котором говорит нам Апокалипсис, но я воспринимаю эту книгу в первую очередь как книгу для меня и обо мне. Достаточно пережить серьезную болезнь, чтобы понять, что в какой-то момент каждый человек окажется перед лицом смерти. В моей жизни это было: я оказался перед лицом болезни, которая может привести к могиле очень легко и быстро. В этот момент для меня весь мир переменился. Вокруг жили люди, считая, что у них впереди еще много времени, а для меня уже начался конец света. Он настанет в ближайшее время, возможно, чуть позже. Но пошел отсчет, начали тикать часы. И мое отношение к миру изменилось.
Пока (я даже боюсь говорить «к счастью», потому что не знаю), есть Божия воля на то, что я остался жить. Но мне кажется, что это состояние — «память смертная», как говорят в церкви, — чрезвычайно важно для человека. «Иметь память смертную» — значит помнить, что в любую минуту ты можешь умереть. Это дает человеку особое понимание происходящего, осознание каждого своего поступка. В этот момент живешь сложнее, напряженнее, глубже, чем всю предыдущую жизнь.
Недаром многие сравнивают то, что описывается в Апокалипсисе, с войной. Не знаю, как на самом деле. Но мне кажется, то, что мы переживаем даже в мирное время — это как минимум борьба. Множество людей — я имею в виду неверующих, нехристиан — стараются не замечать, что кругом рвутся снаряды. Умирает человек, а они идут мимо и думают, что будут жить еще миллион лет, стараются не принимать во внимание, что тоже смертны.
Но есть, конечно же, и общий, «большой» вопрос: почему так долго не происходит конец света? В Евангелии много раз говорится о том, что он скоро должен настать, и он действительно может прийти в любую минуту. Но самое главное — это фраза Христа: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк. 13:32). Ее часто приводят в пику тем, кто говорит, что конец света вот-вот настанет. Но для христианина все-таки понятно, что Бог все делает так, как Он хочет. Раз уж мы свободны в выборе, то Бог — просто несопоставимо с нами свободен! Если по какой-то неизвестной для нас причине Он считает необходимым, чтобы мы прошли исторический путь, значит, так оно и будет. Почему — мы не знаем. Если мы предъявим к Нему формальные претензии, то будем не лучше иудеев, которые Его когда-то распяли за то, что Он не хотел говорить и поступать так, как им было надо. Точно так же, на мой взгляд, действуют те, кто пытается вычислить день конца света. Это Божье дело, когда он наступит. И не надо удивляться, почему он до сих пор не пришел, и спрашивать, настанет ли он в среду 25-го числа?
Указание на конец света в Евангелии состоит из двух частей. В первой говорится: «Не знаете ни дня, ни часа». А во второй ясно прослеживается мысль, что он, возможно, произойдет очень скоро. Это нужно затем, чтобы я понимал: каждый день, который я живу, может оказаться последним. И что со Христом я могу встретиться уже завтра или даже через 5 минут. Я сейчас творю какое-то непотребство, а через 5 минут окажусь перед Ним. Вот для чего, в первую очередь, мне кажется, требуется помнить о втором пришествии. А не для того, чтобы на этом основании руководители какой-нибудь секты забирали у своих адептов квартиры, говоря, что на том свете они все равно не нужны.
(Комментарии опубликованы в журнале Фома)
Словарь Правмира — Апокалипсис