«Ковидушка» помогает снизить стресс
— Что нам дают слова коронавирусной эпохи кроме возможности называть новые явления?
— Помимо новых слов, которые называют различные объекты и явления действительности (например, уже привычный «ковид»), либо слов, которые были в нашем языке, но приобрели вторую жизнь (те же «социальная дистанция», «удаленка», «дистанционка»), также появилось большое количество слов эмоциональных, экспрессивных, авторских.
Елизавета Громенко
Индивидуально-авторская лексика дала возможность каждому желающему выразить свое мнение относительно того или иного факта, события, переосмыслить его, придать ему шутливую, ироничную форму, позволив себе тем самым сбросить личный или коллективный стресс. Например, шутливые, ироничные наименования: «ковидушка», «отец Ковидий», «короняша», «ковидич», «короназябра» — позволяют посмеяться над угрозой, сделать ее не такой страшной хотя бы на уровне слова. Когда общество напугано, язык выступает как психотерапевт.
— Что говорят эти неологизмы о нашем менталитете?
— Очень интересно, как люди воспринимают пандемию. В частности, распространены три устойчивых вектора восприятия коронавирусной реальности. Во-первых, пандемия — это война, в которой враг — вирус. Возникли такие слова, как «корона-Гитлер», «коронаблокада», «коронавойна», «ковидобой», «ковид-войско», «COVID-удар». Вирус непременно «атакует», а врачи — это бойцы, которые воюют с инфекцией.
Во-вторых, пандемия — стихийное явление, против которого человек слаб. Например, «ковидоураган», «коронабедствие», «коронасмерч», «COVID-шторм». И еще люди активно эксплуатируют метафору конца света и глобальной катастрофы: «корона-армагеддон», «ковидапокалипсис», «ковидоколлапс».
Границ языкового творчества не оказалось. Для наименований коронавирусной инфекции авторы регулярно обращаются к фольклорным мотивам: «коронушка», «Змей Ковидыч», «Ковидище Поганое». Или, например, возьмем фразеологию, пословицы и поговорки — в эпоху пандемии они тоже регулярно переосмыслялись, в нашем словаре есть целый раздел, посвященный этому.
«Любишь кататься — люби и масочки носить». «Сдай, сверчок, свой мазок». «Не хвались вакциной в пустой избе». «Каше маска не помеха». Конечно, пандемия ужасна, но посмотрите, какая творческая реакция! «С инфицированным жить — в карантине выть». «Вируса бояться — на пробежку не ходить». Все это показывает, как люди обыгрывают реальность, тем самым самовыражаясь и снимая стресс. В период пандемии формируется собственный коронавирусный фольклор — со своими мемами, пословицами, частушками, сказками.
Вакхцинация — употребление алкогольных напитков как возможное средство излечения от коронавирусной инфекции.
Заквартирье — пространство за пределами квартиры в период самоизоляции, карантина. Также то, что находится за пределами места пребывания на карантине, называется наружа.
Змей Ковидыч — шутливое наименование коронавирусной инфекции. Также вы можете называть ее короназяброй и короняшей.
— Какие механизмы чаще всего работают при образовании короналексики, судя по словарю?
— Главная словообразовательная модель — сложение. «Ковид-бунт», «ковид-математик», «ковид-маскарад», «карантикулы», «ковидарность». Вообще элементы «корона», «ковид», «карантин» можно прикрепить почти к любому слову. «Карантино-стайл», «карантин-отпуск», «карантинотерапия».
Если говорить о частотных частях слов, это будет короткий список. Например, -бес/бесие: «коронабес», «вакцинобес», «маскобесие». Или компоненты -демия, фил/филия: «маскодемия», «коронафил», «коронафилия». Популярны части -фоб/фобия: «вакцинофобия», «карантинофоб». Это все интересные процессы, потому что они отражают мировоззрение людей и их отношение к явлению.
— Составители словаря говорят, что большое количество слов появлялось в нашем языке только в революционную эпоху, а потом — в перестройку. В чем уникальность нынешней ситуации?
— Большие сдвиги в словарном составе языка происходят, если есть какие-то значимые события для жизни общества. В предыдущий раз такой сдвиг случился в перестройку, но нужно учитывать, что изменения накапливались в течение примерно десяти лет, в революционную эпоху — двадцати, начиная где-то с 1905 года. Смотрите, какие это были длинные промежутки, а у нас всего за один год появился словарь объемом в 3,5 тысячи слов.
Скорость изменений оказалась разительной, прежде такого никогда не было. Как правило, новое слово становится общеупотребительным спустя время. В прошлом году получилось так, что новые слова сразу же становились всеобщим достоянием, у них развивалось множество значений, формировались ряды синонимов.
Например, для обозначения того, кто отрицает существование коронавирусной инфекции, в словаре отмечается около пятидесяти наименований: «коронагностик», «ковидоразгильдяй», «ковид-диверсант». У глагола «ковидеть» шесть значений, а у прилагательного «коронавирусный» — одиннадцать. Обычно для такого результата должно пройти не одно десятилетие или даже столетие.
— Почему так произошло?
— Уникальность вызвана тем, что события прошлого года затронули всех без исключения. Скорее всего, для такого языкового творчества толчком послужила не столько сама пандемия, сколько всемирный локдаун. Появилась абсолютно другая, неизвестная нам реальность, новые условия жизни. Благодаря интернету каждый человек мог выразить свое мнение на широкую аудиторию. То есть сами условия представления и распространения информации стали одним из факторов неологического бума.
«Коронастресс пройдет, и мы забудем эти слова»
— Как этот словарь собирали? Кому принадлежит идея?
— В Институте лингвистических исследований РАН есть отдел, который занимается новыми словами, он существует с 60-х годов прошлого века. Уже тогда стало очевидно, что необходим другой вид толкового словаря, который покрывал бы новую лексику русского языка и давал ей необходимые пояснения. И с тех пор существует несколько жанров словарей новых слов, один из них — словарь-ежегодник. Он является серийным изданием, это наша регулярная работа. Мы мониторим средства массовой информации, в них находим слова, которые до этого не были описаны.
Пандемия повлияла абсолютно на все структуры жизни: на быт, наши с вами передвижения по миру, на восприятие этого мира. Новые слова коронавирусной тематики появились не только в медицинской сфере, но и в научной, экономической, образовательной, политической и прочих.
И получилось так, что в 2020 году объем слов оказался примерно раз в десять больше, чем обычно. И прошлой весной стало очевидно, что для коронавирусной лексики потребуется специализированное тематическое издание. В результате мы выпустили словарь эпохи коронавируса и монографию к нему.
Зум-русалка — участник сеанса видео-конференц-связи (обычно с использованием сервиса Zoom), который сочетает в одежде элементы официального — для видимой на экране части — и неофициального стиля.
Обеззуметь — лишиться возможности общаться, учиться, работать при помощи платформы видеоконференций Zoom.
Подбородочник — человек, который носит защитную маску на подбородке. Его ближайший «родственник» подносик — тот, кто носит защитную маску под носом.
— Что больше всего удивило лично вас при создании этого словаря?
— Искать и толковать слова — это вообще очень увлекательный процесс. Он напоминает детектив: ты должен отыскать то, о чем пока не знаешь. Здесь моим личным шоком был объем материала. Языковая ситуация поразила своими масштабами и общемировой вовлеченностью.
Не оказалось границ, слова в первозданном виде приходили из других языков. Например, «ковидиворс» — развод после самоизоляции. «Догшеринг» — явление, которое тоже возникло в Америке. Но иногда из-за такой скорости процессов невозможно быть уверенным в том, что слово появилось в нашем языке или было заимствовано. «Корона-армагеддон», «лайт-локдаун» или «коронапатия», скажем. Сложно определить, откуда они пришли.
— Появляются ли новые слова сейчас? Или нам достаточно того массива, который уже есть?
— Кульминационные моменты были весной прошлого года, в течение лета новые слова появлялись меньше. Все опять пошло наверх с началом учебного года, тогда мы наблюдали следующий неологический пик. Это было связано с нелингвистическими причинами — количество заболевших летом снизилось по сравнению с осенью.
Язык — просто фотография того, что происходит в обществе. Мы не можем искусственно создать в языке ажиотаж новых слов, он всегда связан с каким-то кризисом, актуальным для общества событием или явлением. Люди устали находиться на самоизоляции, пандемия достигла пика, ужесточились противоэпидемиологические меры.
Но даже 3,5 тысячи слов — не конечная цифра. Сейчас мы продолжаем их собирать, новые слова войдут уже в ежегодный словарь-2021.
— Есть ли у нас какая-то локальная ковидная лексика?
— Сейчас очень сложно делить информационное пространство в таком плане, оно общее. Часто даже сами журналисты, читая статьи собственных коллег, могут замечать слова, которые им нравятся, и забирать их к себе в тексты. Авторского права на такие слова нет, они переходят из одного издания в другое. Возможно, родоначальником какого-то слова вообще был блогер: он употребил его в «Живом журнале», а потом это подхватили и распространили по всем СМИ.
Говорить про деление русскоязычного пространства тоже сложно, потому что оно включает издания, которые выходят не только на территории нашей страны, но и в Германии, Англии и так далее. Из того, что точно известно территориально, могу назвать аббревиатуру КВИ. Она и образованные с ее помощью сложные слова распространены в Казахстане и употребляются только там.
Расхламинго — генеральная уборка во время самоизоляции.
Ремонтовирус — мода на ремонт квартир в период строгого карантина.
Сидидомец — человек, строго соблюдающий карантин. Его противоположность — погулянец. Погулянцы нарушают, а правильнее сказать — наружают самоизоляцию, то есть выходят наружу.
Трикини — пляжный комплект, состоящий из трех частей: бикини и защитной маски.
— А что происходит в других странах? Ситуация чем-то отличается от нашей?
— Языковые тенденции оказались общими для всего мира, и в этом тоже проявляется уникальность ситуации. Интенсивность производства коронаслов во всех странах практически одинакова. Здесь можно даже говорить о параллельных процессах, которые происходят в русском, английском, польском, чешском, венгерском языках — у нас возникают похожие слова, потому что мы все живем в одной реальности. Хотя языки разные, страны оказались в одинаковых условиях, поэтому и языки реагируют на это одинаково. При абсолютной цифровизации границы стерлись, слово может появиться где-то на другом конце планеты, а завтра — оказаться у нас.
— Какие из этих слов останутся, а какие неизбежно уйдут?
— Подобные словари неологизмов запечатлевают язык в динамике. Из этих слов потом останется очень маленькое количество, 1% в перспективе. Будем надеяться, что коронастресс пройдет и мы почти все их быстро забудем.
Словарь коронавирусной эпохи показывает творческий бум, а эти слова симптоматичны, они удовлетворяют нашу ежесекундную потребность выразить собственные мысли, эмоции относительно явления, они долго не живут. Остается только то, что называет конкретные явления, объекты, факты.
Елизавета Громенко — младший научный сотрудник лаборатории антропологической лингвистики ИЛИ РАН, одна из составительниц Словаря русского языка коронавирусной эпохи.
Фото: Людмила Заботина