Гинеколог несколько минут буравил глазами снимок УЗИ. А потом развел руками: «Этот ребенок будет «растением» — избавьтесь от него, мамочка. Другого себе родите». У Жени потемнело в глазах. Как так, за два месяца до родов? Доченька моя!
В Красноярск ехала с колотящимся сердцем. Приговор медиков ставил крест на всей будущей жизни. Снова и снова прокручивала в голове страшные слова: девочка — не жилец. Не верю! Я же ходила, проверялась. Выходит, участковый гинеколог (а живет она в маленьком городке в Туве) проглядел болезнь ребенка?
— Красноярские генетики подтвердили диагноз, — плакала в трубку мужу. – Преждевременные роды никто не делает, Леша!
На том конце линии он тоже не мог сдержать слез. Почему это случилось именно с ними? Молодые, благополучные, не какие-нибудь маргиналы.
Ковалевы давно мечтали о дочке. Еще когда начали встречаться в университете. Все думали, как назовут, чьи глаза будут у малышки. Поженились, нашли хорошую работу. Казалось, для счастья не хватает только крохи. Папиной и маминой. И тут – такой удар!
Девочке все равно, где жить
Когда Яночка появилась на свет, стало понятно — медики били тревогу не зря. Унее обнаружили глубинную опухоль мозга, множество врожденных кист.
— Ничем утешить вас не могу, — сказала врач в роддоме Красноярска. – Нормальной жизни у девочки не будет. Станет ходить под себя, проживет максимум три года. Причем такому ребенку все равно, где жить. Она не поймет. Да и обеспечить необходимый уход не сможете – вы же не медсестра.
Если бы не хирург, ребенок бы умер или остался инвалидом. Фото: предоставлено Юрием Савельевым
Женя металась: как отдать дочку чужим людям? Прорыдала несколько дней подряд, была в отчаянье. Наконец, кое-как взяла себя в руки. Если так для малышки будет лучше, — под присмотром врачей, нянечек, — надо решаться. И Яночку забрали в дом ребенка.
От матери остался один скелет
Пока девочка была в детдоме, Женя первое время лежала пластом.
— От нее остался только скелет, в чем душа держалась! — говорят родные молодой женщины. – Не жила – медленно умирала. Никак не могла восстановиться после кесарева. Плюс страшная депрессия – из-за разлуки с дочкой. А когда Женя поправилась, начала просто ломиться в детдом. Вместе с мужем ездила туда каждую неделю. С игрушками и лакомствами, памперсами, одежкой. А еще мы молились, молились, молились. И Господь, видно, улыбнулся нам.
Малышку отправили из дома ребенка в 20-ю больницу. На консультацию к детским нейрохирургам. С этого момента история Яночки приняла совсем другой оборот.
Несколько часов боролись за жизнь
Как выяснилось, болезнь крохи прогрессировала.
— Если не сделал бы операцию, девочка стала бы инвалидом. В лучшем случае, — говорит Юрий Савельев, завотделением детской нейрохирургии 20-й больницы. – В худшем – наступил бы летальный исход. Она бы умерла. Через год-полтора, через месяц. Все могло произойти очень быстро.
Медлить было нельзя! Юрий Савельев со своей командой взялся сделать девочке две операции. За ее жизнь боролись несколько часов – вскрывали череп, по миллиметру удаляли опухоль, накладывали шунт, дренировали.
— Конечно, было сложно, — признается доктор. – Головенка маленькая. Притом это для взрослого потеря литра крови при операции может пройти незаметно. А для ребенка потеря даже 100-200 миллилитров может оказаться смертельной. Поэтому работали щадяще – применяли особую технику, микроинструменты, специальные оптические системы, увеличивающие в 20-30 раз.
Говорят, во время операции и после нее могло случиться все, что угодно. Вплоть до смерти. Ребенок как-никак. Но врачи справились – и победили.
«Он — святой»
Когда Яночка поправлялась, Юрий Михайлович навещал ее каждый день. Без выходных.
— Приходил даже в субботу-воскресенье, — делится тетя девочки Ольга Борисовна. – Санитарки рассказали, девочка была тяжеленькая. Бледная – аж голубого цвета. Савельев за нее очень болел. Когда дети тяжелые, он всегда проверяет, как они. Таких «контуженных», как он, единицы! Их считают в больницах за дураков, не умеющих зарабатывать деньги. А он — святой.
После операции девочку было не узнать. Личико стало симпатичным и смышленым. Его фактически сделали заново.
Папина дочка
Но знаете, что главное? Яночка снова смогла вернуться в семью. Женя и Леша от нее не отказывались. Как только малышка встала на ножки после операции, ее увезли домой.
С тех пор прошел уже год. 2-летняя девочка ничем не выделяется среди сверстников: веселая, активная, живая. Носится по дому, как метеор. И не слезает с папиных рук.
— Кровь не водица! – смеется Леша. – Я тоже был в детстве заводной. А Яна – папина дочка. Хотя глаза у нее мамины.
Пальчиковые краски, фигурки из пластилина, прятки, догонялки, — у нее самое счастливое детство. Которого могло бы и не быть. Но оно случилось благодаря врачу.
— Низкий поклон Юрию Михайловичу, — говорят Ковалевы. – Он – хирург от Бога, спас не только Яночку, но и всех нас.
Обыкновенное чудо, вы не находите? Правда, сам хирург пожимает плечами: операция была трудной, но не уникальной. Какой, мол, я волшебник?
Имена ребенка и родственников изменены.