— Алина, Ваши работы необычайно художественны. В них видна не только рука фотографа-профессионала, понимание законов композиции и того, как работают свет и тень, не только насмотренность в фотоискусстве и живописи, но и… Алина, у Вас есть художественное образование? В Ваших работах, на мой взгляд, от живописи даже больше, чем от фотографии.
А если нет, хоть и не верится, то расскажите, пожалуйста, на кого Вы учились, как пришли к фотографии, как долго ей занимаетесь?
— Если быть честной, я почти не знакома с законами композиции, художественного образования у меня нет. Была на нескольких мастер-классах по обработке фотографий. А училась я на экономиста и работала бухгалтером, снимать начала не очень давно. В 2009 получила свой первый Никон в подарок — простенькую зеркалку D 80.
Сначала снимала своих детей, подруг. Потом поняла, что не хватает знаний, стала заниматься самообразованием. Сейчас творчество занимает очень большую часть моей жизни: смотрю ежедневно много работ — фотографии, живопись, с удовольствием посещаю выставки, читаю книги.
— У Вас получаются в хорошем смысле несовременные образы. XIX век, начало XX, а то и еще раньше. И эффект достигается не стилизацией, а неким настроением. Всё в лицах, задумчивых, мечтательных. В портретах Вашего авторства есть музыка и поэзия. Не верится, что это случайность. Расскажите, пожалуйста, что Вы любите в музыке и литературе?
— Я очень люблю портреты из прошлого, длинные платья, белые воротнички. Лица у людей на них совсем другие — сколько в них одухотворенности и чистоты!
Поэзией и музыкой я интересуюсь почти так же, как фотографией и живописью, ну, может быть, немного меньше. Моя дочь играет на виолончели, нетрудно догадаться, что у нас в семье ежедневно слушаются классические произведения -в том числе и в живом исполнении. Я смотрю, как играет дочь (ей одиннадцать), и поражаюсь, как эти крохотные руки могут так ловко двигаться и извлекать из инструмента прекрасные звуки — это похоже на чудо. Люблю Шопена, Вагнера, Чайковского и других, конечно. Работаю всегда под музыку, однако мне важно, чтобы она была нежной и тихой.
Из любимых поэтов выделить кого-то сложно. Пожалуй, к Бродскому, Блоку, Цветаевой и Волошину я особенно неравнодушна. Хотя этот список можно продолжать.
— В Ваших работах заметен интерес к Ренессансу и прерафаэлитам. Можете назвать кого-то из мастеров изобразительного искусства, кто оказал на Вас влияние, или просто вдохновлял, был некоей опорой в творчестве?
— Самое большое влияние на меня произвел Боттичелли. В глубоком детстве над моей кроваткой висел фрагмент его картины «Рождение Венеры» — я смотрела на ее лицо, когда засыпала и просыпалась. Оно мне казалась совершенным, в глазах была какая-то загадка — я все время думала, печалится она или нет. Это «боттичелиевское настроение» — светлую печаль — я пыталась создавать в некоторых своих портретах.
Люблю фототворчество авторов конца XIX — начала XX веков: Julia Margaret Cameron, Clementina Hawarden, Arnold Genthe и др. Часами могу рассматривать старые фотографии и черпать в них свое вдохновение.
— Главные герои Ваших портретов — Ваши дети и Ваши кошки, если я правильно поняла? Фотографировать своих любимых и близких — проще или сложнее? Ведь в чем-то Вы как мама всегда необъективны — и как же тогда строить кадр, отбирать лучшее? Это с одной стороны. А с другой, кто как не мама лучше знает и любит какие-то мелочи и детали — улыбки, поворот головы, характерные черточки? И как Ваши дети относятся к процессу? Им нравится быть участниками съемки?
— Дети привыкли, что я все время с фотоаппаратом, и когда приходит вдохновение, мы вместе творим. Своих детей мне легко снимать — они мое продолжение, и понимают меня без слов. Не надо много говорить и объяснять, о чем будет фото — я задаю направление и становлюсь наблюдателем, немного корректирую их действия в процессе.
Бывает и так, что я вижу кадр и тороплюсь тихо сделать снимки, не спугнуть мгновение. Иногда объявляю, что сегодня мы пойдем фотографироваться — рассказываю, что мы возьмем с собой, что наденем — заинтересовываю их и обязательно благодарю за труды. Детей я своих снимаю часто, они опытные модели -поэтому съемки всегда проходят быстро, никто не устает, любят побаловаться в процессе, могут импровизировать, не всегда слушаются. А наши кошки, как правило, заходят в кадр по собственной инициативе, и получаются неожиданные, незапланированные портреты.
Проблем с отбором кадров обычно нет — сразу видно удачные, но я на всякий случай даю снимкам полежать и обрабатываю спустя какое-то время.
— Как Вы создаете и подбираете антураж, костюмы? Они часто одновременно и просты, и интересны. Фактурная ткань, интересные ретро-детали в одежде, порой — естественные материалы (цветы, листья, желуди). Делаете все сами или с кем-то сотрудничаете?
— Я не пользуюсь услугами визажиста или стилиста. Как правило, мне помогают дети, иногда друзья дарят интересные вещицы для съемок. У портрета с желудями забавная история -мы возвращались с детьми с прогулки и увидели дуб. Желуди были такие красивые, кругленькие — пришлось добывать веточку, дети мне помогали.
Для создания образа не обязательны костюмы — достаточно несколько разных отрезов ткани, шарфов, палантинов и пара деталей — брошка, вязаный воротничок, цветок, заколка. А еще у детей есть любимый магазин, в котором продаются костюмы для вечеринок и карнавалов. Я туда заглядываю в поисках интересных деталей и акцентов для моих портретов — шляпки, маски, украшения. Уже накопился целый шкаф аксессуаров для съемки, которые ждут своего часа.
— В Ваших портретах всегда есть воздух, его просто можно потрогать руками! Воздух и свет, что, наверное, одно из важнейших инструментов фотохудожника. Можете поделиться парой секретов? Как добиваетесь «воздуха»? Открытой диафрагмой, конечно, но ведь не только?
Еще очень любопытно, как Вам удается добиться фарфоровой кожи в портретах ренессансной серии? И скульптурности ткани и рук? Все это — свет? Или что-то еще?
— В нашем старом доме был потрясающий свет во второй половине дня и много окон. Пара рассеивателей, отражатели, и я получала нужный мне световой рисунок. Нет ничего лучше естественного освещения, на мой взгляд. Почти всегда снимаю на максимально открытой диафрагме, мои любимые линзы — старенький Гелиос 85*1,5 и Lensbaby, мне очень нравится размытость и воздушность, которую они дают. Дальше я дорабатываю снимок в Фотошопе, и, к сожалению, у меня нет универсального рецепта — каждый раз это новая последовательность действий. Главное — знать, что я хочу получить в конце.
— Что, на Ваш взгляд, самое важное в портрете? Когда Вы можете сказать сами себе: «Да! Вот это удалось! Это цепляет. Я передала то, что хотела»?
— Должна признать, что хороший портрет — это все-таки дело случая и везения. Нужно, чтобы совпало очень много факторов -это и интересный свет, и настроение модели, мое состояние, внимательность к деталям, удачный антураж и плюс тот самый случай (да и это еще далеко не все).
Зачастую я не могу сказать, чем именно мне нравится снимок, он просто трогает мое сердце, я чувствую в нем красоту. Я не обольщаюсь мыслью, что удачный портрет — это дело исключительно рук фотографа. Прекрасно понимаю, что повторить тот или иной кадр я не могу — значит, я этим не управляю, и это не совсем моя заслуга. Я благодарю Бога, когда у меня что-то получается.
— Ваши образы можно назвать классичными, романтичными, в чем-то готичными, нежными, поэтичными, обязательно — духовными… и вряд ли современными. Почему так получается? Каким Вы видите человека-чувствующего в современном мире? За какой духовный стержень можно зацепиться в огромном городе, таком как Нью-Йорк или Питер? Как это делаете Вы?
— «Красота в глазах смотрящего» — вы это видите (я бы даже сказала, чувствуете), а кто-то увидит совсем другое. Третий пройдет мимо. Несовременные? Может быть. Я вижу, что делаю не совсем то, что сейчас модно, и часто слышу, что у меня слишком простые работы. Так и есть. Мне нравится говорить в них о простых и самых важных вещах. Я женщина и мать — и говорю о том, что мне дорого, близко: о детских радостях и чистоте, их светлых надеждах, о внутренней красоте, женской нежности, мягкости и уязвимости, о материнстве и любви.
Я думаю, человек во все времена один и тот же, все мы живые и чувствующие — не важно, в Питере или Нью-Йорке, сейчас или сто лет назад. Духовный стержень — это то, что внутри человека, в наших сердцах, то, что закладывается в детстве — ценности, которые нам прививаются в семье, наша Вера. Я верю в Бога, люблю свою семью — детей, кошек, и не так важно, где мы находимся — главное, что мы вместе, и в нашем доме мир. Это дает мне силы идти вперед, жить, творить, радоваться.
— Пожалуйста, расскажите немного о себе. Знаю, что родились в Казахстане, потом переехали в Питер, а потом в Нью-Йорк. Какими судьбами такие переезды? Как живется в Нью-Йорке? Бываете ли на Родине?
— В Питер из Казахстана родители перевезли нас еще детьми, в Ленинградской области раньше жила семья маминого отца. Я училась в этом прекрасном городе и прожила в нем около 20 лет, считаю его своим домом и нежно люблю, тут родились наши дети. Позже возникла необходимость сменить климат для здоровья детей, и муж увез нас в Нью-Йорк. В этот город влюбляешься с первого взгляда — в нем есть свой особый дух и очарование, так же, как и у Питера. Дети ходят в школу, я оборудовала маленькую студию в доме и снимаю, когда появляется свободное время. Его теперь у меня не так много, в нашей семье прибавилось забот и радостей — родилась дочка.
По Питеру и близким очень скучаю, но пока обстоятельства не позволяют вернуться.
— Ну и в заключение, что бы Вы пожелали читателям Правмира?
— Пожелаю простых и очень нужных вещей — мира вашим домам и семьям, любви сердцам, и пусть в вашей жизни будет больше прекрасного.
С работами Алины можно познакомиться на веб-сайте: http://www.mayboroda.net
Интервью подготовила и провела Алена Гаспарян
