Архимандрит Дионисий (Шишигин)
Архимандрит Дионисий (Шишигин), автор книги «Былое пролетает… Патриарх Пимен и его время» делится с корреспондентом портала «Правмир» своими воспоминаниями о пути Патриарха Пимена, о его удивительной личности.
— Совсем недавно закончилась моя многолетняя работа о жизненном пути Святейшего Патриарха Пимена. Книга называется «Былое пролетает…», по первым словам автобиографичного стихотворения Патриарха.
В один из сложных моментов богоборческого времени Господь воздвиг из среды народа Божиего, из среды пастырей Русской Православной Церкви самого достойного и поставил его у кормила корабля церковного. Четырнадцатый Патриарх нашей Церкви родился в самом начале XX века. На его памяти переворот семнадцатого года, гонения на верующих, разрушение храмов и монастырей, уничтожение святынь. На долю молодого монаха выпали тюрьмы, ссылки. Не остался он в стороне от общей беды: защищал Родину в тяжелую годину вражеского нашествия. Духовно крепкий и не сломленный испытаниями, отдал все свои силы возрождению Церкви, ее сохранению, ее укреплению.
За этот подвиг всецелой отдачи себя Богу и Церкви, Господь даровал ему радость зреть зарницу нового времени – времени возвращения святынь, открытия храмов и монастырей, возможности осуществлять присущее всегда Церкви просветительское и социальное служение.
Патриарх Пимен
Что сделал Патриарх Пимен для Церкви в отпущенное ему время, или что мог сделать и чего не сделал? Патриарх Пимен от иноческой кельи до патриаршего престола оставался монахом, жившим не по своей, пусть и патриаршей, но по Божией воле. Не мы выбираем время, а время выбирает нас. Время, в которое жил Патриарх Пимен не могло быть жутким, страшным, плохим, потому что оно было Божиим временем. В монастырях старцы наказывали новоначальных поклонами, если они ругали погоду. «Погода Божия», — говорили.
На все есть воля Божия. И она является в Его Промысле и попущении. Промысл Божий – это исполнение Его воли и глубокая вера в нее; а попущение – это когда Бог, не отнимая нашей свободы, дает нам идти не по Его воле, а по своей. «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей Ваших» (Ис. 55, 8-9). Патриарх Пимен шел путями Божиими и потому время его патриаршества – время Божие. Он сделал то, что было определено ему Промыслом Божиим.
Впечатлениям детства присуща некоторая идеализированность и восторженность. Одно из служений епископа Пимена (будущего Патриарха) 23 августа 1958 года в храме святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове на всю жизнь запечатлелось в моем сердце.
Необыкновенные, большие, красивые глаза, проникновенный голос и весь облик его в простом льняном архиерейском облачении глубоко взволновали мою душу.
Когда я немного подрос, стал ходить в Богоявленский патриарший кафедральный собор. Там часто служил владыка Пимен. Подходя к святителю под благословение или под елеопомазание, я всегда чувствовал какой-то трепет и духовную радость. Мне стало казаться, что владыка Пимен меня узнавал и ласково обращал ко мне свой взгляд. Однажды старший иподиакон Василий Максимович Андросов попросил меня выйти на полиелей с рипидой. Так я стал иподиаконом у владыки митрополита Крутицкого. Начался один из самых счастливых периодов моей жизни.
Происходил Патриарх Пимен из семьи инженера, получил хорошее для послереволюционного времени образование, основа которого была заложена дома усердием и старанием матери Пелагеи Афанасьевны. В ранние годы, приняв монашество, пройдя тюрьмы и ссылки, он сравнительно быстро стал епископом, приобретя большой авторитет и любовь Православной Москвы.
Патриарх Пимен
С ранних лет в нем была развита поэтическая, художественная чуткость. В его наследии большой сборник автобиографичных стихотворений, он вышивал облачения, митры, писал иконы, был известен всей Москве как талантливый регент. Ему принадлежат очень глубокие по содержанию и художественные по форме молитвы и акафисты.
Вспоминаются его чудные проповеди, проникновенные службы. Как нужно понимать и любить службу, чтобы каждая запоминалась навсегда. Какие здесь подобрать слова, эпитеты? Это надо было видеть и слышать. Молитва Ефрема Сирина, покаянный канон преподобного Андрея Критского, «Да исправится молитва моя…», «Чертог Твой вижду…», канон на «Плач Богородицы». Сколько силы, красоты и пасхальной радости вкладывал Святейший в вечно живые слова апостольского приветствия «Христос Воскресе!», которые звучали перед западными вратами патриаршего собора в ночном гуле мятущейся советской молодежи. А Троичные молитвы в день Пятидесятницы… Да разве можно все перечислить.
Внешне Святейший казался суровым, недосягаемым, официальным, но на самом деле он был очень скромным, требовательным к себе, легко ранимым. Даже близким людям он почти ничего не рассказывал о себе. Вся его внутренняя, созерцательная жизнь была полностью скрыта от чужих глаз. Однако мы, кому выпало счастье быть рядом со Святейшим, чувствовали его молитвенный подвиг, понимали его удивительную патриаршую мудрость. Однажды Святейший поделился, что нашлась Серафимовская икона «Умиление». И слезинка покатилась из его глаз. Он не был сентиментальным. Когда он служил, на него постоянно обращены были взгляды, объективы. Но иногда, совершая литургию без наплыва внешней пышности, я видел его влажные глаза и его самого, полностью покинувшего суетный мир.
Святейший очень любил Богородск, свой родной город. Мы вместе несколько раз приезжали сюда в начале 80-х гг. прошлого века. Из окна машины он смотрел на все более ветшающий Богоявленский собор, на Тихвинский храм, пытался разыскать старенькие покосившиеся от времени домики с давно покинувшими их прежними жильцами. Однажды он вдруг остановил машину, вышел из нее и уверенно пошел по бывшему кладбищу сразу за Тихвинским храмом. Легко нашел какое-то дерево, из корней которого росло несколько стволов. Указав на место рядом с этим деревом, Святейший сказал: «Здесь похоронена моя мама». Взял из моих рук шкатулку, и мы собрали в нее немного земли. «Эту шкатулку положи мне в гроб». Не нашел я потом эту шкатулку и завет его не смог выполнить…
Известно, что патриарший крест самый тяжелый. На долю Патриарха выпадает обязанность принимать решения, которые в Церкви никто кроме него не примет. Молитва всегда помогала принять нужное решение. Не только всечасная (Святейший придерживался устава всечасной молитвы, для чего у него были карманные часики с боем) патриаршая молитва за всех и за вся, но и особая, перед каким-то важным делом. Помню, вдруг ни с того, ни с сего служим вечером акафист у мощей святителя Московского Алексия, а то оказываемся в лавре у гробницы преподобного Сергия. И не раз и не два. О чем трегубо молился Первосвятитель? О Церкви, о стране, о нас с вами. Разве это могло остаться втуне? Умудренному многими испытаниями Святейшему Патриарху не свойственны были горячность и поспешность, он не был увлекающимся человеком, его действия были лишены крайностей и быстрых решений. В нелегкое время его патриаршества голос Предстоятеля звучал в молитвенных воздыханиях, а не в кабинетах безбожной власти. Когда «власть» слишком наседала – молчал. Молчал и молился. Порой отставали.
Какой дивный пример, какой образ праведного жития. Не случайно Святейший взрастил около себя целую плеяду иерархов и пастырей нашей Церкви. А сколько простых чад церковных обретало духовное счастье в молитве с ним, сколько их сейчас живет памятью о нем.
В семидесятые-восьмидесятые годы в Церкви появилось много активной, деятельной молодой интеллигенции. Для кого-то это казалось чудовищным недоразумением, а оказалось, это было ядро будущего духовного возрождения. Как свойственно молодости, многим из них ждать не хотелось. Они жаждали борьбы и в своей борьбе не всегда чувствовали меру и время. На их упреки в бездеятельности Святейший глубоко вздыхал и с горькой иронией говорил: «Пусть пишут, походили бы они пару дней в моих башмаках…» или «Посидели бы они в моей золотой клетке». Однако многих, как мог, покрывал и помогал.
Когда наступила «перестройка» Святейшему было уже ближе к 80-ти. Одолевали старость и недуги. Святейший, конечно, не поспевал за жизнью, ломались привычные ориентиры. Святейший радовался переменам, радовался открытию храмов, монастырей, но боязнь того, что все может вернуться, оставалась. Патриарх был информирован о нарастающих центробежных тенденциях в стране, трудностях жизни, отчетливо осознавал и предчувствовал, что вслед за развалом единого государства неизбежны попытки разрыва единого организма Русской Православной Церкви.
Когда мы со стороны смотрим на жизнь Святейшего Патриарха Пимена, то видим только величие и славу, вспоминаем торжественные богослужения, но не видим тяжелых испытаний, которые он перенес, бессонных молитвенных ночей, слез и страданий, того тяжелого креста, который нес он на своих раменах.
Сущностью всей жизни и деятельности четырнадцатого Предстоятеля Церкви Русской было глубочайшее смирение перед волей Божией, соединявшееся с первосвятительской твердостью, несокрушимой верой и монашеским отношением к скорбям, невзгодам и иным неблагоприятным обстоятельствам. Его смирение, скромность, застенчивость соединены были в нем с горением духа. Он слышал слова святого апостола Павла и исполнял их: «В усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите. Утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы; в молитве — постоянны» (Рим. 12 11-12).
Вечная и благодарная ему память!
Записала Марина Гордон.
СТИХИ ПАТРИАРХА ПИМЕНА
ДУХОВНАЯ РОДИНА
Былое пролетает вихрем предо мною
И чувства светлые рождаются в груди.
События и лица могучею стеною
Растут пред взором впереди!
О детство светлое и юность дорогая!
Вы принесли мне счастья глубину,
Не только в радости, но и страдая,
Я ощущаю в сердце тишину!
Привет вам, чудные мои воспоминания!
Привет, родные сердцу уголки!
Горячей юности желанья,
Друзей духовные полки!
Вам посвящаю эти строки,
Пусть каждый знает облик ваш
И извлекает сам уроки,
Забыв навеки злую блажь!
А облик тот, святой и добрый,
До самой смерти дорог мне,
Несет с собою дух он бодрый
И греет чувства в глубине.
Когда ж настанет час разлуки,
Душа из тела улетит,
То взявши повесть эту в руки,
Пусть каждый автора простит.
И воздохнет душою чистой
О прегрешениях моих,
Чтобы Господь стезей лучистой
В сияньи дали серебристой
Ввел в царство праведных Своих!
24.VII.49
Богоматери
Заступница усердная,
Надежда моя верная
И помощь беспримерная,
Спаси меня!
Сотри слезу горячую,
Простри любовь могучую
И жизнь мою кипучую
Избавь огня!
Я жажду утешения,
Стремлюсь искать спасения,
И слезы умиления
Мой орошают дух.
Грехов чредой окутан я,
В тенета увлекли меня,
И нет нигде просвета дня,
Страшат мой слух.
Любовь к святыне страстная,
Вся жизнь весьма прекрасная,
А совесть вот безгласная,
Упреков нет.
Забыв всех добрых дел закон,
Своей лишь воле дав разгон,
Молитв души не слышу звон,
Не светит свет.
Друзья меня оставили,
Враги же с тем поздравили
И жизнь мою ославили
Худой молвой.
Я пред тобой поруганный,
Молвой врагов испуганный,
Как дуб весною срубленный,
Стою с мольбой.
Меня услышишь скоро Ты,
Исполни все мои мечты,
За все греховное прости
И милость дай.
Возьми к себе в селения,
Там, где твои веления
Сынам всем искупления
Дарует рай.
Заступница усердная,
Царица милосердная,
Отрада моя верная,
Спаси меня!
Рукою ласки нежною,
Заботой безмятежною,
В напастей бурю снежную,
Храни меня.
Игумен Пимен
4/ХI-48 г.
Перед постом
Уж весна на дворе, побежали ручьи,
Солнце греет сильнее и ярче.
Это значит, что скоро приблизится пост
И церковный огонь станет жарче.
Слышишь, как колокольчик зовет
На молитву церковную верных?
Видишь, как простолюдин, старушка идет,
Ковыляя под зов звуков мерных?
Это первые службы святого поста,
Сколько в них красоты и отрады.
И недаром так властно влекут они в храм,
И недаром бывают им рады.
Как лазурное утро красивы слова
Покаянных канонов и песней,
Чистоту и покой нам приносят они
И становится солнца чудесней.
И такая особая в них красота,
Что не меркнет, а больше и шире горит,
Сколько б времени, сколько годин не прошло,
Каждый пост еще большей красою дарит.
Боже, дай нам и в этом Великом посту
Наслаждаться отрадой канонов
И греховные раны слезою омыть
Под звучанье родных мефимонов.
И до светлого дня Воскресенья дожить,
Воскресить свою душу из мрака,
Благодарности Богу молитву пролить
За свое возведенье из праха.
Игумен Пимен
17.2.49 г
Муромлянам
Из далекого города южного,
Что зовется Ростов-на-Дону,
Шлю привет вам теплый, сердечный
На родную мою сторону.
Вспоминаю о вас ежедневно
И в церковный молитвенный час Умоляю Заступницу нашу,
Чтоб от бед всех спасла Она вас.
Никогда не забыть мне былого —
Тех прекрасных и радостных дней,
Когда вместе молились мы с вами
При мерцаньи церковных огней.
Помню пост, Благовещенье, Вербное…
В храме яблочку негде упасть.
Потому здесь собралися люди,
Чтоб к подножью Распятого пасть
И в грехах получить разрешенье,
Сбросив скверну греха с своих плеч,
Чтоб просить Всемогущего Бога
Отвести Свой карающий меч.
Не забыть никогда первой Пасхи,
Что служил я под сводом небес,
И родных муромлян многолюдье
Окружило меня, словно лес.
О Воскресшем тогда все мы пели,
И сливались все души в одну,
И на лицах светились улыбки —
Мрак и тьма уходили ко дну!
В эту Светлую утреню Пасхи
Под покровом ночной тишины
Воскресали и души из мрака,
Светом Истины вечной полны.
Помню я и вечерние службы,
И акафисты в храме родном,
И народное пенье простое,
Где молились мы все об одном.
Чтоб сподобил Господь Жизни Вечной,
Чтоб тяжелый наш крест облегчил,
Нас очистил трудом покаянья,
Добродетели бы научил.
Со слезами меня провожали…
Все я помню и всем дорожу,
И за каждой душою и сердцем
Хоть и издали, все же слежу.
Пусть Господь вам всем радость дарует,
Богоматерь вам слезы отрет,
Константин, Михаил и Феодор
В Царство Вечное всех доведет.
А князь Петр и святая Феврония —
Поручители ваши всегда —
Никогда не оставят вас сирых
И избавят лихого вреда.
Не забудьте меня, вы родные,
Когда в храме стоите,
молясь!
Иногда и слезу уроните,
От пытливого взгляда таясь.
Матери
Жила ты жизнью радостной, святою.
Ходить пред Богом поступью, без всякой суеты,
Да сердцем добрым и душою золотою,
Жить для других был верх твоей мечты.
Как вспомнишь о тебе, и радость засияет
В душе моей надломленной, больной,
И образ светлый твой душе моей внимает,
Дарит меня душевной тишиной.
Ушла в тот мир, земную жизнь покинув,
Сиротство горькое оставив для меня
И нет уж радости, тоски. Покров накинув,
Встаешь передо мной в рассвете солнечного дня.
Но есть другая Матерь утешенья,
Я к Ней всегда с мольбою притекал.
Она — чудесный якорь моего спасенья,
Ее я сыном быть всегда желал.
Пошли мне утешенье, Всеблагая,
Покрой в минуты горя и тоски,
Открой скорбящему ворота рая,
Молиться научи до гробовой доски.
И если смерть придет, подкравшись незаметно,
Мне руку помощи тогда подай,
Ведь я люблю Тебя глубоко, беззаветно
И жизни цель моей – небесный рай
21 марта 1949 г.
г. Ростов-на-Дону