Священник Дионисий Костомаров
Неделя до Пасхи, теплый воздух весеннего Иерусалима, живое море людей, съехавшихся на паломничество в Храм. Множество из них слышало о раввине-чудотворце по имени Иисус, которого некоторые называют Мессией, помазанником Божьим. Иначе говоря, тем, кого ждали многие и многие столетия, о ком возвещали пророки, на кого надеялись в годы политических неудач. Тот, про кого говорили, что он восстановит величие Израиля: принесет с собой независимость, победы над врагами, правду и суд Божий…
Сложно было не поверить, что этот человек, въезжающий в город Бога на осле, — истинный Мессия. Кто еще может дать глухому слух, слепому зрение, немому речь? Кто еще может воздвигнуть мертвеца, от чьей могилы уже исходил запах тления? Если этот человек смог победить саму смерть, разве есть что-то неподвластное ему?
Нет, совсем не удивительно, что Иисусу из Назарета кричали «Осанна»! Не удивительно, что дети кидали ему под ноги пальмовые ветви.
Но разочарование было горьким… Сколь много праведных иудеев, надо думать, почувствовали спустя буквально несколько дней на своих губах яд предательства.
Нет, тот «пророк» не возвеличил Храм, дом Единого Бога, но назвал его «вертепом разбойников».
Нет, тот «пророк» не призвал к восстанию против римлян-язычников, а начал учить малодоступными притчами о Царстве Божьем.
Нет, тот «пророк» не возглавил ни книжников, ни фарисеев, — тех, кто любил Творца и свое отечество. Но дерзнул назвать их, последних святых в падшем мире, «гробами, наполненными нечистотой».
Народ в те дни убедился, что Иисус, — искусный обманщик, окруживший себя грешными и никчемными людьми: ближайшие его ученики были по большей части простыми рыбаками, с ним рядом были женщины, о падениях которых было хорошо известно.
Можно ли было не разъяриться от подобного? Не закономерными ли были крики на суде Пилата: «Распни, распни Его!»
…
Я думал сегодня обо всем этом, когда говорил проповедь в храме. В своих текстах, мыслях и глубине веры я исповедую Бога бесконечной любовью, теплотой и настоящим добром.
Но при этом я понимаю, что мои слова могут быть восприняты неправильно. Если Творец столь милосерд, как про Него говорят священники, где же Он в аду детского хосписа? Почему Он не видит, как убивают невинных? Или Он видит, но ничего не делает, что еще страшнее…
События входа Господня в Иерусалим и следующие за ними дни суда человечества над Богом дают почувствовать, где же Иисус Христос, когда кажется, что раскрылись врата ада.
Задумаемся об этом. В момент суда над Ним легионы ангелов не сошли с небес, чтобы остановить беззаконие. В часы распятия Он не явил нечеловеческих сил, но умер, как всякий другой человек когда-то умирает.
И в этом открывается что-то неуловимо важное, что может христианство сказать об этом мире. И это важное: Крест, проклятие и благословение свободы.
В Новом Завете Творец открыл себя прекрасным ликом любви. Открылся человеком, одним из нас. Но, одновременно с этим, сказал, что сокровище веры в Него, — не здоровье, благополучие, политические победы или исцеления больных. Нет! Сокровище веры в Нем. Сокровище веры — Он Сам.
И это очень важно понять. Пространство христианской надежды — не в гарантиях земных или посмертных благ. Нет. Это пространство в возможности быть рядом со Христом, раввином из небольшого города Назарет.
Человеком и Богом.
Чтобы вера не была самообманом, чтобы не было того разочарования, которое испытали встречавшие Иисуса во вратах города Иерусалим, надо быть честным перед самими собой и Богом. Не сладость Эдема принес Иисус на землю. Но Самого Себя. И верующим Он предлагает Себя. Вера в Него, — крест. Он сам об этом учил, не рисуя перед слушающими фантомы иллюзий.
Да, вера в Него — Крест.
Но тот единственный Крест, распятие на котором не конец, но начало. Начало бесконечной и ликующей радости. Радости, в которой жизни столько, что смерти не остается места.
Где жизнь — Бог.