Почему Иисус воскресил Лазаря? За его высокие духовные качества, за то, что знал, что впоследствии Лазарь станет, как гласит предание, епископом, одним из столпов Церкви?..
Нет, всё гораздо проще – и глубиннее, по-Божьи и по-человечески…
Воскресил, не мог не забрать его у смерти и тления, потому что Лазарь был Его другом, Иисус любил его. Так свидетельствует Евангелие от Иоанна.
Священник Сергий Круглов
Главы того же Евангелия, посвященные последней беседе Господа с учениками, невозможно читать спокойно…
Вдохновенно, на последнем наивысшем градусе, огненно, снова и снова, настойчиво – одно и то же, об одном и том же: Я и Отец – одно, и вы – в Нас, мы вместе, мы едины, вы уже не ученики, но друзья Мои… Молитва Отцу о них. О малых сих (мог ли Он не знать их человеческие грехи и немощи, мог ли не знать, что – придёт миг, и дрогнут, и убоятся, и растеряются?
Евангелие свидетельствует: знал, всё знал, но тем не менее любил смертно) – молитва, которую мы так привычно называем «первосвященнической», многие так автоматически и представляют, мол, просто это так священник должен, по уставу, молиться о прихожанах, — какое там, это слова такой самоотверженной любви, такой благодарности и такого ликования: «И Я поведал им имя Твоё и поведаю, чтобы любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них была, и Я в них» (Иоан.17,26)!..
Как часто в сутолоке церковных будней, в довлеющих многообразных злобах дня, с трудом удерживая под натиском ветров сиюминутности ориентиры, где у нас верх, где низ, где право, где лево, мы, христиане, члены Его Церкви, забываем вот об этом простом: основа Церкви – любовь, по ней будут узнавать, что мы – Его ученики.
Да, догматы, каноны, таинства – всё это важно, но всё это имеет смысл, только если есть эта любовь. Все усилия нечистого духа, воюющего как отдельно против всякой христианской души, так и против сообщества верных в целом, направлены именно на это – погасить Дух через оскудение любви…
И когда мы в Великий Пяток стоим в храме перед распятием и внимаем погребальному пению, не зря чувствуем тоску и пустоту внутри, не зря стыдимся поднять глаза на Распятого: вспоминаем любовь, которой мы причинили боль, нанесли вред – своим эгоизмом, равнодушием, невниманием, многими нашими грехами. Любовь к ближнему – не к «вообще» ближнему, не к «человечеству», а к ближнему , который рядом: муж, жена, дети, друг, подруга, теща, бабушка, мало ли кто еще. Именно в этой любви зарождается и растет и любовь к Богу, та, которую мы так часто декларируем и проповедью о которой так навострились уязвлять малых сих, о которых сказано: что сделали им – то сделали Мне…
Любовь к самым близким, любовь жертвенная настолько, что отдает всё, что имеет, любовь, неизбежно страдающая и умирающая за тех, кого любит, и не могущая тем самым не победить смерть. Личные, кровные отношения любви, ее пристрастность, ее ревность (вот Он, Бог-Ревнитель, так часто поражающий Своим яростным поведением нас, читающих Ветхий Завет!…), свет этой любви , неизбежно, вслед за избранным кругом самых близких возлюбленных, просвещающий и животворящий, дальше и дальше, все племена и языки, всё мироздание. Именно это имел в виду Ориген, когда сказал: «Церковь Христова рождена на Голгофе истечением крови и воды».
ВЕЛИКИЙ ПЯТОК. У ПЛАЩАНИЦЫ
Всякая плоть человечья молчит,
Утратила что сказать.
Зане тако зловоли – мы.
Зане тако благоволи – Бог.
Каким алмазом врезан ввысь – «Аз»,
Каким мелким крысячьим мявом – «я»!
Великий Пяток, поверженный великан!
Вот что наделали мы.
Стразами, парчой, багровыми мулине,
Стёртыми в кровь пальцами слепых дев
Выткан на плащанице наш приговор.
Но медлит, молчит судья.
Кадильница цедит дым. Никнут цветы.
Люди, переминаясь, оцепенело ждут.
Косыми лучами нарезан полумрак.
Там, за стеной – день.
Читайте также: