Я переживала кризис веры, когда только начинала взрослеть, без связи с каким-либо значимым личным страданием. Во время обучения на врача я была среди тех, кто работал в бесчисленном количестве трагедий: семилетние дети, которые падали с пикапов, автокатастрофы с летальным исходом, 25-летние с раком груди, сердечные приступы в Рождество и т. д. Я увидела многое. Я многих лечила. И когда я боролась с этими сложными обстоятельствами, переживая их вместе со своим мужем Барри, испытывалась наша вера. Бог укрепил нашу веру так, что мы доверяли Ему, еще не понимая Его. И в течение следующих лет, когда углублялось мое понимание сложностей человеческой физиологии, я все больше и больше поражалась, что в человеческом теле вообще что-то работает. Как может родиться хоть один ребенок без врожденных пороков — это чудо. Как мы можем дышать, и переваривать пищу, и бороться с раком во сне — это чудо.
Идея о том, что природа хранит свое шаткое равновесие исключительно милостью Божией, проявлялась на моих глазах практически каждый день.
Итак, мы не собирались включать в наше повествование тему боли и страдания и вопрос «Почему я?» Более того, вопрос превратился в следующее: «Почему не я? Что я сделал, чтобы заслужить эту неразрывную цепь благословений, которых я не достоин?»
В начале 2012 года моей матери поставили диагноз: неизлечимый метастатический рецидивирующий рак яичников. Я была беременна третьим мальчиком. Мы перевезли нашу семью из четырех человек в родительский дом в Аризоне, чтобы быть с ней рядом до конца. Через три недели после нашего приезда она умерла и воссоединилась с Господом. В последние дни своей физической болезни она все чаще бредила, но примечательно то, что она цитировала Писание. Оно было очень глубоко в ее сердце, и когда болезнь разрушила ее разум и довела до бессмысленного бормотания, осталось Слово Божие. Когда мы ее хоронили, я молилась, чтобы Господь поместил Свое Слово глубоко в мое сердце, чтобы в момент, когда мой разум окажется на краю, я могла отвечать Богу только Его словами.
В августе 2012 года мы приветствовали нашего третьего мальчика за три года — нашему старшему ребенку исполнилось три через полтора месяца. Жизнь снова стала почти идеальной. Через три с половиной месяца в прекрасный и погожий ноябрьский день я вернулась с работы в блаженный хаос нашего дома, когда няня будила малыша. Ее крики ужаса проникли в мое сознание лишь через несколько секунд. Я вошла в спальню, прекрасно осознавая, что произошло. Я поняла, что он умер, до того, как взглянула на него. Самая первая мысль, которая пришла мне в голову — слова из книги Иова: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно» (1:21), а сразу за ними — из Первого послания к Фессалоникийцам: «За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (5:18). Я ощутила все годы обучения, вместе с невероятной силой Святого Духа, Который дает тебе именно то, что тебе нужно в данный момент.
Тогда я разговаривала со своим мужем по телефону. Я сообщила ему, что Уайатт умер и ему нужно срочно приехать домой. Пока я ждала ответа от службы спасения, я сделала малышу искусственное дыхание, зная, что это просто формальность. Полицейские и детективы то приходили, то уходили, исключили убийство, а затем приехала судебно-медицинская экспертиза, чтобы забрать тело моего мальчика. Я им отказала. Я не собиралась отдавать своего ребенка без борьбы или по крайней мере спора с Богом. Я знала, что Он говорит: просите — и вам дадут, и мы не получаем, когда не просим. Он говорит и о вдове, которая до изнеможения замучила судью, чтобы тот выполнил ее просьбу, и о вере с горчичное зерно.
В течение часа мы с мужем и няней молились о воскресении нашего сына. Реальном, физическом воскресении, как у Лазаря.
Мы пришли к трону Божьему смело, абсолютно разумно, не пораженные горем, и просили как можно более прямо вернуть нам нашего ребенка. Не моя воля, но Твоя да будет. Бог услышал нашу молитву. И Он нам отказал.
И я ответила Ему: ладно, но Тебе придется помочь нам пережить это, потому что сами мы не в состоянии. В итоге установили причину смерти: позиционное удушье или СВДС (синдром внезапной детской смерти). Он даже не был болен.
Но конец еще не написан. Господь снова и снова показывал нам, что никогда не хотел, чтобы мы переживали это в одиночку. Он дал нам Себя, Он дал нам Тело Христово. На следующее утро после смерти Уайатта двое наших друзей пришли без предупреждения, чтобы присмотреть за другими детьми. Наша община Церкви Искупителя мобилизовала армию воинов-молитвенников и воинов-помощников.
Присылали обеды, помогали нашим семьям прилететь из Никарагуа, Арканзаса, Техаса и Аризоны, люди отдавали свои квартиры нашим семьям, сняли квартиру в нашем районе, доставляли обеды нашей няне в Бруклине, спланировали и провели поминальную службу, печатали листовки и т. д. Каждая малейшая деталь была проработана первоклассно, как это умеют в Нью-Йорке, с точностью и мастерством, и все это — без нашего ведома и согласия.
Таким образом, нам позволили дойти до самых глубин своего горя, прочувствовать всю эту агонию и выйти с другой стороны. Когда мы выплыли, наша община преобразилась в единстве через страдание, а я вновь забеременела. «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно».
Тим Келлер однажды сказал, что Бог дает нам то, о чем бы мы попросили, если бы знали все, что знает Он. Идея, что Небесный Царь опустошит Себя и станет нищим, будет жить и пребывать среди нас, смиряет. Идея, что нет ничего в человеческом опыте, чего бы не испытал Сам Бог, даже потеря ребенка, укрепляет. А идея, что после воскресения Иисуса Его шрамы стали Его славой, придает сил. Бог обратит эти шрамы в Свою славу, а потом и в нашу славу. В самом деле, конец еще не написан.
Из книги Тимоти Келлера «Прогулки с Богом. От горя к радости», вышедшей в издательстве «Эксмо».