Священник Сергий Круглов
Сколько помню, в этот день, 21 сентября, на Рождество Богородицы – всегда ласковое, нежаркое, прозрачное осеннее солнце… Может быть, только у меня так совпадает – не знаю.
Вчера – начитался новостей: ученые бьют тревогу, глобальное потепление наступает, климат на планете ухудшается, грядут страшные катастрофы. Что с нами будет, как будут жить дети, думал я в унынии… А с утра глядь – тучи, обложившие наш городок в последнее время, куда-то растянуло, лазоревое Богородичное небо и солнце, и как-то полегче, отпустило слегка на сердце. Ласковое, но не сиропное, а сдержанное, спокойное, материнское утешение:
«Ничего, ничего… И это пройдет. Все пройдет. Все родились, все умрут – все воскреснут… Мне ли не знать: Я родила, Я пережила смерть, и Сын Мой пережил смерть, и воскрес, и Я воскресла. Все пройдет, все страхи, тревоги, заботы. И материнское-утробное, из поколения в поколение одно и то же у всех и для всех, преобразится в иное, несказанное, и смертное прекратится.
И живородящее лоно творения, содрогаемое конвульсиями мук и страсти, утихнет, ведь Он Сам сказал: на небесах не женятся – не посягают, пребывают как ангелы, совсем по-другому, не как сейчас… А небеса, спрашиваешь, где? А вот же они. Они – наш настоящий дом, который и был с нами, внутрь нас, и рос там, как горчичное зернышко, несмотря на весь грех, тугу обыденности, ужас и смерть, и вырастет, и будет и внутри и вне, вся во всем, и наши дети станут нам истинными друзьями в Боге, как и мы – всем своим предкам…»
Что отвечу на это утешение? Утешение – оно ведь ничего не объясняет, не проповедует, не требует, ни к чему не призывает, оно – просто утешает, потому что жалеет, любит без воспаления и самости, не душит в пылких объятиях, дает дышать самому, все про тебя понимает и не идеализирует тебя, но и не многоглаголет, не морализует, помогает – пережить беду, боль, морок, страх, слабость…
Что отвечу Пречистой, кроме того, что веками говорят все христиане:
«Чу́жде ма́терем де́вство и стра́нно де́вам деторожде́ние; на Тебе́, Богоро́дице, обоя́ устро́ишася. Тем Тя, вся племена́ земна́я, непреста́нно велича́ем».
Фото: tatmitropolia.ru
«Сказка, вымысел, в Евангелии этого нет!»
Рождество Богородицы – один из самых любимых православных праздников, новый, светлый, недаром он совсем рядом с Началом индикта – церковным праздником новолетия. Кто видит сентябрь – осенью, умиранием, наступлением тьмы и хлада, а кто, наоборот – голубым и златым началом нового…
Рождество Богородицы – из тех знамений пререкаемых, о которых свысока отзываются критики Церкви: сказка, вымысел, в Евангелии этого нет!.. Ну да, нет. Текст так называемого «Протоевангелия Иакова», в котором неведомый автор рассказывает якобы как очевидец об Иоакиме и Анне, о чудесных событиях зачатия Пречистой Девы, Ее рождении, введении Ее во храм, воспитании при храме, перипетиях, связанных с рождением Сына, написан был примерно во II веке то ли в Сирии, то ли в Египте, позже он был, как и другие апокрифы, отвергнут учителями Церкви и на долгие века, примерно на десять, исчез из обихода верующих. Однако само событие Рождества Богородицы верующие отмечали с самых ранних времен.
Критики, вероятно, никак не могут или не хотят понять: Церковь живет не текстами и не научными методами изучения этих текстов, хотя и это изучение, конечно, бывает и нужно и уместно.
В этом смысле Церковь живет даже не Евангелиями, не книгой самой по себе. Она живет – Воскресением. Конкретным событием, перевернувшим мир.
Живая вера и живет – на живом
Конечно, чем дальше от исторического эпицентра этого чудо-взрыва жили люди, тем более настоятельной была нужда записать то, что можно передать, и были читаемы и передаваемы послания апостола Павла, потом – написаны Евангелия, составлен канон Священного Писания, но были записаны и множества апокрифов, у всех этих текстов, как и у тех христианских книг, что написаны позже и появляются до сих пор – свое назначение, свой смысл и своя судьба…
Но, если бы все эти тексты внезапно почему-либо исчезли, это не было бы необратимой катастрофой. Церковь не исчезла бы, потому что Сам Христос-то жив, Он воскрес один раз и навсегда. А вот если представить, что нет самого Воскресения – тогда никакой разницы между Евангелиями, апокрифами, откровениями богословов и научными изысканиями текстологов и археологов нет, вся эта «клерикальная литература» одинаково не нужна.
Проще говоря, именно духом Воскресения живет Церковь, и очень многое, возникшее за века ее существования в мире, появилось на свет, может быть, нелепое, нелогичное, небезупречное в смысле «породистости» с точки зрения не познавшего Воскресения мира, но исполненное именно самого этого животворящего духа, помогающего жить по направлению к Небу новым и новым людям.
Таково и то, что мы знаем о рождении на свет Приснодевы Марии, чья плоть дала возможность Богу стать плотью ради нас. Апокрифический источник, в котором рассказано об этом событии, нельзя, конечно, идеализировать.
Фото: tatmitropolia.ru
Неправ тот приходской батюшка, который, как однажды рассказывали, чуть ли не анафеме подверг прихожанина, на свою беду читавшего «сверх программы» и попытавшегося выразить мнение, что история престарелых Иоакима и Анны могла быть написана рассказчиком, попросту вдохновленным историей праотцев Авраама и Сарры…
Но презрительно вычеркнуть предание о Рождестве Богородицы из жизни Церкви как «ненаучное» – все равно что погасить в этом сентябрьском чистом небе прозрачное солнце, а в сердце – материнский свет утешения Пречистой.
Живая вера и живет – на живом, не на одних только отточенных формулах догматов, и уж тем более не на жалких обломках «подлинного», торчащих из кучи «недостоверностей», которые критики Церкви выбросили в процессе скрупулезного поиска так называемой «историчности». Формулы и доказательства, конечно, нужны и важны – но не более, чем нужен сосуд, чтобы сохранить вино для свадебного пира, на который собираются любящие друг друга.