Решение “про нас и без нас”
200 участников от Санкт-Петербурга до Ханты-Мансийска, 42 заявки на выступление и всего два часа на дискуссию. Впрочем, мероприятие превысило все допустимые временные рамки и длилось в два раза дольше, чем было заявлено.
Елена Альшанская, зампредседателя комиссии по поддержке семьи, материнства и детства и модератор встречи, начала выступление со слов «про нас и без нас».
— Никакие решения не могут приниматься без тех, кого они касаются, – упрекнула она попытку Министерство просвещения провести законопроект по вопросам защиты прав детей без общественного обсуждения, – поэтому наша задача дать слово специалистам и приемным семьям, чтобы понять как дОлжно работать в интересах семьи, как снизить риски, что делать, чтобы решения были взвешенными и в интересах ребёнка”.
Несмотря на то, что участники повторялись в своих выступлениях, а в зале не наблюдалось плюрализма мнений, за право выйти на трибуну боролись. Каждый раз на вопрос Альшанской “все ли хотят высказаться”, поднимался лес рук.
Впрочем, если одни говорили, что законопроект “нужно просто выбросить в корзину и все начать сначала”, другие отмечали своевременность идеи пересмотра существующего законодательства.
Татьяна Синюгина, которая действительно оказалось готовой выслушать мнения всех сторон, просила участников сосредоточиться не на анализе ошибок, а на предложении конкретных вещей, “чтобы ситуация не усугублялась, а становилась эффективной”.
Замминистра призывала к честному, открытому и профессиональному разговору, заметив при этом, что проблемой устройства сирот в стране занимаются давно и за последнее десятилетие произошли колоссальные изменения, которым хорошо бы вынести оценку.
“У нас нет желания протащить законопроект”
— У нас появилась новая практика. Передачи детей по старым лекалам уже невозможна. Уменьшилось число детей, которые остаются без попечения. При этом ежегодно увеличивается численность детей, которые передаются в семьи. Сократилось число учреждений, которые занимаются воспитанием сирот. Мы имеем неплохой результат, хотя и понимаем необходимость реформы органов опеки и попечительства, потому что они не готовы эффективно работать по подбору усыновителей, они не имеют компетенций, — заметила Татьяна Юрьевна.
Признание замминистра проблем в структурах органов опеки, которые имеют широкие полномочия и обязанности при отсутствии должных компетенций, а также необходимость развести функции контроля и сопровождения, является ключевым моментом встречи и главным ее результатом. Вслед за Синюгиной об этом говорили практически все приемные родители.
Замминистра уверила участников, что вопрос, который требует “глубокого и содержательного подхода”, не будет решен быстро.
— Работа над законопроектом продолжается, все решения будут приниматься только после серьезного обсуждения, в том числе с региональными представителями. У нас нет желания протащить законопроект до 1 сентября, – отметила замминистра.
Сколько детей погибло от рук приемных родителей
Почему сейчас возникла необходимость пересмотра существующего законодательства? На это ответила представитель Следственного Комитета Евгения Минаева, которая в довольно сумбурном выступлении озвучила статистику преступлений, совершенных усыновителями в отношении приемных детей.
В частности сообщила, что в 2017 году потерпевшими было признано 242 ребенка, из них пострадавшими от рук усыновителей — 97 человек, восемь детей погибло, 19 подвергались истязаниям. В 2018 году потерпевшими признано 87 сирот, 50 из них пострадали от рук приемных родителей, двое погибло.
В настоящее время идет следствие по ряду уголовных дел в Москве, Кемерово, Татарстане и Вологодской области, где также были убиты дети. Выявленные факты и стали причиной принимаемых изменений в законодательстве.
Перечисляя данные, руководитель управления процессуального контроля за расследованием отдельных видов преступлений путала цифры с процентами, чем вызвала негодование участников круглого стола. А в конце выступления и вовсе предложила желающим искать данные в открытых источниках самостоятельно.
Для многих слова Минаевой звучали вдвойне обидно: как бы ни было велико число совершенных в отношении приемных детей преступлений, они бросают тень на все родительское сообщество, а это многие десятки тысяч семей. При этом представитель СК не стала отвечать на просьбу приемных родителей озвучить число преступлений, совершенных в отношении сирот в детских домах.
С необходимостью пересмотреть принципы устройства в семью согласна и уполномоченный по правам ребенка в Московской области. Ксения Мишонова поддержала представителя СК, приведя в пример известный ей лично случай убийства в Тверской области. Там приемного ребенка убили пожилые и никогда не имевшие детей родители, которые попросту не знали “ что с ним делать”. Мишонова убеждена, что путь ужесточения системы неверный, но также отметила, что законодательства в вопросе усыновления по сути нет, а “есть правила о приемной семьей времен Медведева”.
Уполномоченный настаивает не только на необходимости психологического тестирования родителей и их сожителей, она уверена, что нельзя позволять родителям брать в семью большое число детей-инвалидов.
— У меня перед глазами семья, где у мамы есть взрослый здоровый сын и восемь детей-даунят. Мы приходили к ней. Она нарядила всех, был концерт, свечи и торт. Сыграла нам концерт, исполнила номер. Дверь закрылась. Но эти дети не могут мне ни на каком тестировании рассказать о том, что там за дверью происходит.
Она также признала, что “сообщество приемных родителей шагает широко, все понимает, но и семьи выгорают” и не замечать это нелепо.
Очевидно, что сделать хорошо и детям, и родителям, учесть интересы и соблюсти права всех – головная боль законотворцев. Выстроить стройную систему — дело сложное, хотя и необходимое, поэтому нужно выставлять приоритеты.
Сегодня, по мнению замминистра просвещения, приоритетным должно стать право ребенка оказаться в подходящей конкретно для него семье.
— Раньше мы передавали детей в семьи, исходя из желания граждан взять ребёнка и дать ему то, чего у него не было в условиях кровной семьи или организации для детей сирот. Теперь мы понимаем, что нужно вооружить родителей знаниями и опытом, подготовить кандидатов, чтобы процесс был действительно эффективным. С момента передачи ребенка в семью государственная забота о нем и семье, принявшей его на воспитание, не заканчивается, – сказала Синюгина. – Поэтому и нужно разработать комплекс мер и мероприятий, которые позволят сделать выводы – насколько комфортно ребенку в семье, насколько семья ресурсна и может создать необходимые условия для его развития.
При этом Татьяна Юрьевна отметила, что вопрос о том, кто будет заниматься с сопровождением таких семей, остается открытым.
В родители годен или негоден — покажут ли это тесты
Приемных родителей и экспертов НКО возмущает, прежде всего, намерение законотворцев отсеивать кандидатов в усыновители с помощью психологических тестов, а также наделение этими полномочиями представителей органов опеки, по сути — соцработников, которые даже по признанию замминистра не имеют должную квалификацию.
Выступавшие приемные родители один за другим приводили примеры успехов в воспитании, в том числе детей-инвалидов, говорили о прорывах в образовании, физическом развитии таких сирот, и негодовали, что степень ресурсности семьи оценивают “не психологи и люди, которые не имеют даже образования, хоть сколько то имеющего отношения к детям”. Но именно с такими специалистами приемные родители вынуждены договариваться.
Директор областного сопровождения замещающих семей, психолог Ирина Меркуль уверена, что психологические обследование — вещь необходимая, так как позволяет выявить сильные и слабые стороны кандидатов в приемные родители, учесть их мотивы, исключить деструктивные личностные особенности. Правда она же отметила, что это должны быть не тесты, а многоэтапные психологические исследования. Выводы этих исследований могут носить рекомендательный характер.
Отчасти с ней согласилась врач-психиатр и психотерапевт из фонда “Дети ждут” Татьяна Дорофеева, отметившая, что любое психологическое тестирование – процесс долгий. Это не может быть разовый тест, тем более что, не всякий тест валиден, а результат репрезентативен, не говоря о том, что “уже спустя пару месяцев после теста компетенции приемных родителей могут как сильно улучшиться, так и ухудшиться”.
Куда важнее, по мнению Дорофевой, создание надежной системы психологической помощи, то есть постоянное, долгосрочное, а не от случая к случаю взаимодействие с родителями. Но этого сегодня нет.
— Что касается тестов, то у нас нет ни системы, ни порядка, нет договоренности даже о том, что мы ищем в личности, отметила Дорофеева и призвала законотворцев, разрабатывая критерии диагностики и помощи, помнить о цели, с которой это делается, а также не забывать, что семья — “это сакральное место, где ребенку должно быть безопасно, а не наоборот”.
Практически все выступавшие психологи солидарны в одном, психодиагностика не для должна быть основой для отказа в родительстве.
— Психодиагностика при отборе на работу хороша, но она не годится для решения фундаментальных вопросов, – считает клинический психолог, преподаватель МГУ Екатерина Жуйкова. – Идея о том, что психодиагностика может дать ответ на вопрос “годен – не годен к родительству” чужда науке.
Психолог напомнила, что еще 10 лет назад в школах приемных родителей использовали рисуночные тесты, которые позволяли специалистам дать рекомендации родителям. Но уже тогда родители опасались, что эти результаты будут переданы в органы опеки и попечительства.
“Мы рискуем, что психолог опять будет ассоциироваться с контролирующей функцией, а не помогающей, – отметила Жуйкова, при этом, предложенное законодательство, оставляет в стороне вопрос помощи как таковой. Психодиагностика годна для формирования сопровождения, но не для отсева кандидатов”.
Кривые, косые родители — но если не мы, то никто
Каждый выступающий призывал законотворцев перейти с пути ужесточения требований на путь сотрудничества.
— Мы, родители. Да, разные, кривые, косые, какие угодно, но мы ресурс программы семейного устройства детей. Если мы завтра не придем и не возьмем детей в семью, то никто другой их не возьмет, никакие инопланетяне или жители из страны розовых пони. Это утопия, – заметила Ирина Кожуханова.
В далеком 1989 году она была одной из тех, кто открывал первые детские дома семейного типа, брал в них подростков и детей инвалидов.
— Что делать для профилактики насилия в семьях? Изучить чужой опыт сопровождения приемных семей, – заявила Кожуханова, при этом добавив, что в вопросе профилактики возврата не нужно забывать о детях, которые настолько травмированы предыдущей своей историей, что могут разрушить любую самую ресурсную семью.
— Для таких детей сегодня не создано ничего. Нет единого ресурсного центра, где были бы специалисты, способные помочь детям с тяжелой поведенческой патологией. Таких детей девать некуда. В условиях семьи они могут любую семью растереть в пыль, за ее пределами – совершить преступление, ответственность за которое понесут приемные родители.
По мнению приемных родителей и экспертов НКО создается впечатление, что у власти есть желание прижать “так называемых” родителей к ногтю, будто они в чем-то перед государством провинились.
— Не забывайте, что мы и так живем, как рыбки в аквариуме, и мало того, что за нашей жизнью наблюдают все, кому не лень, так еще и постоянно беспрепятственно вторгаются в нее, не отказывая себе в желании дополнительно попинать, — говорили родители.
Для приемных семей очевидно – путь ужесточения в отборе кандидатов вместо сопровождения, контроля вместо помощи, особенно в регионах неминуемо приведет к снижению передачи сирот в приемные семьи.
Спасет только повсеместное и грамотное сопровождение, когда мама будет знать куда обратиться, где найти поддержку и помощь, если ее приемный ребенок “все еще писает в комод” или “рассказывает в школе о том, что его не кормят”. Увеличение квадратных метров или уменьшение числа детей в семьях, не решат проблем, “потому что и во дворце можно насиловать”.
По итогам круглого стола принята резолюция, в которой отмечены пожелания экспертов и родителей.
Родители и общественные эксперты уверены: необходимо идти по пути стандартизации системы сопровождения, четко прописать функции, обосновать регламенты, создать систему преемственности передачи информации о детях сиротах и растить специалистов.