Крымск восстанавливается вторую неделю. В город прибыл епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон и 50 семинаристов. Один из лагерей волонтеров, который стихийно возник в первые дни после чрезвычайной ситуации в Крымске, во вторник вечером покинул центральную площадь города и переехал на новое место. В городе активно работают представители МЧС, военные и социальные работники.
О визите владыки, причинах переселения волонтеров и новых рабочих задачах рассказывает священник Филипп Ильяшенко:
— Как прошла встреча владыки Пантелеимона, какие решения были приняты?
— Вчера ночью в Крымск прилетел владыка Пантелеимон. После долгого пути на автобусе, который три раза ломался, прибыли 50 семинаристов из духовных школ Московского региона.
Владыка Пантелеимон встретился с заместителем министра по ЧС Александром Чуприяном. Были оговорены некоторые вопросы текущего взаимодействия, и предполагаемого в будущем. Также он встретился с вице-губернатором Краснодарского края Галиной Золиной, на встрече с которой были обговорены возможности адресной помощи Церкви пострадавшим.
Он посетил пункты размещения пострадавших и прошел по городу.
Затем он посетил штаб помощи потерпевшим, активно участвовал в его работе, внес предложения по модернизации его работы.
— Чем будут заниматься семинаристы?
— Семинаристы были размещены в одном из волонтерских лагерей в центре Крымска. Сегодня часть работает на приеме и отправке гуманитарной помощи, другая часть помогает в наведении порядка в затопленном Казанском храме, и большая их часть, почти половина, работает на том месте, где по городу шла вода, на разборке завалов и уборке домов.
— Расскажите о переселении волонтеров из центра города? Почему власти настояли на этом, и в какой форме это было сделано?
РИА Новости: фото предоставлено пресс-службой администрации Краснодарского края
— Что касается волонтеров, можно сказать следующее. В городе собрано в общей сложности 20 тысяч работников МЧС и солдат срочной службы. 15 тысяч социальных работников ходят по городу с утра до вечера, общаются с населением, фиксируют их нужды, оформляют документы и обрабатывают информацию, осуществляют социальную помощь. Населения в городе 65 тысяч жителей, сейчас здесь более 35 тысяч – часть разъехалась. Также здесь находятся 5-6 тысяч волонтеров (официально зарегистрированы 2-3 тысячи). Получается, что на троих оставшихся жителей приходится примерно два помощника. То есть государство объявило и реализует свои возможности по части помощи пострадавшим.
В этом смысле волонтерская деятельность становится здесь небезусловной. Смысл в ней был, когда дающих рук не хватало, а протянутых рук было очень много. Теперь руки уже не тянутся, речь идет о бумагах, о глобальных вопросах – недвижимое имущество, восстановление жилья – это то, что не могут осуществлять волонтеры. В городе моют и чистят дома, тяжелую технику, но сейчас потерпевшие делают это в основном сами. Конечно, волонтеры могут помогать, но это становится уже второстепенным.
Лагерь, который был стихийно организован в центре города, собирает в себе представителей различных политических идеологий и взглядов. Этот лагерь не санкционирован, там не ведется регистрация прибывающих людей – разумеется, это вызвало у местной администрации желание его прикрыть.
Я не хочу сказать, что этих людей надо выгонять. Но им предложили поселиться в зарегистрированный волонтерский лагерь, он находится в пяти минутах ходьбы от центра города, ближе к храму и штабу помощи и ближе к району затопления, чем этот, несанкционированный, в центре города, в самом лучшем сквере – на газонах они там стоят.
Фото: www.dp.ru
И, конечно, волонтеры, которые переселятся в муниципальный лагерь, попадут под определенный режим. Там законы, там дисциплина, выдаются наряды, которые они должны выполнять. Если нам нужны люди, мы сами пишем заявку в этот лагерь, и нам выдают их на конкретные цели, а не так, что кто куда захотел, тот туда и пошел.
И я должен отметить, что волонтерская фаза – завершается.
— Но, кажется, волонтеры не очень довольны переселением, почему они обижены?
— Вчера к нам подошла группа волонтеров, которая попросилась на постой к нам сюда, в наш лагерь. Они стояли в центральном сквере. Оттуда их выгоняет администрация. Они начали «за здравие»: вот, мол, мы приехали, помогаем, стоим, нас выгоняют, теперь неизвестно, где стоять – за городом, тащиться невесть сколько, жарища, комарища, голое поле, ничего нет, там мы стоять не можем. Потом они добавляют, что виноваты не они, а какие-то их националисты, которые начали свары, у них там какие-то разборки… То есть вопрос в том, что выгоняют потому, что начались у них какие-то драки.
Я еще раз подчеркиваю, что лагерь – несанкционированный, самостоятельный. Никакой необходимости стоять именно там нет. Конечно, они недовольны – стояли в центре города, между трех кафе, в скверике очень уютном, рядом с администрацией, с МЧС, со всем, чем хочешь – и тут их выгоняют куда-то.
Но сейчас, когда численность госработников и волонтеров стала сопоставима с количеством жителей, не может не быть какой-то организации. Иначе, вы понимаете – молодежь стоит, там драка, там пьянка. Хотя, к тем, с кем я говорил, у меня никаких претензий нет.
— Что за митинг произошел в городе, кого задержали на 15 суток?
— Что касается митингующих, которые выступили с какими-то заявлениями, то, насколько мы располагаем оперативной информацией, несанкционированный митинг был разогнан, а двое из трех действующих лиц – это люди, которые находились в федеральном розыске, и, скорее всего, будут задержаны более, чем на 15 суток.
И, знаете, мы пережили московскую осень и зиму, и я скажу: хватит уже! Хватит митингов и истерии – возьми лопату и помогай людям. Не можешь лопатой, приходи к нам, мы тебе дадим пакет, ты его в руки отдашь пострадавшему. Хватит митинговать, давайте работать уже!
— Не грозит ли выселение церковным волонтерам и священникам?
— Нет, нам это не грозит. Мы общаемся с вице-губернатором, с замминистра МЧС, он был у нас. Офицеры МЧС приходят нам помогать, пожарные службы, которые откачивают воду, ездят по нашим заявкам и обедают у нас. Для администрации мы – один из самых организованных лагерей. У нас, конечно, не военная дисциплина. Но есть регистрация волонтеров, регистрация заявок, доставки и отгруза гуманитарной помощи. Поэтому я думаю, что об этом речи быть не может.
С другой стороны, мы понимаем, что наша фаза, наше здесь пребывание активное и содержательное подошло к концу.
Сейчас мы раздаем то, что пришло и приходит сейчас. То, что будет приходить дальше – волна будет продолжаться – можно будет разобрать местными силами, наше пребывание будет уже не нужно.
— Еще раз – про эпидемии? Какова ситуация с заболеваниями?
— Никакой эпидемии нет и не было – это паникеры, которые первыми здесь оказались, рассказывали страсти и ужасы. Конечно, когда 30-40 тысяч погибших животных, скота, птицы, надо соблюдать осторожность. Если ты будешь лезть в грязь, пить грязную воду – есть опасность если не эпидемии, то кишечных расстройств точно. Мы пьем только бутилированную воду. Но на солнце 55, в тени 34, воды в источниках нет. Мы все тут моемся под душем, вся администрация, и начальство, и МЧС, и губернатор – все пользуются местной водой, и ничего такого страшного ни с кем не было. Просто надо соблюдать элементарные меры предосторожности. Мыть руки перед едой. У каждого есть гель антисептик. Мы его капаем на руки перед едой, неделю тут живем, и никаких проблем пока не было.