В газете «Известия» опубликована статья постоянного автора и колумниста издания Дмитрия Соколова-Митрича, посвященная важной теме — приоритета ценностей в жизни современного человека. Представляем вниманию читателей статью Д. Соколова-Митрича и полемический отклик на нее. Приглашаем читателей присоединиться к полемике.
Читайте также по теме:
Где ты, счастье? — размышления отца о главном в жизни
Крыжовниковый яд
Дмитрий Соколова Митрич, газета «Известия»
— Да не могут у нормального мужчины семейные ценности быть на первом месте! Не могут!
Эти слова я услышал на съемках ток-шоу «Картина маслом». Тема очередной программы была посвящена современной семье: испытывает ли она кризис, что с ней будет лет через дцать, грядет ли ее дальнейшая эмансипация или, наоборот, мы на пороге новой патриархальности? Под конец, когда кто-то из гостей в очередной раз сказал, что страну спасут мужчины, для которых цель жизни — семья, ведущего (он же — журналист, писатель и поэт) Дмитрия Быкова прорвало (цитирую по памяти, но за суть ручаюсь):
— Мужчины, для которых на первом месте семейные ценности, это национальный балласт! Это они понастроили трехэтажных домиков на Рублевке при зарплате в три копейки! Они берут взятки и откаты, захватывают чужой бизнес, возят своих жен по магазинам на машинах с мигалкой! Все ради детишек, внучков, сватьев и жен с тещами. Все ради семейных ценностей! Это они выращивают поколение паразитов, не способных ни на что без папиной поддержки. Мужчина, живущий только ради семьи, — я вообще не понимаю, как это?! Забраться на Эверест, написать роман, который получит Нобелевскую премию, совершить революцию в науке — вот цели, достойные мужчины. И все это не помеха крепкой семье, которая будет гордиться не тем, что у ребенка уже в 17 лет отдельный «Бентли», а тем, что их муж, папа, дедушка — человек, у которого есть в жизни большая цель. Только такие люди способны поднять страну. Но, к сожалению, в нашей элите их пока слишком мало, зато более чем хватает тех, кто ради «семейных ценностей» готов пустить под откос собственное государство. Разве не так?
На несколько секунд аудитория затаила дыхание. Одни набирали побольше воздуха, чтобы с возмущением возразить. Другие притихли оттого, что такая простая мысль им самим не приходила в голову.
«И враги человеку домашние его» — эти слова из Евангелия от Матфея большинство читателей Библии списывают на издержки божественного разума. И вправду, чушь какая-то получается: дом мой — враг мой? Моя жена, мои родители, мои дети — ищут моей погибели? Как это? А вот так это!
Никто, конечно, не считал, но едва ли я ошибусь, если предположу, что большинство грехов, преступлений и просто непростительных глупостей совершаются в этом мире ради семьи. Сколько денег украдено, сколько подлостей вытерплено, плодотворных идей похерено ради неверно истолкованных интересов семьи и просто капризов наших домашних. «Семейные ценности» при неумелом обращении становятся универсальным оправданием для всего что угодно: «Я не мог поступить иначе: у меня жена, дети…»
Стоит отдать должное российскому криминальному миру с его своеобразным целибатом: вор в законе не должен иметь семьи и имущества. И дело не в том, что семейный человек более уязвим: на него всегда можно надавить через жену и детей. Жена и дети — само по себе слишком мощное средство давления, чтобы позволять эту роскошь человеку, от которого зависит судьба огромного законспирированного сообщества. Впрочем, воровской «семейный кодекс» — лишь отголосок явления, которое имело место во времена более отдаленные. Безбрачие духовных лидеров — жрецов, шаманов, монахов — заурядное явление в те времена, когда нации были объединенной нематериальными ценностями общностью людей, а не просто человеческой массой, населяющей ту или иную территорию.
Те времена давно прошли, но это вовсе не значит, что у мировой истории нечему поучиться. Жизнь ради куста крыжовника еще ни одно государство не приводило к процветанию. Мы перекормлены лозунгами «Общественное выше личного!», но если вас сегодня до тошноты накормили мясом, значит ли это, что завтра вы сможете без него прожить? Великими становятся лишь те государства, в которых есть критическая масса людей, готовых жить не ради домика на Рублевке, а для достижения великой цели. И только эта критическая масса имеет моральное право называться элитой. «I have a dream!» — сказал Мартин Лютер Кинг, и эта фраза в конце концов перекроила Америку. Сколько раз мы слышали эту фразу на русском языке за последние двадцать-тридцать-сорок лет? Нисколько.
У нас нет мечты. Но у лучших из нас уже появляется ощущение нестерпимой тошноты от ее отсутствия. Мы обожрались крыжовником, хватит! И тому, кто первый найдет в себе силы громко сказать по-русски: «У меня есть мечта!», и будет принадлежать Россия. Потому что власть — это не крылатые ракеты и не люди в погонах. Власть — это мысль, цементирующая умы.
А семья — лишь средство воспроизводства умов, она не может быть в жизни мыслящего человека безусловным приоритетом. Как только человек склоняет голову под культом «семейных ценностей», он начинает плодить не умы, а мясо. На каких таких своих стремлениях мы воспитываем собственных детей? На стремлении купить квартиру? Построить дачу? В очередной раз съездить на море? Стоит ли потом удивляться, что у нас вырастает безвольное потомство, не понимающее, ради чего жить.
Семья — это зерно. А для любого зерна является истинной известная мысль из того же Евангелия: чтобы прорасти, надо умереть. Чтобы семья заняла в жизни человека по-настоящему первое место, ей надо спуститься на второе. Обесцениться ради чего-то большего. Это и есть главная семейная ценность.
Сейчас рядом со мной стоит мой четырехлетний Тимоха, дергает меня за рукав. Сейчас мы пойдем с ним на рыбалку. Но он уже догадывается, что это не главное в жизни.
КРЫЖОВНИКОВЫЙ БАЛЬЗАМ, или Апология семейных ценностей
Автор: fatherpenguin
На днях, дорогие друзья, увидел во френдлентии (с)мой примечательную статью почтенного Д.Соколова-Митрича про семейные ценности.
Признаться, я огорчился. Даже расстроился. Я очень люблю статьи Соколова-Митрича. И на сей раз он был блистателен, как, впрочем, и всегда. Но это тот случай, когда доктор ошибся ампулой и блистательнейшим образом впрыснул людям йаду. Но это не крыжовниковый яд. Это яд стократ более сильный.
Собственно, главная мысль содержится в обширной цитате из не менее почтенного Д.Быкова. Затем следуют блестящие рассуждения уважаемого Соколова-Митрича, основным изъяном которых, как мне кажется, является то, что симптомы описаны верно, а причина – нет. Не мое дело спорить с корифеями, я просто хотел бы предаться брюзжанию и представить дело немного под другим углом зрения.
Недавняя, а впрочем, и давняя история нашего народа содержит немало поучительных свидетельств того, что происходит, когда семья и семейные ценности исчезают из целеполагания человека. Забегая вперед, скажу: вместе с этими ценностями из этого целеполагания исчезает вообще все человеческое.
Да, у нас изобилие героики. У нас есть огромное наследие титанического труда многих и многих людей. Романтиков, да… Какой уж там «крыжовник»… ДнепроГЭС, Магнитка, БАМ, еще мы делаем ракеты и даже в области чего-то мы впереди планеты всей и т.д. Действительно, без этого мы не выжили бы в минувшем кровавом и жестоком столетии. Низкий поклон людям, положившим ради этого свои жизни. Но где же все это сейчас? Почему мы наблюдаем ныне масштабный распад того, ради чего люди несколько поколений назад оставляли семьи, ехали к известному существу на рога строить, прокладывать, перегораживать, ночевали в лабораториях, мерзли в тундре и жарились в пустыне и так далее? Почему этого никто не ценит сегодня? Что за дикая метаморфоза случилась всего за два поколения? Ведь мало, мало же времени прошло! Откуда такая дикая корысть, откуда вдруг возникло все это, ставшее неожиданно для многих стандартом жизни, если не реальным, то чаемым, – попил, распил, откат, занос, бита в багажнике, волына за поясом, кидалово всех и каждого и прочее, емуже несть числа?
Почтенный Соколов-Митрич винит во всем семейные ценности и «крыжовник». А вот нифига подобного. Ни при чем тут «крыжовник» и мещанское счастье. Тут надо винить эрозию этих семейных ценностей до полного их отсутствия у многих наших современников. Потому что для человека, не живущего ценностями семьи, лес за забором – чужой, и в нем можно пустить красного петуха. И дорога, по обочине которой он пылит, разбивая полотно и заставляя своих сродников дышать пылью (а мы ведь все сродники так или иначе), – тоже чужая. И завод, где работали только что уволенные им в никуда люди, — тоже чужой. Все для него чужое. И люди, говорящие с ним на одном языке, — тоже чужие. Чужая ему эта страна, у него, блджад, сегодня джет в Лондон. У него нет чувства семьи, чувства родного, семейного; убито оно, это чувство. Откуда ему взяться? Свое для него – только то, что надето на жопе, и люди рядом с ним – случайные попутчики, с которыми можно развестись, бросить, завести роман на стороне и далее везде.
Впрочем, у такого человека может быть мечта. Только это прометеевская мечта, это мечта большевиков, ради мифического всеобщего счастья отправлявших в распыл своих ближних из плоти и крови, говоривших с ними на одном языке… Это мечта, насквозь пронизанная гордыней и тщеславием. Она может рядиться во что угодно, в какие угодно личины – в экономические теории, в Kulturkampf, в культурную революцию, в индустриализацию, в Тысячелетний рейх… Иногда эта мечта принимает личину чего-то религиозненького, и мы видим уродливых альбиносов «уранополитизма», мечту о небесном гражданстве вместо реальных и осязаемых дел богозаповеданной семейной любви, любви к ближнему и через это – к своему Отечеству… Но всегда сухой остаток такой мечты, какой бы личиной она ни прикрылась, один и тот же – отнять человека у семьи, у ближних, и ввергнуть его куда угодно на страну далече. Раз за разом изымая человека из семьи, отрывая его от семейных ценностей во имя «сбычи мечт», мечтатели оставили пепелище на том месте, которое в жизни русского человека занимала семья во всех смыслах этого слова, начиная от собственно семьи и заканчивая Церковью и целым народом.
Впрочем, это еще ничего, если семейные ценности оставляются мужиками. Кто-то из нас в душе викинг, ему хлебом не корми дай побороздить морские просторы, что-нибудь завоевать, влезть на Эверест, изобрести ядрен-батон или иприт, аспирин или талидомид. Но мир людей непрерывен, в нем нет непреодолимых перегородок, и следом за мужиками о семейных ценностях забывают бабы. И бегут, бегут сломя голову люди друг от друга на работу («На работу, на работу!!!»(с)один пошловатый баянистый анекдот). Вот тут-то и начинается конец истории. Вам там уютно? Мне – нет.
Христос не напрасно не завещал нам мечтать. Он не напрасно не завещал нам любить всех людей. Он ограничился, казалось бы, малым – любовью к ближнему. Какая узость, – скажет гуманист, – какая ограниченность! Но если когда и устраивалась в мире людей жизнь по правде Божией, то устраивалась она именно так, снизу вверх, от ближнего к дальнему, от малой семьи к большой, – Церкви, народу, Отечеству. Иначе не бывает, иначе быть не может, хотя были и те, кто пытался провернуть что-то подобное сверху вниз. Результат известен, см. несколькими абзацами выше.
Так вот, о мечте. О чем мечтали люди, уходившие в XII веке с опустошаемых киевских холмов на северо-восток даже до края земли отвоевывать у суровой нашей природы место для жизни своего народа? Каких героических свершений им хотелось? Какая геополитическая ересь обладала их умами? Какая идеология гнала их с теплого и гостеприимного юга в Залесье, где даже конных и пеших дорог не было? Какая мечта и сверхидея могла породить на просторных и малопригодных для жизни землях поразительную русскую цивилизацию? Да никакая! Они просто каждый поодиночке и в то же время все сообща заботились о своих семьях, маленьких и больших. И процвела пустыня яко крин, выросли города, появились дороги, засияли золотом кресты и купола церквей. Так кого же плодили все эти люди – умы или мясо?
Кто-то может возразить – а как же, например, преподобный Сергий и начатая им «монастырская колонизация»? Так и его подвиг, поистине беспримерный, если посмотреть хотя бы на его видимый результат, тоже начинался из семьи, из горячей взаимной любви и благочестия его преподобных родителей. Подтверждение тому – единоутробные братья преподобного, ставшие его сподвижниками. Не оставил семьи преподобный, но расширил свое сердце, и его семьей в подлинном смысле стал весь русский народ.
Да и Церковь наша, столп и утверждение истины, не прельстилась такой, казалось бы, логичной и функционально удобной, но античеловеческой по сути вещью, как обязательное безбрачие своих служителей. Да, наверное, можно высвободить человеческие силы для высокого служения, вообще запретив ставленнику заводить семью, как это сделали латынники. Но Церковь понимает, что не стоят эти силы того болезненного искривления человеческой природы, которое связано с такой, прости Господи, кастрацией.
Помню, несколько лет назад на каком-то из бесчисленных круглых столов на тему «КакнамобустроитьРоссию» один околоправославный дядечка все кричал о необходимости мобилизации людей, того, сего, третьего… Слово «мобилизация» уже начинало застревать в ушах. А потом один присутствовавший там ехидный поп взял и спросил его: «Не кажется ли Вам, коллега, что русского человека весь двадцатый век только и делали, что мобилизовывали, пока от него ничего не осталось?» И правильно сказал кто-то в комментах у Соколова-Митрича, что за энтузиастами с бубнами и слоганами обычно приходят хмурые люди с приказом взять кружку, ложку и перемену белья и, так сказать, следовать. «Вам сообщат дополнительно», ага.
Собственно, что я хотел сказать… А вот что: жизнь не обманешь; дайте русскому человеку и его семье пожить спокойно у куста крыжовника, и вырастут у него и покорители Эвереста, и нобелевские лауреаты, и кто угодно еще. И подвижники вырастут, потому что нет и не будет лучшего училища благочестия, чем установленный Богом порядок жизни человека в семье. Сам Бог вложил в нас это.
Ну, и о том, что у нас перевелись мечтатели. Нет, не перевелись, слава Богу. Просто они мечтают ныне не о суетном, а о том, что есть единое на потребу. Приводимые мной ниже слова Святейшего Патриарха Кирилла, надо сказать, не были отнесены им прямо к семье, он говорил о более общих, если можно так сказать, вещах, однако мудрость на то и мудрость, что ее можно цитировать по бесчисленному множеству поводов, и она от этого не потускнеет:
«Сегодня у меня, как у Мартина Лютера Кинга, есть мечта. Моя мечта о том, чтобы и вы, и вся молодежь нашей страны, и весь народ наш никогда не дали никому возможности изменить тот курс, следуя которым мы можем обрести счастье. В историческом опыте нашей страны – увлечение безбожием, нравственным нигилизмом, и именно поэтому не была реализована мечта, к которой стремились наши прадеды, деды и отцы, ведь они строили процветающее общество без Бога. Дай Бог, чтобы Отечество наше, народ наш на основании своего исторического опыта сумел сохранить и укрепить свою верность тому единственно правильному курсу на человеческое счастье, который коренится в нашей человеческой природе, ибо сам Бог вложил в нас это».
Признаюсь честно: года три или четыре назад я готов был подписаться под каждым словом почтенного Соколова-Митрича. Я думал почти так же, как он. А все сии вышеизложенные тяжелые мысли пришли мне в голову сегодня, в день рождения и именин моего старшего сына, когда я ждал, пока трудолюбивые механики поменяют масло в попадьином джипе, и вдруг неожиданно понял: я проспал время, за которое он вырос.
Читайте также по теме:
Где ты, счастье? — размышления отца о главном в жизни