В России разработали и зарегистрировали вакцину от СOVID-19. В гражданский оборот ее планируют выпустить с 1 января 2021 года, однако массовые прививки с ее использованием могут быть начаты уже через месяц. Многие врачи, как показывают опросы, не хотят прививаться. Они считают, что по вакцине Sputnik V нет никаких надежных данных, сообщал РБК. Мы поговорили с людьми, которые все же готовы рискнуть.
Споры по поводу вакцины, разработанной центром Гамалеи, не утихают. Аргументы «против»: не проведена III фаза исследований, нет публикаций в авторитетных международных научных журналах по результатам двух предыдущих фаз, вакцину испытывали на добровольцах из числа так называемых «зависимых групп» (военные), что противоречит современным нормам биоэтики, писал «Правмир».
Аргументы «за»: вакцина зарегистрирована «на ограниченных условиях». Это означает, что Минздрав уверен в ее безопасности, а вот эффективность как раз и будет проверяться в ходе стартующей III фазы. В ней примут участие люди, которые в силу своей профессии, возраста или других параметров рискуют чаще сталкиваться с инфекцией или более тяжело ее переносить. Участие будет добровольным, что подтверждается рассылкой НИЦ им. Гамалеи, которую получают учителя московских школ (скриншоты есть в редакции).
«Я должен ощутить на себе, что это такое»
Валерий Безносенко, инфекционист «Медицинского центра в Коломенском»:
Валерий Безносенко
— Как человек, который непосредственно занимается вакцинацией сотрудников и пациентов, я должен информировать о преимуществах вакцинации и возможных поствакцинальных реакциях. И быть готовым ответить на вопрос о том, привился ли я сам. Для этого я должен ощутить на себе, что такое вакцинация от коронавируса. С морально-этической точки зрения это будет абсолютно правильно. Кто-то должен же начинать. Почему не я?
Пока не знаю, как технически будет организовано участие в третьей фазе клинических исследований. Будет ли это какое-то распоряжение главного санитарного врача или Министерства здравоохранения? Должен быть руководящий документ, который обозначит процедуру.
Мы сейчас стремимся к внедрению принципов доказательной медицины. Если говорить о коронавирусной вакцине, то она пока им не соответствует, так как не прошла все стадии клинических исследований. Поэтому прививаться — это исключительно мое личное решение, я к нему никого не призываю.
У медицинского работника в ситуации отсутствия данных об эффективности и безопасности вакцины «Спутник V» нет права кого-то убеждать или сподвигать на это. Основной аргумент против — отсутствие сведений об отдаленной безопасности вакцины.
Существует риск так называемого эффекта антителозависимого усиления инфекции. Когда вакцинированный человек при встрече с вирусом более тяжело переносит заболевание. Но этот риск, с моей точки зрения, не выше, чем вероятность нежелательного исхода при естественном инфицировании. У меня она чуть выше, чем у более молодых коллег, мне 57 лет.
На сегодняшний день для примерно 630 медицинских работников инфицирование, увы, закончилось летально. Если ориентироваться на официальные данные умерших, то это примерно 4–5%. Средний возраст — около 52 лет. Уверен, что даже при наличии каких-то серьезных нежелательных явлений у вакцинации не будет такой высокой степени риска.
В целом же вакцинация — это благо, она помогает сформировать популяционный иммунитет. Насколько препарат эффективен в условиях естественного инфицирования — это вопрос, который должен изучаться в третьей фазе клинических исследований, когда оцениваются протективные свойства этой вакцины. При этом вакцинация не исключает сохранения мер личной профилактики, социального дистанцирования и ношения масок.
«Чем больше сейчас будет добровольцев, тем ниже вероятность принуждения»
Семен Гальперин, нейрофизиолог, президент «Лиги защиты врачей»:
Семен Гальперин
— Поскольку сейчас — по вине организации, проводящей клинические исследования, как я считаю, — возникли некоторые сомнения в качестве этого препарата, то, вероятно, и добровольцев в должном количестве набрать будет затруднительно. Нужно как-то спасать ситуацию.
Без продолжения клинических испытаний эта вакцина, как и любой препарат, все равно никогда не сможет войти в практику. Отговаривать людей от участия в клинических исследованиях — это значит закрыть тему и сказать, что вакцина вообще не должна появиться.
Честно говоря, я считаю, что шум поднят несколько избыточно, поскольку все вакцины исследуются по единым правилам. В настоящий момент в мире испытывается несколько десятков вакцин против коронавируса, некоторые испытания вошли в третью фазу. Проблема не в том, что наша вакцина отличается от других, а в том, что у нас о ней нет данных.
Разговоры о том, что она эффективна и что ее уже можно внедрять в практику, так же безосновательны, как и опасения, что она принесет какой-то вред. Поэтому нужны добровольцы, которые будут участвовать в ее испытаниях.
Я не настаиваю, чтобы кого-то подгоняли. Наоборот, появление добровольцев не даст повода давить на учителей, на пенсионеров или на тех врачей, которые не хотят прививаться. Чем больше сейчас будет добровольцев, тем ниже вероятность принуждения.
При этом все требования к клиническим исследованиям должны быть соблюдены. Это значит, что результаты всех этапов должны быть опубликованы. Одно дело, если будут заставлять врачей и учителей принимать участие в предстоящей вакцинации, не давая им полноценную информацию, не подписывая с ними согласия на участие в клинических исследованиях. Другое — если это будет грамотное клиническое исследование по всем правилам, с публикацией предыдущих результатов.
Для этого и нужно, чтобы тема широко освещалась, в том числе в средствах массовой информации — это единственный способ заставить производителя провести полноценные клинические исследования препарата. Тогда мы можем быть уверены, что непроверенная вакцина без публикации результатов исследований не поступит в продажу и клиническую практику.
«Мы, врачи, должны защитить людей»
Ольга Демичева, эндокринолог:
Ольга Демичева
— На данный момент у нас есть только информация о том, что в короткие сроки после введения этой вакцины не наблюдалось большого количества значимых нежелательных явлений. И что у тех добровольцев, которые участвовали в клинических испытаниях, отмечался рост титров иммуноглобулина G, то есть, предположительно, вследствие этой вакцинации был получен иммунитет к новому коронавирусу.
Тем не менее, с октября, как нам сообщают, начнется массовая вакцинация врачей и учителей. Фактически третья фаза клинических испытаний будет проводиться на конкретных категориях населения, которые не в полной мере (особенно учителя, это не их специальность) осознают все потенциальные риски.
У нас, как это иногда бывает, руководители некоторых учреждений могут ставить своих сотрудников перед фактом: либо прививайся, либо уходи.
Для того, чтобы избежать таких недопустимых ситуаций, я и говорю о собственной готовности принять участие в клинических испытаниях, и предлагаю добровольцам, прежде всего моим коллегам, принять участие в третьей фазе.
Чтобы люди, которые на это согласятся, осознавали потенциальные риски, чтобы не было принудительного — не юридически принудительного, когда мы не сможем доказать, что людей вынудили прививаться, — а фактически принудительного применения этой вакцины.
Мы, врачи, должны защитить людей. Как только Министерство здравоохранения одобрит протокол третьей фазы клинических испытаний и будет опубликован список медицинских учреждений, которые в ней участвуют, я выберу ближайший к моему дому центр и схожу туда как доброволец.
Таким образом, мое предложение участвовать в третьей фазе клинических испытаний продиктовано отнюдь не желанием получить экспериментальный препарат, а подчеркнуть необходимость проведения этих исследований и мою готовность принять участие в качестве добровольца, чтобы предотвратить массовую вакцинацию, которая в настоящее время, с позиции медицинской этики, была бы преждевременной.
«Не попробуешь — не узнаешь»
Ирина Гончар, педагог-дефектолог:
— Знаю от своих коллег, в Москве не было того, чтобы кого-то из педагогов насильно тянули прививать. Это даже не входит в нашу медицинскую книжку, где есть обязательные прививки, а значит, принуждать нас по закону никто не имеет права. Все это добровольно.
У меня дома пожилая свекровь и ребенок с аутизмом. Я бы не хотела, чтобы он заболел, потому что лечить детей с ментальными особенностями очень проблематично. У сына сложное психотическое состояние, я не представляю себе, что будет, если он попадет в больницу. Он не сможет находиться там один.
Поэтому у меня такая позиция: я привьюсь, чтобы всех обезопасить.
Возможно, это неразумно, но, с другой стороны, не попробуешь — не узнаешь.
Кроме меня точно собирается привиться еще один человек. Мы ждем рассылки с указанием места и времени — возможно, к тому времени появятся еще желающие. Но я знаю, что многие люди не хотят прививаться, вакцина пока не очень известная.