Катерина Гордеева. Фото: Анна Данилова
В третьем классе на «Урок Мира» к нам пришел Николай Иванович Иванов. Мы были соседями, и прежде я мельком видела его: в очереди за молоком или хлебом в нашем магазине, на остановке, в простом заношенном пиджаке, раз в году – на Параде Победы: по центральной в Ростове-на-Дону улице Энгельса он шел в блеске орденов и медалей, с трудом умещавшихся на его груди, приколотых к тому же серому пиджаку, который Николай Иванович надевал для стояния в очередях или поездок по городу.
Только в третьем классе, на том самом «Уроке Мира» я узнала, что Николай Иванович – Кавалер трех орденов Славы, это почти как герой Советского Союза.
Говорить о войне Николай Иванович не умел, да, кажется, и не хотел. Нашему классу рассказал две истории: как однажды брился в лесу, глядясь в осколок чудом сохранившегося зеркала, и в него увидел, как на пригорок выдвинулись страшные, серые в предрассветной мгле «Тигры», каких он никогда прежде не встречал. И он перепугался: встал на четвереньки и пополз, полукриком-полушепотом предупреждая своих о непонятной надвигающейся беде. «Так потом и в бой пошел, в белье и с недобритой щекой», — засмеялся он в кулак в конце рассказа. А про сам бой говорить не стал. Сказал: «А больше мне и нечего вам сказать. Ну, вы спрашивайте».
Мы спрашивали. Все как-то не так, не про то. Разговор был дурацкий. Но в конце концов, у нас для этого «Урока Мира» был заготовленный финальный вопрос от всего класса:
«Что делать, чтобы не было войны?», — спросила от имени всех староста Лена Назаренко.
Николай Иванович покашлял. И как-то просто так сказал: «Не воевать. Думаете, это просто? Ну, вырастете, поймете, что не так-то это и легко». Класс недоуменно затих. И Николай Иванович, ушедший на фронт 15-летним мальчишкой, трижды раненный, выходивший из окружения, удравший из неминуемого плена и, в конце концов, дошедший до Берлина, рассказал самую страшную историю, которая случилась с ним на войне: был ближний бой, он сидел в окопе и целился. Фашисты были совсем рядом. И можно было разглядеть лица.
«Я увидел такого же парня, как и я. Я видел его, а он меня не видел. Он смотрел в другую сторону. И я не смог выстрелить. Они были близко, и я выскочил и побежал, чтобы начался рукопашный бой. Я подумал, что так будет честнее, ведь он меня увидит и у него тоже будет шанс. Понимаете, умирать страшно, а убивать –трудно, очень трудно. Особенно если это не какой-то враг вообще, а кто-то, в ком ты уже смог разглядеть человека».
Потом прозвенел звонок. Мы дарили ветерану Иванову цветы и поделки, разглядывали ордена и медали, что-то говорили. А он, во вдруг наступившей тишине, сказал: «Я желаю вам вырасти людьми, для которых война будет невозможным способом жить. Вот тогда и будет мир».
Где-то рядом в то же самое время ребята старшего поколения погибали в Афганистане. Через несколько лет моим сверстникам пришлось погибать в Чечне. А потом, тем, кто нас младше – в войнах на Украине и в Сирии. Нам не удалось вырасти теми, для кого война – неприемлемый способ жить. Эту надежду мы, так уж получилось, переложили на тех, кто еще младше. И, кажется, она оправдалась.
19 ноября 2017 года, в День скорби и памяти жертв войн и государственного насилия школьники из России и Германии рассказывали о тех, кто стал жертвой чудовищной катастрофы двадцатого века: Второй мировой войны, ставшей для СССР Великой Отечественной.
Немецкие школьники говорили об офицере Красной армии Иване Гусеве: он заболел туберкулезом в немецком плену и вернулся на свободу в 1945 году. И еще о Надежде Трувановой, семнадцатилетней девушке из из Кировограда: она была сослана в Германию и умерла. А российский школьник из Нового Уренгоя Николай Десятниченко выступал с той же самой трибуны, откуда три года назад прошедший войну и блокаду писатель Даниил Гранин час рассказывал депутатам бундестага и высоким правительственным лицам Германии о страшных девятистах днях блокады и обороны Ленинграда.
Речь Гранина заканчивалась словами: «Вы знаете, существует такое сакральное пространство. Когда человек возвращается в сострадание и духовность. В конечном счёте всегда торжествует не сила, а справедливость и правда. И это чудо победы, любовь к жизни, к человеку…».
Через три года Николай Десятниченко говорил о конкретной истории конкретного солдата Георга Йоханна Рау, который участвовал в Сталинградской битве на стороне вермахта: попал в лагерь для военнопленных и умер в 21 год, о чем семье Рау стало известно только в 2016-м. Школьник Десятниченко рассказал в бундестаге о том, как ездил под Копейск Челябинской области, к месту захоронения немецких военнопленных:
«Я увидел могилы невинно погибших людей, среди которых многие хотели жить мирно и не хотели воевать. Они испытывали невероятные трудности во время войны, о которых мне рассказывал мой прадедушка — участник войны, который был там тяжело ранен».
И сказанное ребятами было ужасно близко и к тому, что сказал в завершении своего выступления в бундестаге Даниил Гранин и что писал когда-то Виктор Астафьев в рассказе «Веселый солдат»: «Немец, убитый мною, походил на кого-то из моих близких, и я долго не мог вспомнить — на кого, убедил себя в том, что был он обыкновенный и ни видом своим, ни умом, наверное, не выдающийся и похож на всех обыкновенных
людей».
А вывод, который сделал Николай Десятниченко в конце своей речи – полностью совпадал с тем, о чем давным-давно на «Уроке Мира» просил нас кавалер трех Орденов Славы Николай Иванович Иванов. Школьник из Нового Уренгоя сказал: «Я искренне надеюсь, что на всей земле восторжествует здравый смысл и мир больше никогда не увидит войн».
И вот тут можно было бы ужасно обрадоваться: наконец, выросло это поколение, для которого убивать и быть убитым – совершенно сопоставимые и невозможные вещи. Для которого война – неприемлемый способ жить. И понадеяться: Коля Десятниченко станет постарше и вместе с товарищами, а возможно, что и со своими ровесниками из Германии, сделает, наконец, так, что войны перестанут уносить жизни наших близких, а покаяние, прощение и примирение – сделаются движущей силой развития общества.
Но любовь – чувство гораздо более сложное, чем ненависть. А понимать и прощать – много труднее, чем презирать и мстить. У многих взрослых, услышавших выступление Николая Десятниченко, нет даже идеи о том, как жить в мире без войны и ненависти, как управляться с национальной идеологией, если кругом нет врагов, как объединяться не против, а во имя. Это бедные, искалеченные пропагандой и отсутствием опыта любви взрослые.
Думаю, однажды Коля Десятниченко сумеет простить им и травлю, которую они затеяли, и глупости, которые они говорят в запале. Надеюсь, Коля так и останется человеком, верящим в то, что «на земле восторжествует здравый смысл, а мир никогда не увидит войн» и его поколению не придется бить врагов, чтобы объединить нацию и погибать на войнах, затеянных кем-то другим. В пользу этой надежды говорит и то, как много людей, влючая мэра города, в котором родился и вырос школьник Николай Десятниченко, поняли, что парень говорил в бундестаге. И не побоялись его поддержать.