– В наше время детей часто любят попрекнуть тем, что книги в руки они вообще не берут. Как по-вашему, читающие подростки существуют?
– Рядом с нами живут подростки, которые не просто читают, а читают вдумчиво, с пониманием, и общаться с ними по поводу прочитанного очень интересно. Я удивляюсь, насколько устойчивы представления о нечитающем поколении. Но мы знаем, что в глазах взрослых «культура гибнет» всякий раз, как на сцену выходит новое поколение и надо всеми доступными средствами «заставить его полюбить читать». Все намного сложнее, чем хочется и видится некоторым взрослым.
Конечно, меняется структура чтения в целом, меняются книги, которые выбирают новые люди, меняется отношение к прочитанному. О чем говорит статистика дореволюционной России, того времени, когда возникла наша классическая литература, когда Россия стала «литературной державой»? Цифры несколько колеблются, но в любом случае процент грамотного населения составляет в то время от 5 до 15%. Однако грамотный и читающий – не одно и то же.
Так что если мы задумаемся, сколько людей в XIX веке читали Толстого и Достоевского, мы поймем, что их было не больше, чем сейчас. А то, что Советский Союз был сплошь читающей страной, – это ведь тоже миф. Безграмотность была ликвидирована, да. Но как проверить, сколько людей читали книги? Книги, а не газеты, например? Все-таки читать газету и читать книгу – не одно и то же.
Мы обучаем ребенка чтению, и он в результате может прочитать этикетку в магазине или титры фильма. Но когда мы говорим «читающий ребенок», предполагается, что он читает книги. Дальше обычно добавляют: не просто «какие-то там книги», а «качественную литературу». Тут, правда, возникает проблема: каждый взрослый считает, что именно ему известно, какую литературу считать качественной. Видите, как все сложно?
– Современные родители любят сокрушаться на тему «Он совсем не читает, все время сидит в планшете». Согласны ли вы, что главный враг книги сейчас – это планшет?
– В этих «жалобах» кроется родительская хитрость. Ведь родители сами дали ребенку планшет, сами его подсадили на игры. И сами в присутствии ребенка то и дело зависают в гаджетах. Так что надо эту «жалобную последовательность» перевернуть: ребенок не читает, поэтому и сидит, уткнувшись в планшет.
Планшет – не конкурент книги. Это способ себя развлекать. И нет никакой вероятности, что отсутствие планшета повысит любовь к чтению. Простое ограничение в использовании планшета автоматически не приведет к тому, что ребенок полюбит читать. Поэтому, накладывая ограничения на использование планшета, надо предлагать ребенку альтернативы, которые будут ему интересны. Сразу скажу: это очень не просто.
– А как прививать любовь к чтению маленькому ребенку?
– Нет никаких однозначных и безусловных рецептов, как развить потребность в чтении. Но при соблюдении некоторых условий вероятность сделать чтение составляющей образа жизни возрастает. Чтение должно присутствовать в опыте ребенка. Пока он маленький, надо обязательно читать ему вслух каждый день. Книги должны быть в доме, книги должны время от времени оказываться в руках родителей. Альтернативой или дополнением к чтению могут стать аудиокниги. А еще для развития потребности в литературе нужно водить ребенка в театр. Театр – искусство, во многом построенное на речи. В кино важнее всего визуальность, а вот в театре обязательно придется вслушиваться в речь.
– Как вернуть любовь к чтению подростку, разлюбившему читать?
– Подросткам вернуть любовь к чтению нельзя. Ребенок может перестать читать по своим причинам – и каждый случай индивидуален. Бывают паузы в чтении, когда человек эмоционально слишком напряжен и избегает читать, потому что это дополнительная эмоциональная нагрузка. Бывает, что подросток проходит стадию гиперобщения и ему интереснее быть в кругу сверстников. Он может вернуться к книгам позже.
Сохранить потребность в чтении можно все теми же способами – включать аудиокниги, искать книги, которые актуальны для ребенка «здесь и сейчас», читать ему вслух. Знаете, это счастье, когда подросток соглашается слушать родительское чтение. Придется признать, что мы боремся за детское чтение. Но эту борьбу нельзя вести агрессивно.
Про подростковую литературу лучше писать самим подросткам
– Сайт про книги для детей — ради чего вы его задумывали?
– В 2011 году, когда стартовал «Папмамбук», из заметных и значимых навигаторов в области детской книги существовал только сайт «Библиогид». Но он в основном ориентировался на библиотечных работников, писал преимущественно о подростковой литературе и в большой степени продолжал традиции литературной критики.
Мы же хотели сделать сайт, который, с одной стороны, рассказывал бы про книги для детей, а с другой стороны – про то, как эти книги детям читать. Мне хотелось уйти от критики и сделать акцент на чтении и ребенке, который участвует в этом процессе. Так я в тот момент видела миссию сайта. Мне казалось важным рассказать, почему нужно читать детям и как это делать, когда начинать, какие книги выбирать. И, главное, хотелось пропагандировать чтение вслух – то, за счет чего строится общение взрослого с ребенком вокруг книги.
Не успел «Папмамбук» начать свою жизнь, а нас уже стали спрашивать: что же с подростками и подростковым чтением? Я задумалась. Ведь подростковое чтение сильно отличается от чтения с маленькими детьми, на которое мы делали акцент. Подросток – это самостоятельный читатель, у подросткового чтения другая структура и другие действующие лица в процессе чтения. Мне казалось, что было бы правильно, если бы про подростковую литературу у нас писали сами подростки.
– Легко ли было найти таких авторов?
– Поначалу было сложно. Все дети-подростки наших знакомых долго не выдерживали, даже если они любили читать. Но долго продержаться в книжной журналистике сложно и для взрослого: с одной стороны, вроде бы, чем больше пишешь, тем больше в теме, тем больше набиваешь руку. Но, с другой стороны, выгораешь: начинаешь повторяться, даже скучно становится. Как тут удержать, как заинтересовать подростков в качестве авторов? Я стала разговаривать с подростками: а что, если мы устроим конкурс? Сама я не очень люблю соревнования, особенно в творческих сферах. Конечно, там всегда есть победитель, но еще больше тех, кто не выиграл. И судить творческий конкурс – дело сложное.
Но подростки сказали: да-да! Это то, что нам надо. Подростки (не все, но многие) любят меряться силами. Тогда мы придумали конкурс «Книжный эксперт ХХI века» на лучшее эссе о прочитанных книгах для подростков от 10 до 14 лет. Неожиданно для всей редакции сайта, он стал очень активно жить и развиваться и превратился в едва ли не самый главный проект «Папмамбука».
– Что вы поняли о подростках во время проведения конкурса, отличаются ли работы участников из разных частей страны?
– Конкурс всероссийский, принять в нем участие можно независимо от места проживания в стране. По условиям надо написать два эссе о прочитанных книгах и одно эссе – на тему, предложенную финалистам организаторами. После конкурса победители могут стать авторами нашей подростковой редакции.
Авторы-подростки работают у нас на тех же основаниях, что и взрослые журналисты: мы посылаем им релизы дружественных издательств, они выбирают себе книгу, и книга приходит к ним, где бы они ни жили. Подростки книгу читают (когда у них есть для этого время и желание), пишут отзыв, присылают его нам, а потом дорабатывают текст вместе с литературным редактором. После этого эссе публикуется на сайте. Три опубликованных эссе позволяют автору выбрать книгу любой стоимости на сайте «Лабиринта».
Участники есть и в больших городах, и маленьких, и даже в каких-нибудь деревнях и поселочках. Дети эти удивительные. Взаимодействие с ними, конечно, – работа точечная, но она очень важная: ведь такой продвинутый читающий ребенок – он как очаг возбуждения в том месте, где живет.
Хочется верить, что, с попаданием в нашу орбиту, его жизнь несколько меняется. Не так давно я поняла, что надо непременно привозить победителей конкурса в Москву и награждать их очно – чтобы мы могли посмотреть на детей, а они – на нас, чтобы дети увидели живых писателей и хотя бы на короткое время окунулись в мир книжной культуры. Поэтому уже четвертый год подряд мы привозим детей на книжную ярмарку Non/fiction и в рамках ярмарки проводим редакционную встречу. Мне кажется, это дает им очень важные новые впечатления и чувство радости от встречи с единомышленниками.
– Какие еще форматы подходят для того, чтобы увлечь детей книгами?
– С 2017 года у нас существует конкурс для двуязычных детей, живущих вне России, под названием «Культурный мост». У родителей этих детей могут быть разные отношения с государством, но большинство из них хотело бы сохранить русский язык ребенка. Это сложная проблема, родители чаще всего проигрывают эту битву, так как язык оказывается невостребованным. Мы подумали, что в этом случае надо сдвинуть акцент с «поддержки языка» на «поддержку двуязычного ребенка» и найти способ показать ребенку, что двуязычие является его преимуществом. В рамках конкурса мы предложили детям делать литературные переводы современных русских писателей на язык страны проживания. Идея эта была встречена с воодушевлением и родителями, и педагогами, преподающими русский язык вне России. Конкурс прошел уже в 10 странах, в Италии, США и Израиле было два сезона, а в Германии сейчас идет третий сезон.
В этом году мы запустили конкурс для читающих и рисующих подростков «Художник книги. ХХI век». Еще один проект этого года адресован детям-инофонам, недавно переехавшим жить в Россию, – «Перелетные истории». Тут дети должны по-русски рассказать историю и записать ее на видео (при помощи взрослых). Мне кажется, важно ввести таких детей в публичное пространство и показать, что у нас к ним есть дружеский интерес. На идею этого конкурса нас натолкнула деятельность школы-лицея «Ковчег XXI века», директором которого является Рустам Курбатов, и проект «Перелетные дети» Федора Бажанова.
Я думаю, что сегодня наши подростковые проекты – это самое важное, что происходит у нас на сайте.
Издателям не хватает «отечественного хоррора»
– Хотят ли взрослые писать о детских книгах и почему это может быть интересным?
– Мы открыты новым авторам, которые готовы писать о детских книгах. Но все наши «новенькие» (за редким исключением) начинают сотрудничество с нами с дневниковой рубрики «Я читаю детям». Тут надо рассказывать о том, как они читают книги со своими детьми. А это довольно сложный жанр, и не все могут его освоить. Люди обычно увлекаются тем, как они сами воспринимают книгу, и при этом не замечают, что во время чтения происходит с ребенком – как он слушает, о чем спрашивает, что не понимает, что вызывает у него тревогу. Со временем оказалось, что ядро нашей авторской команды составляют замечательные писательницы, которые пишут для детей. Судите сами: Наталья Евдокимова, Ирина Зартайская, Юлия Кузнецова, Анна Рапопорт, Елена Литвяк… Их дети и есть источник их вдохновения, наблюдений, методических находок.
Помимо этого у нас есть несколько блестящих, на мой взгляд, журналистов, которые берут интервью, – Мария Костюкевич, Дарья Доцук. Мы ищем новых людей постоянно. Гонорары у нас небольшие, но платим мы аккуратно.
– Почему при выборе книги стоит почитать отзывы, а не только ориентироваться на свое восприятие?
– Бывает, что мы видим перед собой книгу и не знаем, как на нее реагировать – нам она кажется неправильной, вызывает раздражение. А потом кто-то тебе расскажет о том, как читал эту книгу с ребенком и как ребенок на нее реагировал. И ты вдруг понимаешь, что в этом-то все и дело: книжка была адресована ребенку! А ты в своей оценке исходил исключительно из особенностей своего восприятия. И вся картинка меняется.
– Какие изменения произошли в отечественном книжном мире за последние годы?
– За прошедшие 8 лет много разного изменилось. Когда сайт запускался, отечественные специалисты по детской книге то и дело поднимали «острый вопрос»: а существует ли вообще сегодня российская детская литература? Представляете, собирались строгие критики и заявляли: нет у нас в стране современной детской литературы… Но тогда все действительно было неоднозначно. Нашими «действующими» авторами десять лет назад были люди уже солидные, писательская жизнь которых началась еще до перестройки. И тех можно было перечесть по пальцам.
Зато на рубеже 90-х и нулевых появилась совершенно новая для нас переводная литература, недоступная российскому читателю все те 70 лет, во время которых существовал железный занавес. Хотя наша интеллигенция и читала журнал «Иностранная литература», но переводили у нас тогда (как выяснилось!) крайне мало и выборочно. И тут вдруг выяснилось, что европейская и американская литература ушла за это время очень далеко – и «там» скопились целые горы неведомых нам раньше сокровищ. С начала нулевых все это богатство хлынуло к нам мощным потоком. И так продолжалось чуть ли не 15 лет. Благодаря концептуальным издательствам (так и формулировавшим свои задачи – открыть российским читателям «новую» зарубежную книгу), в Россию пришли настоящие шедевры. Понятно, что состязаться с таким уровнем литературного мастерства и смелости в выборе тем современным отечественным авторам было сложно: они еще не оборвали пуповину, связывающую их с советской традицией в ее не очень востребованных, искаженных цензурой проявлениях. Да и у издательств не было в этом нужды: они прекрасно жили за счет переводной литературы, это активно раскупалось.
Потом выяснилось, что не публиковавшиеся раньше шедевры были не только за границей, но и у нас. Начались открытия произведений, которые лежали где-нибудь в столе со времен «оттепели». Многое стало переиздаваться в «авторской редакции» – без цензурных правок и сокращений. Выяснилось, что и на эти произведения большой спрос.
А по ходу дела еще и обнаружилось, что люди очень радуются появлению книг из своего детства: тут срабатывали не только ностальгические чувства, но и, видимо, подспудная память о «дефиците» – о том, что «хорошая» книга в свободной продаже – большая редкость, что ее трудно достать.
И родители (а также бабушки) охотно покупали «свои любимые детские книги», часто не задумываясь, а подойдут ли они их ребенку: он-то совсем другой! И время другое. Мощная волна переизданий последних пяти лет сильно потеснила волну переводной литературы. Но, кажется, и эта волна схлынула.
Главный итог этого года, наверное, в том, что мы подошли к некоему рубежу – старый поток переводов и переизданий кончился. Переиздано и переведено все, что было накоплено в прежние годы. Дальше книгоиздание должно выстраиваться по-новому.
– Есть ли кому продолжать и легко ли современным авторам выйти на книжный рынок и найти читателя?
– Современная отечественная детская литература все это время подспудно развивалась. Если в начале нулевых отечественных авторов (особенно – новых) мало публиковали, то в последние 3-4 года у издательств сменились тренды: они стали с удовольствием работать с отечественными авторами. А отечественные авторы стали работать в разных жанрах. Выяснилось, что у нас много детских и подростковых писателей. И есть довольно сильные. Есть новые имена. И есть люди, которые считают делом жизни эти имена открывать и взращивать, – например, конкурс рукописей «Книгу.ру». Десять лет назад победа в конкурсе еще не была гарантией публикации, сейчас такая победа сразу выводит и книгу, и ее автора на новый уровень публичности.
– Отличает ли этих авторов что-то от волны авторов прошлого поколения?
– Новые авторы берутся за разные темы. У них, безусловно, новый неожиданный взгляд на ребенка. После перестройки самой востребованной оказалась литература абсурдистского толка. Тогда самыми читаемыми и любимыми были книги Артура Гиваргизова и Сергея Седова. А сейчас возник запрос на «новый» реализм, на школьные повести разного уровня и толка. И их много! Я для себя выделяю книги Евгении Басовой. Мне кажется, она продолжает эстафету бескомпромиссного и глубокого «письма», которое в советское время отличало произведения Николая Дубова. Стали появляться книги, героями которых являются «особые дети». Кроме того, появилось отечественное фэнтези и отечественные произведения научной фантастики. Подростки «Папмамбука» в прошлом году назвали в качестве любимых книги Евгения Рудашевского. А в области научно-познавательной литературы я считаю настоящим событием прошедшего года книгу «ProТелефон» Анны Рапопорт (продюсером проекта выступил Георгий Гупало).
Есть еще «писатели-пограничники» – те, кто работает на границе жанров, кто осмеливается экспериментировать с языком. Среди моих любимых писателей – Наталья Евдокимова. Не устаю удивляться ее сложно настроенной писательской оптике. Она видит ребенка так, как мало кто может. И я даже не рискну назвать этот взгляд психологическим – скорее феноменологическим.
Издатели жалуются, что им не хватает «отечественного хоррора». Но и эта ниша, думаю, в скором времени заполнится. Вот сумел же Антон Соя написать «ужастик» про семейку клоунов-монстров! Правда, Антон как писатель – скорее мастер тонких и жизнерадостных пародий, чем создатель «хоррора по-настоящему».
Пропуск в среду читающих людей
– Существует ли новый литературный герой нашего времени?
– Герой в том смысле, что ему нужно подражать? Знаете, даже в советское время, при наличии партийной установки на создание героев для подражания, существовали любимые детьми персонажи, лишенные классических героических черт и героического поведения. Чебурашка, например. Чебурашка не умел ходить в ногу, вы помните? И главной его заботой было выстроить теплые личные отношения с друзьями (немногочисленными, прямо скажем). Можно ли ему подражать в прямом смысле слова? А персонажи Коваля? На книгах Коваля, между прочим, выросло целое поколение. Я думаю, лучше уходить от представлений, что дети должны подражать книжным героям. Подражание – самый простой и плоский способ реагировать на прочитанное.
– Еще лет 30-40 назад книга была едва ли не единственным пропуском в мир культуры. Какова, на ваш взгляд, роль книги в наше время?
– Как в прошлом, так и сейчас чтение и книги – это пропуск в среду читающих людей. И проблема, безусловно, существует. Дело не в том, что книга «не выдерживает конкуренции с интернетом». Для каких-то людей и в прошлом веке она не могла конкурировать с футболом или игрой на гитаре где-нибудь в подворотне (это же была целая субкультура!). То есть и до появления интернета было много способов тратить свое свободное время, помимо чтения.
Дело, мне кажется, не в отношении собственно к книге и чтению, а в отношении к гуманитарной культуре. Мол, «гуманитарии – болтуны, те, кто не умеет программировать». Мол, прогресс связан исключительно с техническими достижениями. Вот где проблема! Ведь гуманитарная культура – это культура самосознания общества и человека. Она определяет способность и умение разбираться в себе самом и понимать мотивы и следствия своих воззрений и действий. И если гуманитарная культура оказывается чем-то неважным, это приводит к далеко идущим плачевным последствиям. Гуманитарность и гуманизм – не случайно имеют общие корни.
– Какая новогодняя книга у вас любимая?
– Есть новогодние истории, в которых фигурирует Дед Мороз или просто действие разворачивается зимой. А есть рождественские истории. В них случается какое-нибудь событие, которое переворачивает жизнь героя и возвращает в мир справедливость. В детстве я так воспринимала «Козетту» – тоненькую книжечку для детей, содержавшую отрывок из романа «Отверженные» Гюго (хотя в то время сочетание «рождественская история» применительно к детским книгам никто и не думал употреблять). Еще в детстве я любила книгу «ЧАО – победитель волшебников» П. Аматуни. Это действительно новогодняя книга, очень советская и очень привязанная ко времени веры в технический прогресс. В этой книге робот помогает мальчику спасти Елочку. Елочка – ожившее деревце, превратившееся в девочку. Герои отправляются в страну, где обитают «пыльные волшебники». Что-то им надо было от этих волшебников. Уже не помню, что. И понимаю сейчас, что завораживала меня не победа героев, а именно превращение деревца в девочку. За этим стояло родство всего живого. А еще я любила «Путешествие «Голубой стрелы» – это и новогодняя, и рождественская история. Но это было «тогда». А мой внук в дошкольном детстве обожал «Механического Деда Мороза» Свена Нурдквиста. Вообще сейчас много самых разных новогодних и рождественских книг – на все вкусы. И это здорово.