Из благополучия в нужду и обратно
– Лариса, декабрь – жаркая пора для благотворительности, ты с головой погружена в сбор вещей, лекарств, продуктов для нуждающихся семей в Москве и регионах, но в то же время… вот-вот сама станешь мамой, казалось бы, голова должна быть забита своими семейными заботами, а не чужими. Не противоречит одно другому?
– Я, наверное, какая-то безумная мама, сама себя ловлю на том, что уже все мысли должны быть сосредоточены на ребенке, а я все чем-то занимаюсь: работаю на основной работе, руковожу «Рождественским подарком». Но дело, наверное, тут вот в чем: у меня всегда был такой страх – впустую проживать свою жизнь. Когда я занимаюсь акцией «Рождественский подарок», есть ощущение, что все время, которое на это тратится, максимально осмысленно.
– Волонтерство – все-таки более «щадящий режим», чем руководство проектом…
– Я превратилась из волонтера в руководителя буквально за 2 часа, неожиданно. Акция проходит уже 11-й год, но в том году был риск, что она закончится. Девушка, которая эту идею в России воплотила, переехала за границу. Однажды она мне написала: «Я уехала, предложила нескольким волонтерам возглавить акцию, но они не смогли. Поэтому, наверное, не будем ее больше делать…» Я говорю: «Как же так? А семьи?!..» Тогда она предложила: «Может, ты ее возглавишь?» Это было ближе к ноябрю прошлого года, надо было срочно начинать, ночью она мне передавала дела. На самом деле там очень много работы.
– Многие скептически относятся к помощи нуждающимся семьям: мол, сами виноваты, надо было получать образование, работать, чтобы не оказаться в бедственном положении. Можешь рассказать, кому собирает вещи «Рождественский подарок», как семьи оказываются в категории нуждающихся?
– Бывают очень разные судьбы, не всем это понятно. Есть у нас, допустим, вполне обычная замечательная молодая семья. Они поженились, купили в ипотеку квартиру, а когда у них родился сын, выяснилось, что у него редкое заболевание – муковисцидоз. Оно требует постоянного лечения достаточно дорогими препаратами. В итоге в один момент люди с обычным средним достатком стали нуждаться в самом необходимом: у них, например, нет коляски для малыша.
Или другой пример: есть семья, которая меня бесконечно радует – они, наоборот, выбрались из страшной нищеты и безысходности. Она и он были бездомными, жили в приюте при храме, встретились там, потом поженились, венчались, сейчас у них уже двое деток. Им обоим немного за 30. От храма им помогли снять квартиру, муж устроился на работу логистом в крупную торговую сеть. Но из его зарплаты 24 тысячи уходит на оплату жилья, остается 6. Тяжело им, конечно. Мы понимаем, что им надо помочь. Но сама история борьбы этих людей, то, как они выбрались из безвыходной ситуации, то, настолько изменили себя и дали жизнь детям, – это просто потрясает. Притом люди очень позитивные, прекрасные!
Вообще, когда ближе узнаешь такие семьи, не можешь не восхищаться! Например, в одной семье родился ребенок с ДЦП. Через год они лежали с ним в больнице, на какой-то реабилитации, и узнали, что в этой же больнице – в роддоме, естественно – оставили девочку. Они подумали: «А давай еще этого ребенка возьмем. Разве мы двух не поднимем?» Стали оформлять документы, а им руководство говорит: «Слушайте, у нас тут есть еще одна хорошая девочка, может, вы и ее возьмете?» Взяли и ее. А через некоторое время – еще и брата этой девочки забрали из детдома. Прекрасная семья! Там папа работает. Живут скромно и сами очень скромные, стесняются просить. Читаешь их историю и думаешь: «Такие люди еще есть!» Всегда вспоминается притча о вдове, которая свою лепту дала: вы дали оттого, что у вас много, а она отдала все, что имела…
Но бывает, действительно, что люди, например, не хотят работать. И одна из значимых функций наших волонтеров – как раз понять, что за ситуация привела семью в тяжелое материальное положение. Мы стараемся помогать тем, кто в такой ситуации оказался по не зависящим от них причинам: во многих семьях серьезно болен кто-то из детей, в этом году – семья беженцев с Украины, устроиться здесь на работу им довольно сложно.
– Как вы ищете семьи, которым нужна помощь?
– Информацию о своих самых тяжелых подопечных дают фонды социальной защиты, храмы, при которых есть социальные службы, фонд помощи больным муковисцидозом «Во имя жизни», фонд «Благое дело в Старых Черемушках», иногда информацию приносят сами волонтеры. В этом году у нас очень широкая география. Обычно мы фокусируемся на Москве и Подмосковье, а сейчас взяли несколько семей из Новокузнецка, Кемерово, из Челябинска, Курска, Нижнего Новгорода.
– Как проверяется информация? Все же боятся мошенников.
– К каждой семье прикрепляется волонтер. В большинстве ситуаций он приезжает в семью, общается с ними лично, смотрит на их жилищные условия, узнает, какие есть потребности. Некоторые семьи очень стесняются и говорят: «Нам бы только самое необходимое: крупы, консервы…» А когда приезжаешь к ним домой, понимаешь, что нужно-то гораздо больше. Волонтер описывает на сайте ситуацию семьи и те конкретные потребности, которые у нее есть. И далее уже любой человек может выбрать и забронировать подарок, который он готов приобрести и привезти на склад. В этом году собираем подарки 17-18 декабря на складе в районе метро Фрунзенская.
– А бывает наоборот: когда запросы неадекватно высокие?
– Бывает, но значительно реже. Когда просят, скажем, гаджеты. Но иногда надо понимать, что планшеты или телефоны – это острая необходимость: например, в этом году у нас есть семья с болеющим мальчиком, у которого проблемы с двигательной функцией, поэтому мы попросили для него планшет с большими кнопками – для коммуникации.
– Люди сейчас занятые: а просто деньги нельзя перечислить?
– Мы не помогаем деньгами. Вообще девиз акции: «Конкретная помощь конкретным людям». То есть мы гарантируем, что лично знаем эти семьи, и мы точно знаем, что предложенная помощь им действительно нужна. И потом… ощущение счастья от того, что ты купил что-то действительно необходимое нуждающимся, красиво упаковал, привез – у дарителей ничуть не меньше, чем у тех, кто получает подарки. Эти два дня, что мы работаем на складе, принимаем и распределяем вещи – это полное счастье! Все это отмечают. Атмосфера там потрясающая!
Люди чувствуют себя частью Божьего промысла, таким маленьким винтиком, и чувствуют, что это не просто «привез, уехал», а уже часть их жизни.
Например, в прошлом году была история, когда одна женщина собирала для нескольких семей подарки, будучи при этом на последнем месяце беременности, а отвезти их уже не смогла – легла в роддом. Так вот, к нам приехал счастливый муж, говорит: «Простите, жена не смогла приехать, сегодня утром родила дочку». Такие волшебные истории я собираю, записываю.
Она сказала: «Бог каждого проверит “на вшивость” по-своему»
– Существует такое мнение, что люди и рады помочь, но их надо как-то очень настойчиво расшевеливать, чтоб они обратили внимание на чужую нужду: у всех же своя жизнь. Ты с этим не сталкивалась?
– Мне кажется, у любого человека тяга к такой деятельности начинается с воспитания в семье – на пустом месте это не возникает спонтанно в голове. Когда тебя воспитывают не в ключе «все лучшее – детям», а так, что ты понимаешь – я должен тоже с кем-то делиться, о ком-то заботиться, я должен помогать, скажем, маме и папе в уборке и т.д., ты и взрослым человеком будешь стараться кому-то что-то отдавать, не только брать.
И, кроме того, часто помогают другим те люди, которых очень любили в детстве – им есть чем делиться! А те, кто вырос в иной атмосфере, но при этом умеет отдавать, вообще достойны преклонения, мне кажется.
– Откуда ощущение, что без добрых дел жизнь бессмысленна?
– Если честно, я стесняюсь говорить «добрые дела», потому что это просто всегда было необходимостью. Это просто норма.
Осознанная деятельность началась с третьего курса института: мы начали ходить в храм, и так случилось, что на приходе собралось достаточно много молодых людей, студентов 3-4 курсов хороших московских вузов, и все мы пришли в Церковь через свой осознанный выбор. Было много энергии, хотелось что-то делать, что-то менять. И мы создали такую молодежную общину «Светоч» – при храме Николая Чудотворца села Сидоровское.
Первым делом было убрать мусор с дороги, ведущей в храм. У нас храм находится в небольшой деревеньке, к нему идет дорога из города, и каждый, кому не лень, выбрасывает там мусор… Потом это мероприятие стало ежегодным: перед каждой Пасхой собирались люди, с мешками, убирали этот мусор. Это невероятно сильно влияет на тебя, когда хоть раз ты это все уберешь, ты уже просто психологически не можешь бросить какую-нибудь обертку куда-либо, кроме урны!
Потом стали участвовать в социальных проектах. Сейчас, конечно, все уже выросли, обзавелись семьями, но проекты, которые касаются ветеранов, инвалидов, продолжаются – их мы не имеем права оставить.
– Никогда не было такого: «Какие мы светлые и хорошие!», некоего ощущения самодовольства от того, что ты такой хороший, кому-то подарил на Рождество подарок, сходил к ветерану?
– Мое сознание в этом плане очень сильно перевернула самая первая наша акция – поздравление инвалидов с Пасхой. Одним из наших постоянных дел стали поездки на Пасху и Рождество к лежачим больным. И вот мы купили подарки, захватили гитару, думали – сейчас мы придем, такие милые и хорошие ребята, споем инвалидам песни, прочитаем стихи, подарим подарки, пообщаемся, и они будут радоваться. Словом, мы придем и будем светить! А самый первый человек, к которому мы пришли, это была девушка Маша – на тот момент ей было 20 лет, фактически – наша ровесница. У Маши рассеянный склероз. До 16 лет она была абсолютно такая же, как все мы. А в 16 у нее нашли это заболевание, и оно стало прогрессировать… Сейчас уже, конечно, Маша в очень тяжелом положении, тогда у нее было ограничение двигательной функции.
Это был шок. Во-первых, от того, что Маша была такая же, как мы! Во-вторых, мы увидели, что у нее и у ее мамы, несмотря на все, такая сила, такой позитив и жизнеутверждающий взгляд на многие вещи! Это поразило нас. Я дружу с этой семьей до сих пор, они мне очень дороги. И какие-то разговоры с Машей запали мне в душу настолько, что ее слова просто звучат в моей голове. Когда-то она говорила мне, что ни о чем не жалеет. Я спрашивала: «Неужели ни о чем?»
А Маша сказала: «Знаешь, я с детства была очень взрослая. И болезнь у меня такая, взрослая. Бог ведь каждого «на вшивость» по-своему проверит».
Она просто как-то осознанно принимает то, что с ней случилось, и все.
При этом у нее потрясающе энергичная мама! Когда общаюсь с такими семьями, больше всего любуюсь на женщин, которым выпало испытание – какие они часто красивые и очень сильные! Как раз тогда я поняла, что, действительно, эти встречи Бог дает нам ничуть не меньше, чем им. Когда я как-то шла от Маши – а в тот день ей было хуже, чем обычно – у меня это стихотворение написалось:
Идти по солнечной стороне,
Как будто солнце глаза не слепит,
Как будто светит оно во мне,
Но я-то знаю, Кто это светит…
Но я-то знаю, что не могу
Себя на йоту подпрыгнуть выше.
Так и молюсь, все на бегу,
Прося украдкой: «Ты будь поближе».
– Но все-таки за этой энергичностью и позитивом – масса всего, что волонтерам не видно, правда?…
– Конечно, не скажу, что все безоблачно. Такие семьи действительно живут с большой болью, с трудностями, но у них хватает сил эту боль как-то переплавить во что-то иное. Приходишь в семью, а там есть чувство радости…
Был еще такой удивительный случай. Мы пришли в семью, где сын – с рождения болящий, у него нарушение всех систем, буквально переплетение ног и рук. Ему немного за 30, и это человек, который всю жизнь лежит, и даже говорить ему очень сложно. Мы пришли в эту семью на Пасху… и вначале потеряли дар речи: ты не понимаешь, что делать – стихи читать как-то странно, а что делать-то? Просто сказали: «Здравствуйте! С праздником! Христос воскресе!» И вдруг он ответил нам «Воистину воскресе» так радостно, с такой невероятной улыбкой. И это его «Воистину воскресе» меня перевернуло…
Я поняла, что внутри у него – невероятный, огромный внутренний мир, и он очень красивый, очень светлый. И в общем, даже в его состоянии, когда, казалось бы, не можешь вообще ничего, можно жить наполненной, осмысленной жизнью. Наверное, все, что ему дано, это молиться, но эта его молитва, мне кажется, может вообще очень многие вещи менять.
Еще одна такая семья – это семья председателя Общества инвалидов города Краснознаменска, Татьяны Световны, невероятно энергичной женщины, которая это общество и организовала. У ее дочери, Вали, ДЦП, что не помешало ей получить два высших образования, стать мастером спорта и чемпионкой по конной выездке и писать потрясающие детские сказки. Коротенькие, и невероятно добрые – вот у меня малыш родится, я буду ему Валькины сказки читать.
Так что ты просто смотришь и понимаешь, что жизнь таких людей – осмысленней твоей в несколько раз! Выходишь от них и думаешь: а кто кому вообще доброе дело-то сделал сейчас?..
И потом, когда у меня в жизни была своя мелочная ситуация – я лежала в больнице после небольшой аварии, вся перебинтованная, как раз перед Рождеством, и не могла никуда из палаты выйти – мне все вспоминалась история этого парня, Машина история. И, я помню, тогда написался стих:
Научись смотреть из окна,
В неподвижности видеть жизнь,
И появится глубина,
И тогда даже лежа – ввысь!
И тогда колокольный звон
В тихом сердце родится сам,
И наполнит всю землю он,
И тогда в каждой клети – Храм.
…В общем, вот тогда все началось, закрутилось, и «Рождественский подарок» стал очень логичным продолжением всей истории.
«В благополучных районах люди чаще думают… о самоубийстве»
– У тебя самой никогда не возникало вопросов к Богу, претензий: почему же жизнь такая?
– А как раз вот это мерило счастья, оно у всех очень разное. Как Маша тогда сказала, Бог каждого по-своему проверяет… Для меня самым большим впечатлением было то, что в любом положении можно быть счастливым. В положении вроде бы как абсолютной болезни и немощи – быть счастливым, и в положении полного внешнего благополучия – задумываться о самоубийстве.
У меня муж занимается исследовательской деятельностью, и сейчас сделал очень интересное исследование – уровня удовлетворенностью жизни по районам Москвы: чтобы узнать, как инфраструктура, обустроенность района влияет на развитие девиантного поведения.
И самое интересное в том, что в самых благополучных районах – в центральном округе, например – на вопрос «Думали ли вы хоть раз в жизни о самоубийстве?» каждый десятый ответил: «Да». А в других районах – такой ответ гораздо реже встречается!
И это как раз потому, что люди с ума сходят от того, что им слишком много дано. Чувство счастья и справедливости не всегда коррелирует с тем, что принято в обществе за определение удачно сложившейся жизни, вот в чем штука.
Лариса с мужем
– У тебя жизнь вроде сложилась, но у вас с мужем 5 лет не было детей. Это стало той самой «проверкой на вшивость»?
– Хороший вопрос. Естественно, было волнение, были разные периоды… Но, на самом деле, у меня всегда был принцип жизни: делай то, что можешь, а остальное предавай в руки Божьи. Это всегда работало. Просто ты должен быть перед собой честен, что ты действительно сделал все, что мог.
И я так удивилась, когда узнала, что стану мамой. Огромное количество людей, к моему удивлению, признались: «Знаешь, мы молились за тебя». Наверное, Господь все-таки решил нам помочь по их молитвам. И, кстати, очень много раз я слышала истории, когда молодые пары что-то отдавали, и после этого им были дарованы дети. Например, коллега по работе рассказала: по медицинским показаниям у них было очень мало шансов иметь своих детей, и тогда она как-то неспециально подумала про себя: «Если у меня будут свои дети, я потом возьму ребенка из детдома». А через 2 недели узнала, что беременна.
Вообще вокруг много знакомых, близких подруг, в частности, которые не имеют детей из-за ошибок, допущенных раньше; или есть прекрасные девушки, которые не по своей вине столкнулись с самой страшной ситуацией для женщины – потерей ребенка. Есть идея выпустить книгу об этом женском, о главном, от боли к радости – сейчас уже готовится макет книжки.
– Естественно, там будут стихи?
– И стихи тоже…
Фото Павла Яковлева
Топ-модели, которые пишут стихи…
– Как у тебя рождаются темы для стихотворений?
– Это, наверное, от резонирования: когда что-то очень сильно начинает резонировать с тобой, и ты не можешь этого не высказать. Это тоже такое ощущение «беременности»: ты понимаешь, что в тебе есть мысли, чувства, которые нужно родить в пространство, и ты не можешь успокоиться, пока этого не произойдет. Сначала чувствуешь их музыку, их ритм, чувствуешь их настроение, тебе остается только это все обрамить словами, чтобы они не исказили это чувство, этот ритм, чтобы ты не соврала через эти слова, не опустилась до какой-то банальности – а это очень легко сделать.
Иногда это бывает спокойней: ты можешь две строчки написать, понять, что это интересно, оставить, а через полгода написать оставшиеся десять. А иногда это так захватывает, что ты не можешь заснуть, не можешь заниматься даже какими-то важными делами, пока не довыскажешь. Прям вот сейчас!
– Склонность писать стихи – откуда она?
– В этом, наверное, отчасти есть что-то генетическое. Как-то нашлась книга моего прапрадеда, оказалось, что он тоже писал стихи. И у меня всегда было странное ощущение, внутренняя уверенность, что я тоже буду писать.
А еще у моих родителей была очень интересная традиция – я такой еще нигде не видела: они иногда вместе готовили еду, причем чередовались – один готовит, а другой – читает ему вслух стихи. Я видела это с детства, и меня это вдохновляло. Так что в детстве я была безмерно насыщена стихами, а потом это, наверное, в какой-то момент переросло в собственное творчество.
Сейчас это – неотъемлемая часть жизни: появились творческие вечера, знакомства с разными творческими людьми – не только с поэтами, но и с музыкантами, с танцорами. Стало интересно делать такие комплексные истории: не просто выход и чтение стихов, а, с одной стороны, перформанс, выступление, а с другой стороны – разговор. Очень искренний. Потому что, когда ты читаешь стихи, ты максимально обнажен. И когда это устраивается с привлечением других видов творчества, разговор получается более многогранный.
В России вообще принято писать стихи: мне кажется, мало кто не писал их хоть когда-нибудь.
– Все писали, когда им было по 19! Но не все продолжают…
– На самом деле тех, кто продолжает, тоже безмерное количество. Здесь, конечно, есть вопрос – стихи это или графоманство. Вообще мерило, оно ведь очень условное. Один гуру скажет тебе: «То, что ты делаешь, интересно», другой – «То, что ты делаешь, бессмысленно, это вообще не стихи!» Для многих молодых принципиально важно чужое мнение – имею я право писать или нет.
– А для тебя важно?
– Да. Меня обрубали, и не раз, говорили, что все это скучно, банально. Один такой гуру мне написал: «Читать ваши стихи – это все равно, что читать меню в ресторане». Это, конечно, было больно.
Но потом я поняла: это абсолютно нормально, что разные люди одни и те же тексты воспринимают по-разному. Главное, чтоб твой внутренний цензор не обличал тебя во лжи.
И потом, другие люди говорили, что эти стихи заставляют их о чем-то задуматься, меняют их. Или просто на тот час, что читают их, становятся счастливее: им просто хорошо. А это уже счастье для автора.
Выступление со своими стихами
– Понятно, что «нет пророка в своем отечестве», но все же – а твоим близким стихи помогали задуматься, что-то переосмыслить?
– Был такой момент, когда один очень близкий мне пожилой человек сказал: «Впереди у меня пустота…» И у меня родилось в ответ на это вот что:
Впереди у тебя цветы,
Луговые, простые цветы,
Где и ты – сама простота.
Белым будет стелиться мир,
Слово шалью укутан весь,
Словно нет в нем заплаток и дыр…
Словно все начинается Здесь.
– Многие знают Веру Полозкову, которая стала неким открытием, прорвалась со своей поэзией к массовому слушателю, ну вот, пожалуй, и все… Поэзия не популярна?
– Я не могу сказать, что поэзия сейчас не популярна. Есть много молодежных поэтических проектов.
– Каких, например?
– Например, театр поэтов, клуб поэзии «Мужской голос», проект «Бабушка Пушкина». Есть поэтический конкурс Филатов-фест, 2 года идет. Это среди аудитории до 30. А среди аудитории старше – тоже есть огромное количество поэтических студий. Люди счастливы, они реализуются через это! Есть очень талантливые поэты, с интересными, нестандартными текстами, но, действительно, часто проблема в том, что они варятся в собственном соку, ходят на вечера друг друга и остаются знаменитостями лишь в узком кругу.
Но сама тенденция есть! Я, например, участвую в проекте «Стихотерапия», его организовала известный дизайнер Алиса Толкачева. Я совершенно случайно оказалась в этой группе, и мне было не по себе: люди из мира моды, которые пишут стихи – что это такое?.. Казалось бы, топ-модели, что они могут сказать?! А там – такой мир, такая поэзия! Ты понимаешь, что о многих из этих людей ты думала бы совершенно по-другому, если бы просто встретила их на улице, а через стихи перед тобой открывается такая красота, и такое совершенно другое мышление… Это удивительно.
Участники проекта «Стихотерапия»
– Какое у тебя ощущение от этой жизни?
– Ощущение от жизни? В целом, как я сказала раньше: делай все, что от тебя зависит, а в остальном доверься Богу. Хотя это не просто… Я по складу характера индивидуалист, и мне как человеку, со студенческих лет учившемуся во всевозможных школах лидерства, очень трудно было принять вот это христианское «Да будет воля Твоя». Лидеров-то учат: «Все зависит от тебя!». Не могу сказать, что пришла к такому полному принятию воли Божьей – как в молитве Оптинских старцев говорится: «Дай мне всецело предаться воле Твоей святой». Скорее, это «пусть будет воля Твоя, но если Ты не против, пусть будет вот так!» (смеется). Но потихоньку начинаю понимать: ощущение полноты жизни, ощущение счастья – это когда ты искренне хочешь, чтоб все происходило по воле Божьей.
Беседовала Валерия Михайлова
P.S. Акция по сбору вещей, продуктов, лекарств для семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, «Рождественский подарок» заканчивается в этом году 18 декабря. Узнать о том, как можно в ней поучаствовать, вы можете на сайте акции. Нужны в том числе волонтеры-водители для развоза подарков. Спасибо!
Идея акции «Рождественский подарок» родилась в Польше в 2001 году, когда несколько человек в Кракове объединились, чтобы помочь своим знакомым, оказавшим в трудной ситуации. Удалось собрать подарки для 30 семей. Постепенно к акции подключались другие регионы Польши, и в 2006 году акция стала общенациональной. В 2010 году подарки получили уже несколько тысяч семей по всей стране. В «Рождественском подарке» принимали участие Папа Римский Франциск и президент Польши с супругой.
В России «Рождественский подарок» появился 11 лет назад.