«Мать бакланов»
В первый день катастрофы, 15 декабря, когда еще не были организованы пункты помощи и реабилитации для птиц и животных, не были созданы пункты сбора волонтеров, Лариса прибежала на берег.
Без защиты — ни маски, ни сапог, ни перчаток, ни специальной одежды.
— Вокруг — все черно-серое. Как будто создала нейросеть. Среди черноты – утки, островками. И такие же растерянные люди ходят.
Это был просто какой-то мрак, ты уже вообще не понимал — утро, обед, вечер, ты просто бегаешь, плачешь, собираешь этих птиц, — вспоминает Лариса.
Помню, что в первый день забрала к себе домой 12 птиц, — продолжает она. — Там их очистила по правилам, которым обучали в роликах ветеринары… На то, чтобы отмыть одну птицу, уходило по 3–4 часа. Дальше счет не вела — все происходило без остановки. Чомги, чернокнижные и краснокнижные гагары, бакланы, целая операция по спасению семьи лебедей… Ни поесть, ни поспать, ни в туалет сходить.
Сначала несколько дней волонтеры работали стихийно. Потом стали появляться организованные центры. Один из них был создан на семейной страусиной ферме «Аристей». Лариса попала туда случайно — привезла тазы для мытья птиц, в которых нуждался центр, а потом так и осталась там спасать пернатых.
Ребята-волонтеры прозвали Ларису «мать бакланов» — за ее особенное отношение к птицам и за умение работать с тяжелыми и крупными особями.
Фото: соцсети Ларисы Шульц
— Многим пришлось пожертвовать ради этого, — и личной жизнью, и финансами, и работой — всем. На месяц жизнь остановилась. Но это не только я, это вообще все так волонтеры, некоторые не смогли на новогодний утренник детей отвести, — рассказывает девушка.
Лариса часто повторяет: «У меня был долг перед морем и желание спасти любой ценой, больше в голове не было ничего». Она переехала в Анапу из Абакана (Хакасия) больше года назад, после непростых событий в жизни.
— Я приехала обнулиться сюда, и вот сейчас так выразилась моя благодарность морю, — говорит девушка.
«Как будто за всех птиц прилетел сказать “спасибо”»
Вирусный ролик с лебедиными объятиями, который люди стали пересылать друг другу, был записан еще 8 января.
Лариса была у себя дома после очередной смены, как ей позвонили из парка «Аристей» и попросили приехать — мол, тебя тут гость ждет, без тебя не справимся. Через 25 минут она уже была на месте.
Оказывается, лебедь сам вышел к людям на побережье, вся его грудь была в мазуте. Но уже в центре людей к себе не подпускал, шипел.
— Я подошла, начала его брать, а он положил голову мне на плечо, вот эти обнимашки, и я начала плакать…Как будто, знаете, он прилетел за всех птиц сказать спасибо… Мы с ним в этот момент как бы привыкали друг к другу и потом его было легче мыть. Мы ему даже не привязывали клюв, я так и стояла рядом с ним, пока мы очищали его, — вспоминает Лариса.
Уже после мытья и лекарств лебедю стало намного лучше. На следующее утро он сам вышел из загона, погулял по ферме и улетел.
«Лежу под капельницей, улыбаюсь…»
Лариса спасала птиц с 15 декабря, почти месяц, в режиме нон-стоп.
Пострадавших птиц меньше не становилось, а вот число волонтеров сокращалось. Лариса звала на помощь своих друзей, знакомых, подписчиков в соцсетях, обращалась к властям.
Много бессонных ночей, работа с токсичным мазутом дали о себе знать. Сейчас девушка находится на реабилитации — в прямом смысле под капельницами.
— Примерно 12-го января меня «срубило», — объясняет Лариса. — Тошнота не прекращалась, сильная физическая слабость, головная боль, тело трясет… Поняла, все. Дальше не смогу. Нам, волонтерам, делали по три капельницы хороших, дорогих препаратов, плюс препараты от интоксикации. Но сейчас я дома восстанавливаюсь, — объясняет Лариса.
Когда ее спрашивают о самочувствии или ругают за то, что довела себя до такого состояния, она отвечает: «Я лежу под капельницей сейчас, улыбаюсь. Я сделала все, что могла. И долг свой морю отдала».