«Ребята уже все четко спланировали…»
— Все, как обычно, получилось случайно. Сначала выяснилось, что кто-то из моих соседей по поселку умеет водить яхту — и мы вместе сходили в море. Потом я с коллегами отправился на конференцию в Казань. Речь как-то сама собой зашла о самолетах, что здорово было бы научиться летать. На этом же рейсе оказался еще один мой коллега, он шел по проходу между креслами и услышал наш разговор. Выяснилось, что он давно хотел научиться, но как-то до сих пор не встретил единомышленников.
Короче, стали мы мечтать уже впятером. Однажды встретились, выпили пива на эту тему — и тут пошло-поехало. У нас образовалась группа в «Вотсапе», где шло активное обсуждение, в котором я даже особо не участвовал, просто не стал из нее выходить.
И тут смотрю — они уже нашли летную школу в Америке.
Это был 2019-й. К осени ребята все четко распланировали. Я стал думать: не соскочить ли? Решил не соскакивать.
Но, честно говоря, я оказался самым немотивированным из них. Я — второгодник. У меня есть пока только американское удостоверение студента-пилота, а у ребят уже нормальные права. Хотя одна попытка их получить у меня уже была, на майские праздники. Она провалилась в силу обстоятельств непреодолимой силы.
«…И тут вмешался ковид»
Планы планами, а тут пандемия. Наше обучение как раз пришлось на первую волну.
Мы собирались проводить его в два этапа, потому что никто не может себе позволить отсутствовать пять-шесть недель. Приехали 15 марта 2020 года. Двое из нас четверых сдали письменную часть теста, оставалась площадка, надо было готовиться.
Фото: pexels.com
Мы планировали приехать снова и досдать. [Приехали во второй раз] и тут — бац, отменяют все регулярные рейсы, а за два дня до нашего отъезда — все эвакуаторские рейсы. Вышла, если помните, Мария Захарова, сказала «мы своих не бросаем» — и тут же «Аэрофлот» сообщил, что ничего не будет до осени. Мы кружным путем, через Минск. Беженцы из США через Белоруссию.
В Америке сдавать экзамены проще, чем у нас. В России очень много теории, ты можешь годами изучать всякие углы, тангенсы-котангенсы, как дует ветер, — и ни разу не полетать. В Штатах тебя прежде всего учат летать. Но и без теории не обойтись, надо рассчитывать баланс и перегрузы, как на тебя влияет ветер, и скорость, летать по бумажной карте. Для этого надо на каком-то базовом уровне вспомнить или заново выучить математику, но это не страшно. Я стал впервые работать с Excel, когда пошел на MBA после 30-ти — и ничего, получилось. Человек — это же царь природы.
«Посадки бывают великие и хорошие»
В среднем, я думаю, 70 часов налета достаточно. Кому-то требуется больше или меньше, но в целом, имея 60-80 часов за плечами, можно сказать, что научился. Поначалу очень страшно и ничего не получается. Но поразительно, что через три недели после того, как ты первый раз вошел в кабину, ты уже совершаешь первый самостоятельный полет и первую посадку без инструктора в кабине.
То есть это чуть дольше, чем машину научиться водить, обычный хард-навык. Выполняй четкие, конкретные задачи — и научишься.
Взлетать не страшно, а вот садиться... Мой американский инструктор говорит, что посадки бывают великие и хорошие. Хорошая посадка — это когда ты вылез из самолета, а великая — когда ты вылез из самолета и можешь повторно его использовать. Скажем так, пока все мои посадки были великими. У ребят что-то отваливалось, но, в общем, тоже все было нормально.
«Свободы передвижения у нас нет»
Пилотирование — полезный навык для ежедневной жизни, но я не думаю, что он в России может широко применяться для работы с пациентами. Типа как Доктор Айболит сел на орла и полетел — такого не будет. И дело не в цене легкого самолета, его можно либо арендовать, либо даже купить вскладчину.
Фото: pexels.com
Сложность в том, что порядок полетов у нас по закону уведомительный, а по факту разрешительный. Ты подаешь авиационным властям заявку на полет, но она у тебя может не пройти, потому что ты летишь через какое-нибудь неизвестно откуда взявшееся временное ограничение. Тогда говорят: «Ваш флайт-план не одобрен». По-хорошему, тебе должно быть все равно, потому что в соответствии с федеральными авиационными правилами ты их уведомил. Точка. Но на деле, если ты полетишь, то начнутся проблемы. Так что особой свободы передвижения у нас все равно нет.
«В медицине нет навыков правильной рутинной работы»
Авиация — это, в первую очередь, безопасность и правила. Использование чек-листов, четко отстроенные процессы здесь на более высоком уровне, чем в медицине. Если бы люди летали так, как они лечат, жертвы исчислялись бы сотнями. Не может человек просто прийти на аэродром, сесть и поехать.
Ты должен договориться с контролем, ты должен ему пересказать все, что он тебе говорит. Вот бы в медицине так же!
Мы даже пытаемся это понемногу внедрять, но в целом медицинская культура — другая. В ней нет навыков правильной, рутинной работы: получил задачу — понял — повторил — выполнил строго в соответствии с чек-листом (иначе что-нибудь забудешь — и все упадет).
А в медицине как? Не ту ногу отрезали, не ту химию сделали — это случается. То, что для авиации с 40-х годов абсолютная норма, в медицине — мечта. И понятно, почему. Грохнешь 200 здоровых — ужас. Убьешь одного больного — и вроде ничего страшного, он и так больной. Или одна жизнь не считается?
Конечно, это не только у нас в России. Медицина — штука плюс-минус везде одинаковая, и подход к безопасности в медицине повсюду должен быть как в авиации.
