Я полюбил страдание

Читать автобиографию святителя Луки- электронная книга

Святитель Лука Крымский: 27. 04. (09.05) 1877 г.  — 11.06. 1961г.

«…Вы спросите: “Господи, Господи! Разве легко быть гонимыми? Разве легко идти через тесные врата узким и каменистым путем?” Вы спросите с недоумением, в ваше сердце, может быть, закрадется сомнение, легко ли иго Христово?»— слова из проповеди 1951 годаⁱ.

Принадлежат они одному из самых известных исповедников XX века — архиепископу Луке Крымскому. В его проповедях — то, что опытно прошел он сам. И в наши дни, когда людям порой не хватает духа заглянуть в завтрашний день, слово Священноисповедника Луки может поддержать и придать силы как лекарство высшего духовного свойства.

По долгу священника и врача

Это случилось в 1921 году. В Ташкенте, где служил тогда отец Валентин, будущий архиепископ Лука, назревал страшный по возможным последствиям судебный процесс. Из Бухары в город привезли партию раненых красноармейцев. Во время пути им сделали перевязки, но время было летнее и под слоем бинтов завелись личинки.

Дежурный клиники профессора Ситковского, куда поместили солдат, справился с несколькими ранами, требующими безотлагательной обработки, оставив остальных больных до утра, с тем, чтобы начать лечение, как полагается. Это и послужило поводом для распространения слуха о том, что доктора клиники Ситковского целенаправленно занимаются вредительством.

Глава местного ЧК, знаменитый латыш Петерс, снискавший репутацию человека крайне жестокого, тут же организовал показательный процесс над «реакционными» врачами, выступив в роли общественного обвинителя. Развязка была вполне обозримой: арестованным грозили приговоры «к высшей мере».

Профессор В. Ф. Войно-Ясенецкий

В качестве эксперта в зал суда был вызван и отец Валентин, священник, вот уже два года совмещающий пастырские обязанности с прежней своей любимой работой — хирурга.

Что только не пришлось ему выслушать от председателя, так, что не понятно было, кем предстал он перед судом: «экспертом», «свидетелем» или «обвиняемым»? Обстановка, в которой проходило слушание, определялась чувством классовой ненависти по отношению к интеллигенции.

— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?

Однако отца Валентина не так-то легко оказалось смутить:

— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель?

Петерс продолжал заготовленную обличительную речь:

— Как это вы верите в Бога, поп и профессор Войно-Ясенецкий? Разве вы Его видели?

— Бога я, действительно, не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге, и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находилⁱⁱ.

Звук колокольчика за столом председателя потонул в общем хохоте. Спокойно и выдержанно отец Валентин объяснил, что обнаруженные личинки не представляли никакой опасности, и практикующие хирурги, как правило, не спешат очистить от них раны пациентов, поскольку личинки могут даже использоваться как своеобразные стимуляторы заживления. По свидетельству оставившего эти воспоминания профессора Ошанина и других участников событий, именно речь отца Валентина спасла тогда хирургов от расстрела. А умение «держать удар» и тот первый публичный опыт победы над страхом оказались важны для самого отца Валентина.

Личные его обстоятельства были уже в то время не самыми благополучными. В 1919 году в Ташкенте от туберкулеза умерла его жена, на его ответственности была судьба четверых детей. Академическая нагрузка — он возглавлял в то время кафедру хирургии в Университете — была весьма значительна. А о. Валентин участвовал в церковной жизни, готовил необходимые материалы и делал доклады о положении дел в Ташкентской епархии.

Истоки такой жизнестойкости, по-видимому, следует искать в истории семьи. Мать, православная, привила ему веру, научила молиться, отец же, принадлежавший к католической церкви, по складу деятельный и достаточно энергичный, — привычку к труду и самоорганизации. Вера и работа помогли ему продержаться, а необходимость заботиться о ближних, врачевать больных и защищать тех, над кем нависла опасность — преодолеть собственную боль.

«Я полюбил страдание»

— Едва ли ни самые известные слова Священноисповедника Луки. Испытания не отходили от него, не оставляли надолго, но для человека, решившего после смерти жены целиком посвятить себя служению Богу и ближним, это не было неожиданностью.

Время не оставляло надежды на размеренную жизнь в кругу семьи. Принимая сан в 1919 году, он знал, что в тех обстоятельствах священник не мог бы надеяться на прочное счастье, а подвергать опасности других не хотел. Принятие монашества в 1923 г. для о. Валентина стало лишь внешним завершением его нового внутреннего устремления.

При постриге ему было наречено имя в честь апостола и евангелиста Луки. В том же году иеромонах Лука был тайно посвящен в епископский сан. Принятие священства и постриг сами по себе требовали большого мужества, а отказ от сотрудничества с обновленцами фактически означал готовность в любую минуту принять удар со стороны властей.

Начиная с 1923 г. епископа Луку ждали почти десять лет арестов, судов, тюремных заключений и ссылок.

Московское ГПУ, затем 400-километровый путь до Енисейска в зимнюю стужу, который пришлось проделать в дощатых вагонах и на санях, а после еще и трехлетнее пребывание в Архангельске — вот только некоторые отметки его исповеднического пути.

Но где бы он ни оказывался, каково бы ни было его собственное самочувствие, он оставался священником, монахом и врачом. Он оперировал в Енисейске и вел амбулаторный прием больных в Архангельске, опробовал новые методики лечения и собирал материалы для будущих научных монографий.

Освобождение на короткое время не принесло ему отдыха, весной 1934 г., после неудачной операции, он ослеп на один глаз. Но даже подорванное здоровье не лишает его самообладания: в 1937 г., когда последовал новый арест и 13 суток допросов без сна, он объявил голодовку на 18 суток, не подписав ни одного протокола, каждый из которых мог обернуться «высшей мерой» для него и для других подследственных. За этим последовала новая ссылка, в Сибирь.

Великая Отечественная война, несколько изменившая положение Православной Церкви в СССР, принесла Владыке Луке освобождение, что означало для него возможность лечить, продолжать научную работу и приводить в порядок расстроенные в предыдущие годы дела вверенных ему епархий.

Красноярск и Тамбов, Крым и Симферополь он принимает с тем же горением, какое было у сподвижников Патриарха Тихона, не переживших роковой черты 30-х — епископа Илариона Верейского и митрополита Петроградского Серафима. Казалось, что в те годы он работал не только за себя, но за тех архиереев. Память о них и их молитвы придавали ему силы.

В то же время для нескольких поколений врачей в России он до сих пор остается крупным специалистом в области гнойной хирургии и одним из разработчиков метода лечения катаплазмами — мазями, приготовленными на основе почв, автором классического труда «Очерки гнойной хирургии» и лауреатом государственной премии I степени.

Между тем, его собственная болезнь, вызванная лихорадкой, прогрессировала. В 1958 г. наступила полная слепота, и в этом состоянии он продолжал совершать службы, без посторонней помощи входя в храм, наизусть читал богослужебные молитвы и Евангелие, совершал миропомазание и произносил замечательные проповеди, все еще от раза к разу принимал больных, поражая местных врачей безошибочными диагнозами.

Святитель Лука скончался 11 июня 1961 г. в День Всех святых в земле Российской просиявших. 35 лет спустя были обретены его мощи. В наши дни Свято-Троицкий кафедральный собор Симферополя, где они покоятся, стал местом паломничества для православных из России, Греции, Сербии — из всех уголков православного мира.

Вернемся к его проповеди 1951 г. Так легко или тяжело бремя Христово? Вот что пишет этот удивительный исповедник:

«А я скажу вам: «Да, да! Легко, и чрезвычайно легко». А почему легко? Почему легко идти за Ним по тернистому пути? Потому что будешь идти не один, выбиваясь из сил, а будет тебе сопутствовать Сам Христос; потому что Его безмерная благодать укрепляет силы, когда изнываешь под игом Его, под бременем Его; потому что Он Сам будет поддерживать тебя, помогать нести это бремя, этот крест.

Говорю не от разума только, а говорю по собственному опыту, ибо должен засвидетельствовать вам, что, когда шел я по весьма тяжкому пути, когда нес тяжкое бремя Христово, оно нисколько не было тяжело, и путь этот был радостным путем, потому что я чувствовал совершенно реально, совершенно ощутимо, что рядом со мною идет Сам Господь Иисус Христос и поддерживает бремя мое, крест мой. Тяжелое было это бремя, но вспоминаю о нем как о светлой радости, как о великой милости Божией. Ибо благодать Божия изливается преизобильно на всякого, кто несет бремя Христово. Именно потому, что бремя Христово нераздельно с благодатью Христовой, именно потому, что Христос того, кто взял крест и пошел за Ним, не оставит одного, не оставит без Своей помощи, а идет рядом с ним, поддерживает его крест, укрепляет Своею благодатью.

Помните Его святые слова, ибо великая истина содержится в них. Иго Мое благо, и бремя Мое легко. Всех вас, всех уверовавших в Него зовет Христос идти за Ним, взяв бремя Его, иго Его.

Не бойтесь же, идите, идите смело. Не бойтесь тех страхов, которыми устрашает вас диавол, мешающий вам идти по этому пути. На диавола плюньте, диавола отгоните Крестом Христовым, именем Его. Возведите очи свои горе — и увидите Самого Господа Иисуса Христа, Который идет вместе с вами и облегчает иго ваше и бремя ваше. Аминь.»ⁱⁱⁱ

Сноски: