Лекарство от уныния. Вечер памяти протоиерея Михаила Шполянского

В презентации книги, выпущенной издательством «Никея», приняли участие друзья батюшки: протоиерей Сергий Правдолюбов – настоятель храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве, доктор богословия, член Союза писателей России, Михаил Бурмистров – преподаватель философии в ПСТГУ, Андрей Десницкий – российский библеист, Алиса Струкова – директор фестиваля российского кино «Окно в Европу».

Вечер был уникальным. Уникальным, потому что сам отец Михаил, как сказал протоиерей Сергий Правдолюбов, «никогда не думал, что будет таким знаменитым автором», не ожидал, что будет столь популярен. Уникальным, потому что только тяжелый опыт заштатного служения подарил протоиерею Михаилу время, и то выстраданное радостное вдохновение, которое исходит из трудностей и горестей. Большинство своих книг он написал, именно находясь за штатом. Не будь в жизни протоиерея Михаила этих тяжелых лет запрета, а потом заштатного служения, не читали бы мы сегодня его поразительно веселые, исполненные радости и живого юмора истории, не приняли бы так близко его личности, не узнали о человеке, который так широко и для всех, раскинул свои объятья.

Вечер начался с краткого слова сотрудницы издательства «Никея», которое сегодня представляло читателям новую книгу протоиерея Михаила «Был такой случай».

Затем было зачитано письмо матушки протоиерея Михаила – Аллы Шполянской, обращенное ко всем собравшимся на презентации:

«Дорогие друзья! Я, и вся наша семья очень рады изданию новой книги отца Михаила. Сегодня, 19 ноября, день рождения нашей семьи, 39 лет со дня нашей свадьбы. Отец Михаил очень любил устраивать праздники, на свои именины дарил всем в семье подарки. Вот сейчас – он всех вас собрал здесь вместе и радуется этому душа его. Он всегда любил, когда люди вокруг улыбались, смеялись, ощущали, что мир добр, что Господь рядом. Около батюшки было чувство защищенности от зла, оно как будто существовало в некоторой отдаленной абстракции, которую посильно было победить молитвой.

Я очень рада приветствовать здесь друзей наших. Сердечно благодарна вам, друзья, что вы собрались в память о нем сегодня. С любовью, Алла Шполянская».

Далее вечер-презентацию вела Алиса Струкова. Микрофон передавался то одному, то другому гостю вечера, и постепенно слагалась новая книга – книга о протоиерее Михаиле Шполянском:

Протоиерей Сергий Правдолюбов

Энциклопедист

Наша встреча с отцом Михаилом в его рассказах не описана, может оттого, что это была первая его встреча с живым дьяконом, и он боялся описать дьякона в некотором унижении.

У меня часто болела спина, но однажды я дожил до прострела люмбаго. Это ужасающая, страшная боль, пронизывающая всего человека — он может просто упасть и не двигаться.

Я собирался в церковь, но упал у двери и не мог идти, с большим трудом только переместился на диван. Так я лежал целый день до вечера, а вечером с дивана упал. Поднять меня было совершенно невозможно, я был даже побольше, чем сейчас. В это время раздался звонок, пришел тогда еще не отец Михаил, а просто Миша Шполянский, увидел меня и засуетился: что делать?

Потом приехал еще один человек, работающий в скорой помощи, и говорит: «Держите меня за шею». Я зацепился, он — раз, раз, а поднять никак не может. И тогда стали брать большие тома энциклопедии и подкладывать под меня снизу. Так меня выровняли до уровня дивана — сработала инженерная мысль будущего отца Михаила.

Дружба

Мы подружились, наши дети вместе путешествовали на Кинбурнскую косу, помогали пасти коз, одного козленка не уберегли, сожгли стог сена – страшное дело. Даже получили опыт торговли: отец Михаил потребовал, чтобы дети торговали арбузами.  Они поехали в место, где было людно и получили первый опыт торговли, потом долго это вспоминали.

Потом отец Михаил обрел духовного отца в Псково-Печерском монастыре, и я успокоился – там, где есть монашеское руководство, все будет хорошо. Наши отношения продолжались, но уже не так близко, как раньше. В конце жизни мы иногда поздравляли друг друга с праздниками.

Когда я прочел его книгу, мне показалась, что в его рассказах есть некоторая скорбь. Все же священник должен служить Божественную Литургию, молиться, предстоять пред Богом. Литературное творчество – не самое главное для священника. Молюсь, чтобы отец Михаил был причислен к лику священнослужителей, добрых пастырей.

Памятным знаком о нашей дружбе с отцом Михаилом осталась мозаика в храме святителя Николая, который отец Михаил часто описывает в книгах. Там, где из храма идет переход в помещение при храме, на большой двустворчатой двери сделана символическая мозаика: над дверью изображение Господа Иисуса Христа – «Аз есмь дверь: Мною аще кто внидет, спасется». А на двери два представителя новомучеников: справа святая благоверная княгиня Елизавета, а слева мой прадедушка — священномученик Анатолий. Почему отец Михаил захотел изобразить его там – не могу объяснить. Но память о нашем общении с ним совершенно невероятным образом так отразилась. Я за это очень благодарен отцу Михаилу.

Летающая тарелка

В книге очень интересные рассказы, но там, где отец Михаил пересказывает то, что я ему говорил, часто присутствует литературное домысливание, на которое, несомненно, имеет право писатель. Летающая тарелка, например. Эта история произошла с моим отцом, который служил в Рязанской области.

Надо было благословить тарелку на сбор денег на содержание храма. Матушка подвинула тарелку под дверь в алтарь, видимо, чтобы батюшка благословил сбор денег. Батюшка взял тарелку, благословил, и ногой пырнул её обратно. А матушка подумала: «А вдруг он не благословил? Я же не видела». И раз – тарелку под дверь. Батюшка думает: «А зачем, когда я уже благословил?». И опять ногой – раз. А она опять – а вдруг он не благословил. И в третий раз просунула тарелку. И тогда отец Анатолий открыл дверь, а мой отец был лагерник и фронтовик, и высказал ей все, что у него наболело по поводу этой тарелки.

Но в храм тарелка не летела — это уже отец Михаил, как писатель и как человек, любящий эффекты нафантазировал.

Андрей Десницкий

Богословы

Наше сегодняшнее собрание – это скорее собрание героев этой книги, чем собрание читателей. Расскажу о себе как герое и читателе. Сначала одно маленькое замечание по поводу сказанного отцом Сергием. Часто спрашивают – как возникли противоречия между синоптическими Евангелиями, когда мелкие детали расходятся. Ну вот так и возникли: две версии — Марка и Луки, вспоминающих события через 20-30 лет. Конечно некоторые детали у них расходятся, все одинаково запомнить невозможно.

Эпизод книги, в котором я принимал участие – про баню. Отец Михаил все описал предельно точно, даже заметил детали, которые я забыл, а когда перечитал, вспомнил – точно, так и было. Но один эпизод я недорассказал.

Замечательная ситуация – сидят в бане лекторы богословской школы и беседуют на разные значимые темы. И с ними колхозник, который случайно присоединился. Ему хочется вступить в разговор, и тогда он находит фразу, которая сразу нас объединила: «А, и в нашем колхозе тоже бардак!».

Сразу такое единство образовалось!

Дойти до самой сути

Самое важное в общении с отцом Михаилом – это ощущение живой жизни. Мы видим образ человека, который живет каждую секунду своей жизни, который абсолютно не смущается рассказывать нелепые, смешные истории, выставляющие его в самом странном свете, и никогда ни о ком не говорящего плохого. Это совершенно поражает. Обычно, когда читаешь мемуары, в них часто присутствует мысль: какие же они все-таки гады! Как они меня не поняли, не оценили! Сейчас я им все выскажу. А тут ни следа этого, ни тени.

Возникает ощущение хорошей, благополучной жизни, а ведь это священник, который пришелся совсем ни ко двору в своей епархии. Он был некоторое время под запретом, потом за штатом. Но этого не видно — нет озлобленности, желания чего-то доказать: нет, тогда я был прав.

Это взгляд, когда человек ничего не прячет, не пытается замок повесить, но дурного ни о ком не говорит. Вспоминая о людях, он умеет описать человека в полноте и цельности, но без зла, без осуждения. Это удивительный талант. И всю жизнь так. А ведь жизнь его было очень тяжелая, если бы я так жил, какой бы стон стоял на всю округу, а здесь этого нет. Когда читаешь отца Михаила, вспоминаются слова апостола Павла, которыми он называл верующих: «Вы святые». И тут смотришь, и видишь, что человек так живет.

Может самый интересный текст отца Михаила — киносценарий «Юрод». Он очень интересно построен – история священника в сталинское время, которая подана так, что ее видишь не с начала до конца, а с конца до начала: первыми идут эпизоды самые поздние, потом на год раньше и так далее. И в то же время ничего до конца не понятно — это настоящая детективная загадка.

Сначала смотришь и очень хорошо все понимаешь – кто гад, кто почему что сделал, потом отматываешь назад и видишь, что не все так просто. В конце человек оказывается полностью оправдан. Отматывая его жизнь назад, видишь, что она была не безупречной, не безошибочной, в ней было много спорного, но это очень светлая история.

И сама жизнь отца Михаила — как сказано у Пастернака: «Во всем мне хочется дойти до самой сути», попытка дойти до самой сути. Обычно мы смотрим на внешность, и легко раздаем негативные оценки, а здесь глубокая убежденность, что эта суть будет светлой, в этой сути мы встретим человека и встретим в нем образ Божий. У отца Михаила был дар это видеть.

Уроком лично для меня стало то, что отец Михаил не пытался придавать значение каким-то статусным вещам. Он жил так, что там, где мы христиане собираемся – там и есть наша Церковь, давайте просто жить христианской жизнью. И у него это получалось. Хотя никакой удачной карьеры, материального благополучия, достатка не было. Был достаток духовный, достаток той жизни, которая жительствует.

Михаил Бурмистров

Нелюбовь

Первая книга отца Михаила, которая мне попалась – «Мой анабасис», маленькая, в картонной обложке. Я немало читал книг такого формата – «Советы батюшки», «Тысяча и один вопрос», а тут священник написал рассказы. И что меня зацепило: есть в одной из книг замечательная история про нелюбовь. Рассказ отца Михаила, где он пишет, кого он не любит: католиков, чехов, американцев, богатых, нудистов – такой нормальный список фобий современного православного человека.

И потом, последовательно, жизнь сталкивает его с теми самыми людьми, которых он не любит – вылезали нудисты, наезжали чехи и так далее. И получалось, что все эти нелюбимые персонажи оборачивались живыми людьми. Они сталкивались с отцом Михаилом, и происходил полный разрыв шаблона: оказывалось, что это живые люди, с которыми он вступал в общение и уходил из зоны нелюбви.

Этот рассказ меня зацепил, я почувствовал, что тут есть что-то настоящее, а это большой дефицит. Потом получилось, что благодаря ЖЖ я выплыл на отца Михаила, предложил ему помочь с изданием книг, мы познакомились, поехали с детьми к нему, в результате завязалось личное общение.

Нужные люди

Отец Михаил находил время на всех, он общался с бездной людей. Я знаю одну семью, которая попала в очень скорбные обстоятельства, и отец Михаил чуть ли не 5 лет почти каждый день писал им письма. Они были в полном унынии, а отец Михаил их много лет вытаскивал, поддерживал. Такое бывает крайне редко.

Очень важная черта отца Михаила – интерес к человеку, к любому. Потрясающая открытость. В жестком социуме, даже приходя в Церковь, человек понимает, что никому по существу не нужен, им никто всерьез не интересуется, не встречает живого интереса. А отец Михаил обладал замечательным даром интереса к искре, которая есть в человеке.

В результате вокруг него клубились какие-то совершенно невозможные люди. На Кинбурнской косе возникали целые палаточные города – рокеры, киевляне, москвичи, творческие люди. Один поляк построил дом на песке – ничего нет, только песок, стоит дом, а в нем поляк. А зачем он туда приехал? Чтобы пообщаться с отцом Михаилом, посидеть рядом за одним столом.

Все чувствовали потрясающий интерес отца Михаила к людям, его спектр общения был потрясающим – от парижского интеллектуала Никиты Струве до бабушки из села Старая Богдановка. И потому мы, сидя на берегу на песочке, могли с ним рассуждать про ипостаси и это было интересно и важно.

Эта отдача была правильного христианского толка – открытость, настроенность на общение. В конце концов – это застольное христианство. Христианство большого, широкого стола, за которым собираются все. Именно эта открытость привела отца Михаила к конфликту с жесткой бюрократической системой. И сквозь солнечную реальность его книг видны испытания и страдания.

Алиса Струкова

Апостол брака

Всем, кто еще не читал книги отца Михаила, предстоит стать его лучшими друзьями. Когда я купила первую книгу отца Михаила, я поняла, что это один из моих лучших друзей. Я сразу ему написала и сказала, что у нас такие-то и такие-то общие точки, мы друзья. И отец Михаил подтвердил: да-да, конечно. Я благодарна Богу, что у меня есть такой друг, сердце отца Михаила действительно было такое широкое, что его хватало очень на многих людей – терпеть, нести, вытаскивать.

Самая для меня запоминающаяся фраза из первой книги была такая: «Мы прожили с матушкой несколько десятков лет, и нам до сих пор не скучно друг с другом». Да, у отца Михаила было очень много друзей, френдов по переписке, каждый мог стать его другом и гостем, но его взаимоотношения с матушкой — были особым талантом.

Они взаимодополняли друг друга: отец Михаил такой огромный, полный, матушка — тоненькая, хрупкая. Вот об этом словами отца Михаила: «Батюшка и матушка очень удачно дополняли друг друга, вместе они составляли гармоничную полноту возможностей: матушка любила поздний вечер, а батюшка раннее утро; батюшка любил колбасу, а матушка морковь; матушка любила путешествие, а батюшка – кресло; батюшка любил водку, а матушка пиво; матушка везде опаздывала на сорок минут, а батюшка приходил на двадцать минут раньше; даже по габаритам, как уже упоминалось, они были величинами взаимодополняющими – все было очень удачно».

Совершенно замечательно, когда два становятся одним, читать и видеть это – было чудом и свидетельством о таинстве любви, таинстве брака. Отец Михаил – апостол брака, супружеской любви. В его книгах есть очень много чему поучиться, конечно, все эти рассказы про батюшку Мисаила и матушку Голиндуху очень смешные, но после прочтения выходишь с новым опытом.

У них было трое собственных детей, а дальше в книге есть такая фраза: «после этого Господь стал давать нам детей другим путем».  Когда они с матушкой видели ребёнка, которому плохо, который никому не нужен, они брали его в свою семью, брали за него ответственность. Матушка прикладывала огромные усилия в общении с этими детьми, не умеющими любить, не привыкшими, что их любят.

Михаил Бурмистров

Растопить сердце

Да, отец Михаил был большой человек, с большим сердцем. Для организации семейного детского дома им с матушкой приходилось преодолевать различные сложности. Но меня поразил один эпизод: чтобы растопить сердечко одной из приемных девочек, матушка целый год клала ее в постель и спала с ней. И это на фоне того, что свои дети еще маленькие, да и отец Михаил на месте. Но целый год она так делала, чтобы девочка растаяла.

Это такой незаметный подвиг, и из этих подвигов слагалась их жизнь. Детки были из неблагополучных семей, отец Михаил про это пишет в своих книгах – сложные дети со сложными судьбами, и отец Михаил с матушкой Аллой, конечно, получили по полной. Но тем не менее, и в воспитании он находил верную ноту.

Алиса Струкова

Не писатель

Когда я спросила: «Отец Михаил, чем я могу вам помочь». Он поинтересовался: «А чем ты занимаешься?»  — «Работаю в журнале». — «Редактор?». — «Нет, не редактор». — «Ну вот ты не редактор, я не писатель, давай, у меня есть новая книжка, почитай». И так началось наше новое сотрудничество: я с утра до ночи читала и перечитывала рассказы, это нужно было сделать срочно, а в какой-то момент начала говорить словами и фразами отца Михаила.

Но это время я вспоминаю с радостью и благодарностью — было очень здорово с головой погрузиться в мир рассказов отца Михаила.

Андрей Десницкий

Живое свидетельство

У отца Михаила произошло удачное совпадение формы и содержания. Например, Лесков – гениальный недооцененный писатель XIX века, он же писал о таких анекдотах: «На краю света», «Соборяне» – сборник анекдотов церковной жизни. Тогда это было экзотикой, а сегодня, когда изменился темп общения, и тома Толстого никто читать не будет – длинно, скучно, — другие жанры востребованы.

Отец Михаил показывал разнообразие жизни. Сегодня часто разговоры о христианстве, о Православии сводится, к моему ужасу, к разговору об абстракциях. Не важно в каких разговорах – о русской идентичности или о синагогально-синаксарной схеме устроения Церкви. Мы разговариваем об абстракциях, это может быть умный интересный разговор, но человек живет абстракциями. А отец Михаил жил и говорил о жизни других, и это привлекало гораздо больше.

Что значит обратить человека в христианство: прочитать ему лекцию и заставить согласиться с некоторыми догматическими формулировками или показать, явить ему нечто такое, что увидев, человек скажет: «Да, я тоже так хочу». Как апостолы, мы читаем об этом в Деяниях, читали проповеди, говорили о догматике, но люди на них смотрели и говорили: «Они живут так, как никто не живет, мы тоже так хотим». Это тот путь, который сейчас нам очень нужен, нам этого очень не хватает.

Протоиерей Сергий Правдолюбов

Верный жанр

Если говорить о жанре, то я хочу вспомнить «Луг духовный» Иоанна Мосха и Софрония Иерусалимского – это же кратчайшие рассказы, но читаются изумительно. Это писалось в духовных поисках, но это потрясающе интересно. И «Добротолюбие» — короче монахов никто не излагал свои мысли, а они очень интересны и поучительны. И дробность рассказов отца Михаила – это очень хорошо. Отец Таврион сказал мне в Псково-Печерском монастыре: «Отец Сергий, сейчас никто толстых книг читать не будет».

Алиса Струкова завершила вечер словами протоиерея Михаила Шполянского:

«В предлагаемых читателю историях описано немало забавных, а иногда, с житейской точки зрения, абсурдных ситуаций. Это не случайность. Мне кажется, что абсурдные явления жизни — убедительное доказательство существования Бога и Высших планов бытия».

Все, что с нами в жизни случается, какие-то казусы и абсурды – это планы Господа. Да, Им задуман порядок, но в Его же планах его нарушить и таким образом нас порадовать, удивить, сделать нашу жизнь радостной.

Протоиерей Михаил Шполянский понимал это, как никто, и передавал нам.

Видео Виктора Аромштама

Фото Ефима Эрихмана