Лекция Ужанкова Александра: Лермонтов – неузнанный пророк

Ужанков Александр Николаевич

Ужанков Александр Николаевич – доктор филологических наук, профессор. Проректор по научной работе Литературного института имени Горького. Один из ведущих в стране медиевистов. Разработал теорию стадиального развития русской литературы и теорию литературных формаций. Создал новую историческую поэтику древнерусской словесности. Читает курсы лекций по истории русской литературы XVIII-XIX веков студентам пяти московских ВУЗов.

Сегодня речь пойдет, пожалуй, о самом таинственном, о самом мистическом писателе 19 века – Михаиле Юрьевиче Лермонтове. Сегодняшнюю лекцию я назвал «Неузнанный пророк». И начну я её с одного стихотворения. Хочу обратить ваше внимание, что это стихотворение написано 15-летним юношей. Стихотворение называется «Предсказание».

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон;

Когда чума от смрадных, мертвых тел

Начнет бродить среди печальных сел,

Чтобы платком из хижин вызывать,

И станет глад сей бедный край терзать;

И зарево окрасит волны рек:

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь – и поймешь,

Зачем в руке его булатный нож;

И горе для тебя! – твой плач, твой стон

Ему тогда покажется смешон;

И будет все ужасно, мрачно в нем,

Как плащ его с возвышенным челом.

О чем это стихотворение? Я поражаюсь и преклоняюсь перед советскими литературоведами, которые помещали все время это стихотворение в собрания сочинений Лермонтова, всегда комментируя, что оно написано под впечатлением холерных бунтов 1830 года, когда погиб дядя бабушки Лермонтова, Столыпин.

Но скажите, пожалуйста, где здесь говориться о холерных бунтах? Здесь совершенно четко указывается:

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет.

Совершенно очевидно, что Лермонтов говорит о начале уже XX века. То есть, о тех событиях, которые будут происходить спустя 90 лет, после того, как было написано это стихотворение, а значит, это проникновение в будущее.

Но ведь это не только революция, не только, когда царей корона упадет, а и тогда, когда низвергнут и закон, то есть, когда не будет власти, когда не сможет защитить ни детей, ни женщин, когда смерть будет платком из хижин вызывать, потому что хижина – это дом, в котором человек может спрятаться. Но если начинается гражданская война, разве может кто-то спрятаться от нее. И когда зарево окрасит реки, потому что будут пожары. Смотрите, какое удивительное проникновение в будущее 15-летнего юноши. Значит это что, у него такой дар удивительный предвидения? И, наконец, последние строчки, об этом таинственном человеке с булатным ножом. Обратите внимание, что он подчеркивает высокий лоб, высокое чело.

И будет все ужасно, мрачно в нем,

Как плащ его с возвышенным челом.

Это кто в революции, в октябрьской революции 17-го года с возвышенным челом? То есть, поэт предугадывал этого главного разбойника? Получается, он его видел, он прозревал будущее. Кем был Михаил Юрьевич Лермонтов, откуда у него такой дар? Чтобы ответить на этот вопрос, я начну издалека.

Еще в конце XIII века, на границе между Англией и Шотландией, близ монастырского города Мильроза, у замка Эльсендорн, проживал довольно-таки известный, полумифический, полулегендарный шотландский рыцарь Томас Лермонт. Знали его как ведуна, колдуна, прозорливца. На высоком холме Эльсендорн под кроной могучего дерева собирал он людей, которые любили приходить туда, чтобы послушать, как он вещает, как он предсказывает, как он читает стихи.

У него было еще одно прозвище – Томас Рифмач. Кстати, Вальтер Скотт написал даже поэму о нем. Этот Томас Лермонт, между прочим, предсказал и шотландскому королю Альфреду III неожиданную и случайную смерть. То есть, он был прозорливцем и предвидел будущее. Интересна его судьба, и как она завершается. Говорили, что за ним пришли два белых оленя из царства фей, что он дружил с царством фей, и получал некие пророчества или дар пророчества. Они забрали его – и больше он уже не вернулся, больше его никто не видел.

А спустя четыре столетия, в начале XVII века, в 1613 году русские войска захватили Белую крепость. В плен к русским попал некий шотландец, с такой же фамилией – Георг Лермонт. Он вскоре перешел из кальвинистской веры в православную, попросился на службу к Михаилу Фёдоровичу, русскому царю, который принял его на службу, даже наградил его 8-ю деревнями, и он стал служить.

Уже его внуки были стольниками на русской службе, и то ли в седьмом колене, как говорит «Лермонтовская энциклопедия», то ли в восьмом, как сказал Владимир Соловьев, известный религиозный писатель и поэт конца XIX века, и родился Михаил Юрьевич Лермонтов.

Что же за человек был Лермонтов? Поражает, конечно, масштаб его дарования. Никто не сомневался, что он был гением. Его звезда, хотя и ярко взошла, и промчалась по небосводу русской поэзии, оставила заметный след, но не до конца не просияла. Мы совершенно забываем, что он мог быть на Пушкинской площади, когда открывали памятник, и Достоевский, и Толстой. Ведь он был чуть-чуть старше их. И как бы развивалась тогда русская литература, если бы остался жив Лермонтов. Правда, мы знаем, что история не знает сослагательного наклонения, поэтому давайте разбираться в том, что осталось. Давайте посмотрим и на человека, и на его поэзию.

Между прочим, о Лермонтове очень много мы не знаем, потому что не сохранились письма, разве что самая малость. Почти нет воспоминаний о нем, дневниковых записей, как у Достоевского, Толстого, и мы можем представить эти фигуры. А о Лермонтове почти ничего нет. Осталась его поэзия, его творчество, и проза естественно.

Можем ли мы восстановить его образ через поэзию? Можем, но частично. Почему? Потому что, если сравнивать Лермонтова с Пушкиным – а Пушкин для него был кумиром, он его очень любил – то мы увидим, сколь противоположны эти два человека. Они по-разному и живут, и по-разному отражают свою жизнь в поэзии. «Ты царь, живи один», – говорит Пушкин, потому что у Пушкина очень много друзей, и он всегда среди друзей.

«И как преступник перед казнью ищу кругом души родной» – это Лермонтов, видите, он ищет в поэзии родственную какую-нибудь душу, потому что друзей у него нет. Почему о нем очень мало воспоминаний. Говорят, что у него очень тяжелый взгляд, никто не мог выдержать этого взгляда.

Я обратил внимание, что даже в тех небольших мемуарах, что сохранились о Лермонтове, мы не найдем точного описания его глаз. Какого они были цвета? Кто-то говорит, что они были темные, не акцентируя внимания на цвете, кто-то говорит, что они были карие, кто-то просто говорит, что это был очень тяжелый взгляд. Некоторые не выдерживали, уходили в соседнюю комнату, а если он пристально на кого-то смотрел, тот непременно поворачивался, и как-то вздрагивал от этого взгляда.

Значит, он проникал даже в душу человека, он видел всё насквозь? Да, можно сказать и так. С другой стороны, многие отмечают, что он не любил читать свои стихи. Во многом они как бы писались для себя самого. Это какой-то всплеск его мыслей, всплеск его эмоций, его размышления, но поэзия поражает глубиной своей мысли.

Вы знаете, по стихам Лермонтова трудно установить его возраст. Я приведу пример. Одно из его стихотворений, как вы уже догадываетесь, раннее стихотворение, но пока возраста не расскажу. Какие темы, какие проблемы затрагивает Лермонтов в этом стихотворении:

Не обвиняй меня, всесильный,

И не карай меня, молю,

За то, что мрак земли могильный

С ее страстями я люблю…

Обращение к Богу… Вообще в поэзии Лермонтова довольно-таки мало стихотворений, в которых он обращался бы к Богу. Есть много стихотворений с названием «Молитва», есть много стихотворений, в которых он обращается к Богородице, а вот к Творцу, причем, говорит на равных – это крайне редко бывает в русской поэзии. Почему? Потому что нужно учитывать, что все поэты XIX века находятся в контексте православной культуры. Естественно, что они отражают и мировоззрение православное, и, зная эту культуру, вольно или невольно, отражают её в своих стихах. Значит, и у Лермонтова это есть.

Другое дело, здесь есть и персональное отношение к той проблеме, которую он затрагивает. В данном случае, религиозная проблема, даже можно сказать богословская – отношение человека и Бога, отношение человека и Творца. Опять-таки напомню, что Лермонтов знает стихи Пушкина, знает его «Пророка»:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Если талант от Бога, то нужно своим талантом служить Богу. А здесь 15-летний юноша. Он просит, чтобы Творец не обвинял его в тех человеческих качествах, которые проявляются повсеместно:

За то, что редко в душу входит

Живых речей твоих струя…

Смотрите, он не воспринимает божественные слова, как воспринял это Пушкин:

За то, что в заблужденье бродит

Мой ум далёко от тебя.

Значит, он далек от Творца, он понимает, что Он есть, но отдает себе отчет, что он слишком далек пока от Творца.

За то, что лава вдохновенья

Клокочет на груди моей;

За то, что дикие волненья

Мрачат стекло моих очей.

То есть страсти застилают глаза. Пушкин преодолел многие из них, и поэтому наполнился удивительным духовным содержанием, и отразил это наполнение в своем творчестве. Лермонтов не успел этого сделать. Он как будто бы все время на развилке двух дорог: куда пойти — налево или направо. Все время у него есть этот выбор, удивительный выбор.

Но угаси сей чудный пламень,

Всесожигающий костер,

Преобрати мне сердце в камень,

Останови голодный взор.

От страшной жажды песнопенья

Пускай, творец, освобожусь,

Тогда на тесный путь спасенья

К тебе я снова обращусь

Тоже удивительно. Если в стихотворении Пушкина «Пророк» поэт показывает, как происходит преображение личности человека, когда из груди вынимается сердце и «огненный угль» вверстывается в грудь, чтобы он глаголом жег сердца людей, то здесь процесс по сути дела обратный – пламенное сердце вынуть, чтобы холодное и рассудительное вставить туда.

Когда сравнивают Пушкина с Лермонтовым, мы видим, сколь они различны. Пушкин более материален, Лермонтов более мистичен. Я приведу несколько стихотворений или примеров из стихотворений, чтобы показать, как по-разному оба поэта будто бы воспроизводят одно и тоже. Например, Пушкин:

Последняя туча рассеянной бури

Одна ты несешься, по чистой лазури

Мы можем это представить или нарисовать картину? Очень легко. Потому что она очень материальна. Это Пушкин. Теперь Лермонтов:

В то утро был небесный свод,

Так чист, что ангела полет

Прилежный взор следить бы мог.

Вот так, мы каждый день выходим и смотрим, как летают ангелы. Можно написать эту картину? Конечно же, нет. Хотя картина вроде бы зримая, он использует совершенно другие мировоззренческие элементы, чтобы воссоздать эту картину, поэтическую картину.

И мы видим, сколь различны эти два поэта. Жили, по сути, в одно и тоже время, принадлежат одной и той же культуре. Когда мы знакомимся с поэзией Лермонтова, даже с ранней его поэзией, то удивляет его некоторое признание о себе. Например, в 15 лет он пишет:

Я счет своих лет потерял.

Что, не может считать до 15? Это, конечно смешно. Значит, здесь он подразумевает нечто другое: не эти 15 лет он прожил здесь на земле. Он подразумевает, что время имеет большую протяженность, и признается в других стихотворениях:

А много было взору моему

Доступно и понятно, потому

Что узами земными я не связан,

И вечностью и знанием наказан.

Наказан знанием и вечностью, знанием прошлого. Кто из нас помнит, что с нами было до рождения? Парадоксальный вопрос, но такое ощущение, что Лермонтов знал. У него даже есть одно стихотворение:

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел;

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов;

О боге великом он пел, и хвала

Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез.

И звук его песни в душе молодой

Остался — без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Это стихотворение называется «Ангел». Душа запомнила песню, которую пел ей ангел, она помнит то, что было до рождения. Интересное признание Лермонтова. Он ведь почти не помнил свою мать. Ему не было еще 3 лет, когда она скончалась.

Но Лермонтов говорит, что помнит песни, которые пела его мать. Говорит: я не помню слов, я не помню мелодию, но если бы я услышал эту песню, я бы тотчас её узнал. Смотрите, это другое совершенно восприятие. Какая-то глубинная, историческая память, не только того, что было в земной жизни, но и того, что было и прежде.

Если говорить о его пророчествах, о его земной жизни, хотел бы обратить внимание на его предсказание собственной гибели.

На месте казни — гордый, хоть презренный —

Я кончу жизнь мою.

Это в 16 лет.

В 17 лет:

Я предузнал мой жребий, мой конец,

Кровавая меня могила ждет,

Могила без могил и без креста,

На диком берегу ревущих вод.

Я хочу, чтобы вы запомнили эти слова, потому что мы к ним еще в конце лекции вернемся, когда мы будем говорить о дуэли Лермонтова, о его гибели. И, наконец, в стихотворении “Сон”, которое было написано между маем и июлем 1841 года, а погиб он 17 июля, Лермонтов напишет:

Глубока еще дымилась рана

По капле кровь сочилася моя.

Князь Васильчиков, секундант Лермонтова, спустя тридцать лет, в своих воспоминаниях заметит: «В правом боку дымилась рана, в левом сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие». Князь Васильчиков использует те же самые глаголы «дымилась» и «сочилась», что и в стихотворении Лермонтова, хотя этого стихотворения он не знал. Удивительное совпадение? Конечно же.

Так кто же такой был Лермонтов? Характеристики самые разные. У него не было друзей, но Наталья Николаевна, вдова Александра Сергеевича Пушкина, когда незадолго до гибели Лермонтова познакомилась с ним, заметила, что это самый удивительный, самый тонко чувствующий, самый умный человек, с которым она познакомилась уже после смерти Александра Сергеевича. Наталья Николаевна хорошо знала людей.

Но другие говорили, что он невыносим совершенно, и кажется, что в этих записках и характеристиках, которые дошли до нас, мы видим два совершенно разных человека. Кто-то с большим уважением к нему относится, а кто-то его ненавидит.

Почему так получается? Дмитрий Мережковский написал большую статью «М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества», пытаясь разобрать феномен Лермонтова. Кто он, как отнестись и к поэзии Лермонтова, и его богоискательству (а сверхчеловечество – это и есть богоискательство), и, естественно, к его поведению?

Владимир Соловьев очень жестко характеризует Лермонтова, показывает самые разные страсти. Он даже выводит идею, что Лермонтова одолевали три демона – кровожадности, сладострастия и гордыни. Самый главный – это демон гордыни, который не позволял Лермонтову смириться, и, может быть, поэтому не позволил Лермонтову стать тем, кем стали Пушкин, Достоевский, Толстой. Во-первых, прожить более долгую жизнь. А с другой стороны, максимально развить свой талант.

Действительно, если мы посмотрим на воспоминания некоторых людей, близко знавших Лермонтова, то он поражает своими поступками. Он увлекся как-то Екатериной Александровной Хвостовой, преследовал везде, на всех балах, во всех домах. Лермонтов старался влюбить её в себя, он говорил, что если она полюбит его, то он поверит, что есть Бог. Прессинг был настоль велик, что, наконец, Екатерина Александровна сдалась, она тоже влюбилась в Михаила Юрьевича.

Из записок Екатерины Александровны: «Он поработил меня совершенно. Мне стало страшно за себя. Я как будто чувствовала бездну под своими ногами. Он уговаривал меня на побег и тайный брак». И она согласилась, представьте себе. Когда он уже почувствовал, что Екатерина готова на все, он пишет ей анонимное письмо, от третьего лица. Пишет о себе, точнее, о Лермонтове: «Поверьте, он недостоин вас. Для него нет ничего святого. Он никого не любит. Я ничего не имею против него, кроме презрения, которое он вполне заслуживает».

Письмо было перехвачено домашними, разразился скандал, и Екатерина Александровна пишет: «Удивительно, как в ту ночь я не выплакала все свое сердце, и осталась в своем уме. Он убил во мне душу». А потом, спустя какое-то время, когда Екатерина Хвостова увидела Лермонтова на балу, он сделал вид, что ее не замечает. Улучив момент, она подошла к нему спросить: «Ради Бога, скажите, за что вы сердитесь?» «Я вас больше не люблю, – ответил Лермонтов. – Да, кажется, никогда и не любил».

Что, подлец, негодяй? Не судите так быстро и так скоро. Лермонтов в дневнике запишет: «Теперь я не пишу романов, я их переживаю». В другой раз он о своей жертве заметит: «Я на деле заготовляю материал для моих сочинений». Так что это такое? Он действительно ставит эксперименты на людях? Если человек тщеславен, он старается быть не таким, как все. Он старается выделиться: одеждой, разговором, речью, поступками. Лермонтову это было не нужно. Такое ощущение, что он стремился, чтобы о нем говорили, что он такой, как и все. И в этом стремлении быть таким, как все, и есть Лермонтов. Вы спросите почему?

Соловьев, анализируя творчество Лермонтова, пришел к выводу, что поэт очень многое взял от западноевропейской философии, религиозной мысли и поэзии. Во всяком случае, по мнению Соловьева, отношение к человеческой жизни, человеческой душе у него было взято из «Божественной комедии» Данте. Там рассказывается, что произошла война на небесах. Архангел Михаил с белым воинством победил дракона, который был низвергнут в бездну, превратился в сатану, и вместе с черными ангелами они в той бездне пропали.

Но души человеческие, это и есть те ангелы, которые на небесах не сделали окончательного выбора. Они не выбрали между белыми и черными ангелами, поэтому Господь их посылает на землю. Кто близ небес, тот не сражен земным. Эта мысль весьма заметна в творчестве Лермонтова. Значит, и его жизнь – это есть тоже испытание. Он должен на земле выбрать свой путь: с кем он — с белыми ангелами или с черными. Этот выбор окончательный. Если он полагает, что вечная человеческая душа здесь происходит испытание, может, поэтому не очень-то и стремится остаться на земле?

В одном из своих стихотворений он обращается к Творцу:

Устрой лишь так, чтобы тебя отныне

Недолго я еще благодарил.

Это святотатство. Он просит, чтобы Творец сократил его собственную жизнь. Почему? Потому что ему тяжело здесь жить. Он хочет поскорее уйти из этого мира: «Спастись от думы неизбежной, и незабвенное забыть…», – говорит он в одном стихотворении; «О, как мог бы я забыть, что незабвенно», – говорит в другом стихотворении.

И я счет своих лет потерял

И крылья забвенья ловлю: —

Как я сердце унесть бы им дал!

Как бы вечность им бросил мою!

Бросить свою вечность – это потрясающе. У него нет ощущения временности бытия, но есть ощущение вечности, которое он в себе носит.

Немного поговорив о том, как Лермонтов заглядывает в будущее, он предсказывает свою гибель, он не думает о том, что по старости лет умрет, он предчувствует свою гибель, я хотел бы внимание, что точно так же, как можно прозревать будущее, можно и рассматривать прошлое. У Лермонтова был и этот дар. Почему? Потому что «и знанием, и вечностью наказан». Он знает то, что было, и в качестве примера я хочу разобрать известную вам «Песню про купца Калашникова».

Мы называем ее сокращенно «Песня про купца Калашникова», но на самом деле у Лермонтова более длинное название и более правильное, потому что Лермонтов удивительно проникает в XVI век.

Как медиевист, изучающий культуру древней Руси, я хочу обратить ваше внимание, что в этой песне я не нашел ни одной исторической ошибки. В любом сочинении его можно найти, потому что художественная фантазия автора может позволить, воспроизведя историческую правду, что-то добавить от себя. Лермонтов этим не пользуется. Такое удивительное ощущение, что он сам везде там присутствовал, что он все это наблюдал, и все это сам описал.

Он прекрасно знает, до мельчайших подробностей, быт XVI века. Сразу же замечу, что Лермонтов не знал «Домостроя», который будет опубликован несколько позднее. Да и, в общем-то, Лермонтову, воевавшему на Кавказе, было не до «Домостроя». Но как он точно уловил суть этого важнейшего произведения XVI века, особенно, что касается семьи как малой церкви?

Итак, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Это и есть иерархия, которая совершенно четко прослеживается уже в самом названии. Песня про кого? Прежде всего, про царя, потом молодого опричника, потому что это слуга царя, а потом уже про купца Калашникова. А мы же ее называем «Песня про купца Калашникова», то есть, немножко переставили местами, тем самым акцентируя на том подвиге, который совершает Степан Парамонович Калашников. В какой-то степени эта песня – стилизация под былинно-разговорный склад, который был в древней Руси:

Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!

Про тебя нашу песню сложили мы,

Про твово любимого опричника,

Да про смелого купца, про Калашникова.

Прежде всего, обращение к царю, речь о нем.

Мы сложили ее на старинный лад,

Мы певали ее под гуслярный звон

И причитывали да присказывали.

Православный народ ею тешился…

Тоже немаловажное замечание. Значит, писано для православных, потому что есть определенный код восприятия того поведения и той обстановки, о которой будет говорить Лермонтов. Чтобы тешились именно православные люди.

На следующий день, на Москва-реке, кулачный бой, одиночный, и выходит Кирибеевич. Трижды он бросает клич, но никто не хочет выйти против него, потому что знают его, как великолепного бойца. Иван Грозный обещал наградить победителя, а кто будет побежден, тому Бог простит. Это очень важно – слова Ивана Грозного о награде победителю. И вот сошлись два бойца – Кирибеевич и Степан Парамонович. Поскольку Степан Парамонович защитник, он не может первым нанести удар. Кирибеевич бьет первый:

Размахнулся тогда Кирибеевич

И ударил впервой купца Калашникова,

И ударил его посередь груди —

Затрещала грудь молодецкая,

Пошатнулся Степан Парамонович;

На груди его широкой висел медный крест

Со святыми мощами из Киева,

И погнулся крест и вдавился в грудь;

Как роса из-под него кровь закапала.

Случайно ли, что удар приходится на крест? Конечно же, нет. Как венец Церкви Христос, так венец малой церкви – муж. Он ударяет по Христу, но мощи святых сохраняют Степана Парамоновича от этого смертоносного удара. И тогда уже Степан Парамонович изловчился, ударил в левый висок, и упал Кирибеевич, как подрубленный. В левый висок… Говорят, справа ангел-хранитель, а слева бес-искуситель. Смотрите, какова реакция Ивана Грозного:

Отвечай мне по правде, по совести,

Вольной волею или нехотя

Ты убил насмерть мово верного слугу,

Мово лучшего бойца Кирибеевича?

«Я скажу тебе православный царь,

Я убил его вольной волею,

А за что, про что не скажу тебе.

Ведь чтобы сказать ему правду, нужно опозорить публично свою жену, Алену Дмитриевну, поэтому он тайну унесет с собой в могилу. И тогда Иван Грозный приказывает казнить Степана Парамоновича. Вы спросите: как же так, ведь Иван Грозный обещал его наградить? А это и есть награда царская, потому что никто так не может наградить человека, как царь. В его праве казнить или миловать. Ведь Степан Парамонович убил человека, нарушил заповедь. Это один из смертных грехов – убийство. Как искупить этот грех? Только мученической смертью. И он будет казнен.

Обратили вы внимание или нет, что очень многие герои Лермонтова заканчивают мученической смертью свою жизнь или умирают. «Бэла»: Печорин не вернулся в Россию из своего путешествия, Вулич и многие другие. Получается, что для Лермонтова эта смерть, неожиданная, мученическая, очень важна, в том числе, и в богословском, религиозном плане, потому что этой мученической смертью искупаются человеческие грехи.

А теперь я хочу перенестись к дуэли Лермонтова. 12 апреля 1841 года. На прощальном вечере у Карамзиных Лермонтов был очень грустен, и говорил, что он в скором времени умрет. Никто, конечно, не обратил внимания на эти слова Лермонтова. Но совсем незадолго до дуэли с Мартыновым он написал стихотворение «Сон», в котором описал себя, лежащего в долине Дагестана, смертельно раненым. Я хотел бы обратить ваше внимание на протекание самой дуэли.

Поводом для нее была какая-то шутка, пущенная Лермонтовым в сторону Мартынова, который давно просил Лермонтова, чтобы тот не шутил, особенно при дамах. Но Лермонтов не удержался, и Мартынов, выходя из дома, придержал за рукав Лермонтова и сказал: «Вы знаете, Лермонтов, что я очень часто терпел ваши шутки, но не люблю, чтобы их повторяли при дамах». На что Лермонтов спокойным голосом ответил: «А если не любите, то потребуйте у меня удовлетворения».

Кто из них вызвал кого на дуэль – Мартынов Лермонтова или Лермонтов Мартынова, непонятно совершенно. Даже секунданты Лермонтова разбирались три дня в этом столкновении, если не друзей, то знакомых людей. Мартынов ведь учился на курс ниже Лермонтова, и они были очень хорошо знакомы. Лермонтов бывал в его московском доме. И вот теперь такой разлад, причем самое главное, никто из секундантов не знал, кто должен сделать первым шаг к примирению. В принципе, это тот, кто вызывает на дуэль. А кто вызвал на дуэль?

Как рассказывает князь Васильчиков, где-то в 6-м или 7-м часу вечера они направились к подножию Машука, где обычно проходили дуэли. Они выбрали небольшую тропинку, которая вела в горы, чтобы было поменьше людей, отсчитали барьер – 10 шагов. И еще по 10 шагов, в разные стороны, всего 30 шагов развели секундантов.

Князь Васильчиков обратил внимание, что черная туча медленно поднималась на горизонте и окутывала всё небесное пространство. Когда развели дуэлянтов, Лермонтов остался стоять на том месте, где его поставили, только прикрыл висок пистолетом. Мартынов же быстро подошел к барьеру, долго целился, так что один из секундантов воскликнул: «Ну, стреляйте же, наконец, или я вас разведу!» Раздался выстрел. В это время разразилась страшнейшая гроза, и полил дождь. Бросились к Лермонтову. Он уже был бездыханным. Удивительная смерть, под оглушительные раскаты грома.

Помните предка Лермонтова Фому Лермонта, рифмача? Говорят, по средневековым представлениям душа колдуна не покидает землю, она переселяется из поколения в поколения по мужской линии. «Я счет своих лет потерял», – говорит Лермонтов. Но Лермонтов был последним в этом роду, и опять же, по средневековым представлениям, если некому передать свои способности и свое знание, то этот человек закончит жизнь свою трагически. «Я знаю, что голова, любимая тобою, с твоей груди на плаху перейдет» – это слова Лермонтова. Она знал, что его участь закончится трагически.

Что можно сказать о Лермонтове в этих заключительных словах? Смотрите, мученическая смерть, как у Степана Парамоновича, значит, он этой мученической смертью искупил те грехи, которые накопились за его жизнь. Почему он так часто возвращался к этой смерти, и почему он ее описывал? Он ее предчувствовал, он ее знал, и может быть, даже надеялся, что такой уход освободит его от многих грехов. Вот на этом я хотел бы сегодня завершить свой рассказ.

Вопросы аудитории

Папавян Геворк, Московский государственный университет им. Ломоносова: Скажите, пожалуйста, Александр Николаевич, можно ли найти в произведениях Лермонтова правдивые предсказания, обращенные к нынешнему времени, к его народу, государственности, или может быть даже религии? Спасибо.

– Непосредственно к нашему времени, пожалуй, что нельзя. Но к будущему России и народу, да, несомненно. Его поэзия, да в общем-то, и проза была нацелена на одно – чтобы Россия была очень цельной страной, очень сильной страной, и для Лермонтова была очень важна русская культура. Его жизнь и творчество показывают, что в истории можно найти две опорные точки – прошлое и настоящее, и, опираясь на них, можно провести вектор в будущее.

Когда Лермонтов рассматривал прошлое, говорил, что в самобытности Руси её сила, её спасение. В том числе, и в православии, он к этому шел. Для Лермонтова русская культура – это, прежде всего, православная культура, и Россия как самодержавная страна – в основе своей православная.

Екатерина. Как мне кажется, творчество Лермонтова было не до конца понято современниками. Как вы считаете, если бы он жил на несколько десятилетий позже, сложилась бы его жизнь по-другому? Спасибо.

– Вы абсолютно правильно заметили. В общем, творчество Лермонтова, не только его современниками было недостаточно оценено, но и его потомками. С одной стороны, мы вроде знаем, и очень много, о Лермонтове. Но сегодняшней лекцией я хотел как раз пробудить интерес к Лермонтову, потому что о нем стали постепенно забывать. И здесь очень важно изучение его творчества.

Что касается второй части вашего вопроса, это очень интересно, можно порассуждать почему. Ведь Достоевский вышел не столько из Гоголевской «Шинели», сколько из Лермонтова. Все герои Достоевского, они как раз стоят постоянно перед выбором, как, собственно, и Лермонтов, и его герои. Там все время нравственный выбор. Поэтому, если бы Лермонтов прожил дольше, я думаю, что он бы оказал ощутимое влияние и на Достоевского, и на Толстого. Это было бы совсем другое развитие литературы. Но, повторяю, большинство героев Достоевского выходит из Лермонтова.

Елена. Почему предполагается, что Лермонтов не мог знать о таких мелочах, как например, сладкое заморское вино или, допустим, названий, имен. Неужели, если мы сейчас знаем, неужели он тогда в свое время не мог знать о давно ушедших столетиях такие мелочи. Спасибо.

– Понимаете, все эти исследования проводились в советское время, то есть в XX веке. Скажем, тот же «Домострой», хотя и был опубликован в середине XIX века, но Лермонтов его еще не знал. Что касается заморского вина, или этих нюансов с именем – это не просто традиции православной культуры, это традиции именно XVI века. Если бы он писал об этом в XVII веке, то было бы все нормально. В XVII веке об этом знали, и воспринялось бы совершенно нормально, для XVI века, это детали, которые можно знать только в XVI веке, прибывая, занимаясь специально XVI веком.

Лермонтов не был историком, у Карамзина этого нет. Понимаете, тогда еще исторические исследования были в таком, я бы не сказал, что в зачаточном состоянии, но самый важный труд по истории – это «История государства Российского» Карамзина.

Подготовила Наталия Мюселимян