…и вот теперь, когда у вас действительно много места, можно будет, наконец, нормально отмечать праздники! — удовлетворенно сказала моя мама, оглядывая свежесделанный ремонт.
Я, конечно, насторожилась. Если ты вырос в семье, в которой среднее количество провожающих на вокзале составляет двадцать пять человек, от слов «отмечать праздники» веет Последствиями.
Моя сестра замужем за итальянцем, и прямо помню его лицо в момент очередных проводов кого-то из родственников: вручены все последние посылочки, подарочки, передачки, узелки и торбочки, конечно, многочисленная «еда с собой, а ну как оголодаешь за восемь-то часов дороги», уезжающие с трудом отстыкованы от толпы провожающих и водружены в купе, поезд тронулся. Марио облегченно вздохнул, и тут-то от толпы отделилась группа наиболее инициативных и спортивных родственников, возглавляемых моей 70-летней бабушкой, и ПОБЕЖАЛА. Побежала, размахивая руками, выкрикивая добрые пожелания и напутствия. — Вера!, — в ужасе сказал Марио моей сестре, — Вера, но почему они бегут?? Вера вздохнула и сказала, привыкай, Марио. Не пытайся понять, просто привыкай!
Я в своей семье, в отличие от Марио, с рождения, но привыкнуть до конца все равно не могу. Смириться-то да, куда деваться. Так что когда я услышала про праздник, я просто осторожно задала два вопроса: что, собственно, отмечаем, и сколько предполагается человек. С моей стороны, легкомысленно заметила мама, примерно двадцать… Ну не считая, конечно, детей, ну и я еще не всем успела рассказать. А отмечать мы будем Рождество.
Рождество
Как и многие здесь, я выросла в совершенно советской обстановке. Весь декабрь — это волнения по поводу утренников в детском саду, назначат ли снежинкой (меня не назначали никогда, темные волосы и корпулентность, мамочка, скучно тянула воспитательница, ну какая снежинка, вы ее видите? В своих мечтах я была, конечно, самой лучшей, привилегированной снежинкой, той, которая стоит рядом со Снегурочкой, но это текст не о детских травмах). Потом сам новый год, копия кремлевской звезды на елке, подарки в громадных валенках, специально до поры лежащих на антресолях.
Родители всегда оставляли у бабушек и уходили к друзьям (мне казалось, что где-то ТАМ, куда они уходят, совершенно особенный праздник для избранных взрослых). Не запомнилась еда, главным образом потому что новый год дарил манящую вседозволенность в сладком. Потом, на каникулах, кремлевская елка, «главная в стране». После елки дети ходили кругом как зэки (это если мрачно) или пони на выгуле, а родители хватали из вышагивающей воробьиной серо-коричневой толпы чадо с пластмассовой красной башенкой в руках. А потом целый год, целый год до того момента, когда можно загадать себе подарок, по телевизору покажут все выпуски «Ну, погоди!» и все-таки остается надежда на будущую роль снежинки. Я была необоснованно оптимистичным ребенком!
Помню и как Новый год в нашей семье стал понемногу сдавать позиции главного праздника. Откуда-то из, как это принято писать «генетической памяти», из юности бабушки и дедушки на Украине, появилось забытое, а на самом деле просто отложенное до поры: бабушка стала выращивать молодую траву на Пасху, луковая кожура и веселая покраска яиц, куличи и специально замоченные цукаты для надписей на них… Ну и Рождество. Рождество — это кутья, «до первой звезды нельзя», завораживающее слово «Сочельник», раньше знакомое только по детской литературе.
Я читала детскую Библию в синей обложке и свежеизданного в «Роман-Газете» Шмелева, немного недоумевая, почему в книге про «Лето Господне» пишут не только про лето. Читала про множество традиций, уложений и правил, про течение жизненного года, то самое, что называется «кругом земным». Особенно привлекали многочисленные праздничные удовольствия, обещанные дореволюционному моему ровеснику, герою книги Шмелева: тут тебе и катание с горок, и особенные рождественские ярмарки, и приготовления, и вертеп.
Вертеп
Возвращаясь в наши дни — мы твердо решили, что вертепу у нас быть. Есть ли более уместный, легкий способ рассказать о том, что тогда, в древние времена, в неведомой для ребенка стране, произошло, а главное — почему это было так важно? Очень простая, страшная и сказочная история с хорошим концом. Без всякой взрослой скучной критичности ты сразу принимаешь все и веришь: царь Ирод, отдавший приказ жестоко истребить младенцев, заморские цари, сквозь непогоду бредущие с ладаном и смирной к Младенцу, и Рахиль, Рахиль…
Это была моя любимая часть вертепного представления, когда мать просит злого, жестокого царя помиловать «ее чадо-отрочате, чтобы не было чего на том свете отвечати», а он не помилует и надежды нет… И тут самая красивая, волшебная часть, когда в свете свечи появляется ангел и поет «не плачь, Рахиль, восстань, Рахиль…» и про младенца «У Царю Небесного в руцех». Может быть, именно после вертепа в голове утвердилась поддерживающая в горькие дни мысль про «у Бога все живы».
Мы боялись, что современные дети все это не воспримут. Ну в самом деле: на первое Рождество к нам пришли и совсем малыши, и бодрые 5-6летки, которые в айпедах разбираются больше, чем родители. А тут деревянные куклы, занавес на доске для сушки белья, всех спецэффектов — три свечки и звезда из фольги и цветной бумаги.
Но дети, отталкивая друг друга, боролись за право поразить пластиковым мечом вместе со Смертью злого царя («О смерть моя мати, дай мне срок хоть на три года! — Не дам тебе срока и на три часа, а вот тебе моя острая коса!»), триумфальный проход со Звездой был совершен три раза и четвертый на бис, потому что сразу все не могли развернуться в одной гостиной. Полное ликование, а также дорогое каждой матери в наши дни чувство про «кто веселее, я или айпед? Нет я, я, я!» (хотя конкуренция, надо сказать, непростая).
Как все сделать
Обожаю читать практические советы, мотать их на ус и никогда им потом не следовать, но тем не менее, сама дам парочку. Помните про закон больших чисел! То, что бросается в глаза при малом количестве участников, в толпе более десяти человек становится не слишком важным. Будет ли всем удобно? Не будет ли неловких пауз за столом? (подсказка: когда гостей 37 человек — никаких неловких пауз, а также и стола в привычном понимании не будет, все устраивается, все знакомятся сами, бодро берут со стола все, что хотят, растекаются по квартире, все это живет совершенно автономной жизнью). Не заскучают ли дети? Понравится ли им?
По моему личному опыту абсолютно все, что делается для детей, а не для себя, пользуется у них успехом. Только без дураков, с настоящей личной вовлеченностью. И тогда дурацкий и навязший в зубах конкурс про «прочитай стишок — получи подарок», даже и стыдный для уважающего себя джентльмена пяти лет, превращается в «а теперь играем в богатырей, кто больше всех отожмется?» (еле остановили их потом, в том числе отжимался один энтузиастический папа). В разгар одного из праздников бегали докупать пластиковые мечи в ларек с китайским ширпортребом у метро, потому что абсолютно все богатыри желали унести с собой такой драгоценный трофей. Под рев восторженной публики была исполнена пьеса про «Елочку» барышней, ходящей первый год в музыкальную школу и уже от этого страдающей. Момент панического ужаса, свойственный любой хозяйке, «а хватит ли на всех еды» был преодолен, когда это случилось и вареников, натурально, на всех не хватило, что совершенно не помешало гостям самоорганизоваться, выдать каждому по варенику в одни руки и с удовольствием заесть их картошкой.
Мы отмечаем наше Рождество четвертый год и я надеюсь, что будем и дальше. Подрастает младшая дочка, у друзей появляются новые дети, каждый год выходит на новый круг: Благая весть, Рождество, Крещение, Пасха… Лето Господне.
Фото Дарьи Черновой