Тридцать лет дружбы
Ирина Языкова
С Лилией Николаевной мы дружили почти тридцать лет. Трудно говорить о близком и дорогом человеке, трудно отстраниться и сказать что-то обобщающее, все слишком близко…
Она была очень ярким, талантливым человеком. Из той породы людей, которые делали нашу отечественную историю и культуру. Она, и это не все знают, – участница знаменитой выставки на Манеже, которую 1 декабря 1962 года посетил и разгромил Хрущев. Выставку абстракционистов, как ее нередко называют, хотя ее участники не были абстракционистами – это были свободные художники, которые, почувствовав оттепель, попытались сделать что-то интересное в искусстве.
Лилия Ратнер была талантливым графиком, получавшим международные премии за свои работы. Но, конечно, для меня она была прежде всего подругой, очень близким другом, прихожанкой нашего храма. Мы вместе с ней много ездили, общались, разговаривали.
Она была очень интересным собеседником, человеком, который умеет мыслить очень ярко, неординарно. С начала 90-х годов, когда стало возможно, она начала читать лекции о христианском искусстве и очень интересно его интерпретировала. Она и светское искусство, причем самое спорное, умела объяснить с христианских позиций.
У нее вышла только одна книга по искусству, я помогала ее делать. Но Лилии Николаевне было что сказать, и она могла бы издать еще три-четыре книги, а может быть, и больше. Жаль, что не все ее лекции переложены на бумагу. Может быть, это дело будущего, дело для друзей и наследников.
Она ушла к Тому, Кого любила
Можно много говорить об отзывчивости Лилии Николаевны. Она участвовала в храмовой жизни, была катехизатором, благотворительность была для нее не просто понятием. Помню, несколько лет она ходила, навещала лежачую старую женщину, помогала ей. Она вообще многим помогала.
С ней дружили люди, несмотря на разницу в возрасте, тянулись к ней, потому что она была очень душевно теплым человеком, и для многих становилась почти матерью. Ее яркость и открытость видны даже по фотографиям, на которых Лилия всегда улыбается.
Очень любила путешествовать. У нее, несмотря на ее возраст, была огромная жажда познания.
Мы с ней расстались вечером в воскресенье, в праздник Введения Богородицы во храм. До этого вместе были в храме, она причастилась, была абсолютно спокойна, радостна. Потом мы поехали в гости и ничего не предвещало беды.
Ее уход, мне кажется, тоже говорит о том, что она была угодна Господу. Кончина ее истинно христианская – непостыдная, безболезненная. Да, она страдала от болезни сердца, но ее уход не был длительным и мучительным. Она ушла к Тому, Кого любила.
Фото: Анна Гальперина
Не предъявляла к Богу претензий
Мы как раз и в гостях в тот воскресный вечер говорили об этом, о том, что она не боится смерти. Последняя ее лекция, она была в четверг у нас в ББИ, была посвящена Рембрандту. Лилия Ратнер рассказывала о том, как Рембрандт относился к смерти и, потеряв всех своих родных, становился все мудрее, добрее, светлее и глубже в своей живописи. Ей интересно было рассказать не только о том, какой это художник, но и какой он был христианин. И она проецировала его судьбу на свою, потому что она ведь тоже многих потеряла. Несколько лет назад потеряла сына. Ее муж умер довольно молодым, несколько лет ухаживала за лежачей матерью, и мать умерла, когда ей было совсем немного лет. Потерь в жизни ее было много.
Но, тем не менее, она совершенно не озлоблялась и к Богу никаких претензий не предъявляла.
Мы тоже об этом говорили с ней, что странно христианину предъявлять к Богу претензии, даже если в жизни человека были такие потери. Кто-то может сказать это теоретически, а она пережила практически и говорила, исходя из собственного опыта.
Я уверена, что Лилия Ратнер – человек Божий, христианин, который осуществил то предназначение, к которому Господь в этой жизни его определил. Она художник во всех отношениях, у нее даже жизнь была художественным произведением.