Священник Андрей Мизюк
Увидел картину. Кажется, называется «Ангел весны». Что ж, у этой весны действительно много ангелов.
Лиза, которую я сегодня отпевал, прожила две недели. Она родилась почти невесомой. И вот, накануне смерти, я крестил ее в боксе с ультрафиолетом и множеством проводов.
Спустя два года, после изнурительных разъездов по ковидным госпиталям, я снова в знакомой и почти уже забытой атмосфере родильного дома, в реанимации, где нет противочумных, ошалевших от смертей, теней врачей, где медсестры в разноцветных халатах и шапочках, в масках с медвежатами и зайцами, где ты стоишь в подряснике, хотя и в бахилах и респираторе. Но так было и в старые времена…
Прошло два дня, и мы встретились в деревянном храме. Я отнес Лизу в храм. Я так делал всегда. Когда тех, кого я крестил, привозили для последней службы. Вносил и выносил.
Я поворачиваюсь к людям и читаю послание апостола Павла к коринфянам:
«Такожде и воскресение мертвых. Сеется в тление, восстает в нетлении; сеется не в честь, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное».
А в конце говорю только одно: «Сегодня вы сможете пережить это, только крепко взявшись за руки, никого ни в чем не обвиняя, ни себя, ни друг друга, ни жизнь, ни обстоятельства… Я не найду слова, которые смогут облегчить ваши страдания, их нет, но есть вы, которые смогут разделить и понести свою боль вместе, прожив ее».
Тропарь Пасхи и последнее целование. В школе через дорогу громыхают песни выпускного. Я не понимаю, где я и в какой жизни. Но через час я буду в дороге. А сейчас я пеленаю нового человека и закрываю главу в этой книге.
Я никогда к этому не привыкну.
Но сейчас, вечером я живу с пониманием того, что это все случилось в какой-то другой жизни, не сегодня утром. Это такая защитная реакция.