Здравствуйте, дорогие читатели!
Сегодня четверг, а значит, мы продолжаем наше путешествие в мир, очерченный словами «религия, вера и кинематограф».
Валерия Ефанова
Как я и обещала, разговор пойдет о том, что можно, а что нельзя было изображать на экране русскому кинорежиссеру в начале ХХ века. Даже немного шире. Что вообще дозволялось или не дозволялось показывать на экранах кинотеатров.
Как мы убедимся, тема эта – не дела давно минувших дней, а то, что определяет повестку дня и сегодня.
Она, например, косвенным образом связана с той проблемой, споры о которой эпизодически будоражат православное общество и блогосферу. Речь о том, почему во многих храмах России, а в особенности в монастырях введен ничем не аргументированный запрет на фотосъемку.
Те, кто благословляет или не благословляет фотосъемку на территории той или иной обители, руководствуются не только экономическими соображениями. Да, небольшая плата за разрешение для одного храма – существенная статья дохода. В другом месте фотографировать не дают никому, очевидно, рассчитывая заработать на продаже открыток или книг с собственными фотографиями. Третьи считают, что чем больше о монастыре напишут в интернете благодарные паломники, тем лучше… Углубляться в тему финансов не будем. Говорить об этом интересно, но это сильно уведет нас в сторону.
Ведь кроме вышесказанного и того простого факта, что многие из служащих и проживающих в монастыре элементарно не хотят оказаться на снимках у незнакомых им людей, или, хуже того, профессиональных фотографов, есть еще какая-то неосознанная причина, которая заставляет каждого настоятеля сомневаться в правомерности действий человека с камерой.
Это до конца непонятое чувство существует где-то в глубинах сознания, всплывая на поверхность вопросами: «Можно или нельзя? Если нельзя, то почему?»
Суть в том, что корни этих вопросов уходят в глубину веков. Думаю именно они и волновали всех, кто спорил о допустимости изображения духовных образов и предметов еще в древние времена.
Конечно, фильм и фотография – это не икона. А как быть, если икона запечатлена на снимке или киноленте?
Эти вопросы мучили людей с самого рождения нового визуального искусства. Церковь еле-еле мирилась с существованием театра (а иногда совсем и не мирилась), а тут возникает искусство, в самой сути которого лежит возможность искажения реальности, полной ее подмены.
Причем, отметим, рождение кинематографа происходит на фоне все более углубляющейся секуляризации общества. Традиции и устои исчезают, молодежь устремляется из патриархальных деревень в города. Формируется новое общество, с легкостью забывающее о религии.
В начале ХХ века священники Петербурга отправлялись на рабочие окраины города как миссионеры, потому что люди, проживавшие в фабричных бараках, уже и не помнили, что такое храм и венчание.
Парадокс в том, что свои первые шаги религиозный кинематограф делал не с подачи Церкви, которая естественно, занимала очень консервативную позицию, а по прозрению первых кинокоммерсантов, ясно понимавших, что людям надо показывать то, что они хотят. И религиозные картины, иллюстрировавшие библейскую историю, пользовались большим успехом.
«Используя всеобщую известность Священного Писания, дельцы от кино собирали деньги с верующих и неверующих, а Церковь при этом оставалась в стороне, зачастую даже выражая свое недовольство произвольными искажениями первоисточника. На местах же, особенно в небольших приходах, священники, не дожидаясь официального поощрения, зачастую весьма активно использовали религиозные фильмы в своих целях», – пишет киновед Кирилл Разлогов в уже упомянутой мной книге «Боги и дьяволы в зеркале экрана».
Ситуация один в один повторилась в ХХ веке, когда официальная позиция в отношении тех или иных фильмов от официальных лиц Церкви не звучала (да и могла ли прозвучать?), в то время как активные пастыри устраивали (и устраивают) на приходах киноклубы и используют тот или иной фильм как предмет для проповеди.
Между 1917 и 1991 нам, по сути, не о чем было говорить. Поэтому все то, что западное общество прошло в 1950-е, мы в ускоренном темпе проходим сейчас. Но вернемся же мыслью в Россию начала века. Как складывались взаимоотношения между Церковью и кинематографом в те годы?
За подробностями отсылаю всех интересующихся к прекрасному исследованию историка кино Рашита Янгирова, которое называется «О русской рецепции экранных интерпретаций Евангелия». Статью эту можно легко найти в интернете.
Кратко остановлюсь на ряде моментов. Автор подтверждает, что до 1910-х годов картины на библейские сюжеты, снятые по преимуществу французскими компаниями, оставались «ударными» номерами кинопрограмм.
Однако уже в январе 1911 года были введены цензурные ограничения. Янгиров цитирует воспоминания знаменитого С.А. Ханжонкова: «Запрещалось демонстрировать истории из Ветхого и Нового завета, изображения Христа, Девы Марии и святых угодников, революционные события в Португалии, забастовки во Франции и Германии, портреты деятелей разогнанной Думы (Муромцева) и, наконец, наряду с этим — порнографию».
Следующий пассаж особенно интересен, поскольку демонстрирует отношение к вопросу со стороны церковной иерархии, которая свое отношение к новомодному развлечению высказала еще раньше.
Владелец кинотеатра в Рязани обращается к местному архиерею «с просьбой разрешить демонстрацию в кинематографе картин библейского и духовно-нравственного содержания».
Как вы думаете, что ответил епископ Димитрий? «Я никогда ни в какое время не дам согласия и разрешения на то, чтобы в театрах и им подобных учреждениях показывались картины библейского и вообще православно-христианского содержания, ибо это есть не что иное, как поругание святыни христианской».
Слова епископа цитировал посвященный кинематографу журнал «Наша неделя» в № 19 от 1912 года.
Если мои выводы верны, и речь действительно идет о епископе Рязанском и Зарайском Димитрии (Сперовском), то приведенные слова действительно созвучны настроению этого архипастыря. И, кстати, некоторых наших современников.
Согласитесь, что это немного проясняет ситуацию с настойчивым нежеланием пускать в церковную ограду людей с фото- и кинокамерами.
Да, прошли десятилетия. Но чувства – особенно если с ними не разобраться – очень сильная вещь.
Янгиров делает вывод, что антипатия церковной иерархии к первым картинам на религиозные сюжеты была вызвана двумя желаниями: «не допускать профанации символов христианской веры» и «не поступаться своей монополией на иконографическую интерпретацию евангельских сюжетов и их тиражирование в православной аудитории».
И тут мы подходим к самому интересному вопросу. К тому, как это отношение было зафиксировано и закреплено языком нормативных документов.
В 1898 году Департамент полиции издал циркуляр, в котором, в частности, сообщалось о решении Синода: «Священный Синод постановил воспретить на будущее время при устройстве зрелищ показывать путем живой фотографии (кинематографа) священные изображения Христа Спасителя, Пресвятой Богородицы и Угодников Божиих». Решение Синода было опубликовано в № 14— 15 «Церковных ведомостей» за 1898 год.
Нарушение этого запрета приравнивалось к уголовно наказуемому богохульству.
Прочтем внимательно свод требований цензуры к кинокартинам (в области религии).
1. Изображения Господа Нашего Иисуса Христа, Пресвятой Богоматери, Святых Ангелов, Святых Угодников Божиих допустимы быть не могут.
2. Изображение и благословение знамением Св. Креста не допустимо.
3. Наружный вид храмов всех вероисповеданий и памятников с изображением Святых показывать разрешается.
4. Внутренний вид храмов, кроме православных, изображать разрешается.
5. а) Кладбища и погосты изображать разрешается при условии, чтобы там не происходило сцен, не соответствующих данному месту и не инсценировались бы явления умерших.
б) Отдельные могилы (при непременном условии, чтобы она была закрытая) изображать можно, при соблюдении указанного в предыдущем пункте.
в) Открытые могилы во время погребения или при производстве судебного расследования (когда представляется необходимость разрыть могилу) изображать нельзя.
г) Братские могилы на полях сражений изображать нельзя (Требования Военной Цензуры).
6.
а) Священные предметы: Св. Евангелие, хоругви и всякую церковную утварь изображать не разрешается.
б) Иконы, крест или распятие в углу комнаты, или на стене изображать можно, если окружающая обстановка не является оскорбительной для священных предметов.
7. Всякого рода религиозные процессии инсценировать разрешается, за исключением православных.
8. Богослужение всех христианских вероисповеданий инсценировать нельзя.
9. Религиозные обряды и Таинства инсценировать нельзя (кроме венчания по обряду не православного вероисповедания).
10. Инсценировка православных духовных лиц (священников, монахов, монахинь, епископов, патриархов) не может быть допущен[а].
Приписка: «Примечание к отделу III-му: Православные религиозные процессии, снятые с натуры, могут быть допущены не иначе как с одобрения Духовной цензуры».
Документ был опубликован Анной Коваловой в N92 журнала «Киноведческие записки».
Представляете, что ждало бы «Остров», «Чудо», «Попа» и все остальное в 1915 году? Вопрос. Отменены ли решения Синода от 1898 года?
В нашей истории, приходится признать, есть много белых пятен, мимо которых мы проходим стороной, в то время как это забытое знание живет где-то в закоулках нашей памяти. Поэтому на многие вещи мы реагируем не рационально, а, хотя мы можем себе в этом и не признаваться, очень эмоционально.
Список запретов духовной цензуры необходимо прочесть сейчас, чтобы ответить на вопросы: «Согласны ли мы с этими пунктами? Что изменилось за эти годы? Что мы хотим видеть на экране?»
Оставляю вас наедине с вашими раздумьями. До следующего четверга!