«Люди и под гусеницы бульдозерам ложились, и по технике стреляли»

Тайга

— У нас вся дорога Новокузнецк — Апанас знаковая. Тут, возле сухой сосны, мы технику останавливали: толпа собралась и просто не пропустила бульдозеры и тракторы на разрез. Чуть дальше хотели аварию инсценировать, чтобы БелАЗы с углем постояли, — с ухмылкой вспоминает апанасовец Владимир Горенков за рулем старых «Жигулей». В похожей на шлем танкиста ушанке и потрепанной дубленке Владимир похож на партизана, недавно вышедшего из леса. 

Дорога Новокузнецк — Апанас узкая, ее засыпает снег. С разных сторон поднимаются отвалы — груды из земли, камней и остатков угля, наваленные при разработке разрезов. 

Сухая сосна, возле которой апанасовцы остановили технику угольщиков

Владимир говорит, что раньше на месте отвалов и разрезов была тайга, теперь же это гектары безжизненного пространства. Один из таких участков местные активисты назвали «Долиной смерти Шарнина» — в честь нынешнего главы Новокузнецкого района.

Ближе к Апанасу снова начинается лес, а саму деревню с трех сторон окружают холмы и тайга. 

Дом Владимира Горенкова стоит возле поросшей лесом сопки. На избе висят несколько плакатов против угольных разрезов и в защиту тайги. За калиткой заливается лаем цепной пес. Тайга начинается прямо за участком.

Постоянно в Апанасе живут чуть больше ста человек, летом вместе с дачниками собирается и триста. Деревня находится на самом краю Кемеровской области, за ней начинается Алтайский край.

В Апанас ради близости к природе Владимир с женой Светланой переехали из Новокузнецка в 2014 году. За несколько лет семья обзавелась хозяйством: засадила огород, завела коров, гусей и кур. Владимир, бывший строитель, освоил кузнечное ремесло, научился выращивать табак, крутить сигары и гнать самогон. Зарабатывает он и ковкой на заказ. Светлана — фельдшер в апанасовском ФАПе. 

Апанас

«Партизанщина»

В 2017 году компания «Сибуголь» хотела начать добычу угля открытым способом на участке в 800 метрах от Апанаса.

Для добычи открытым способом производится разрез: верхний слой почвы снимают бульдозерами, взрывают и дробят породу над углем, а после копают вглубь на десятки метров. Рекомендованная санитарно-защитная зона разреза составляет километр. Но, как признал даже губернатор Кузбасса Сергей Цивилев, угольные компании эту рекомендацию обходят. По плану в этот разрез, который должен был называться «Ананьевский-Восточный», попадала единственная дорога из Новокузнецка до Апанаса и садовое товарищество Углеп. 

В качестве компенсации, по словам Владимира, садоводам предложили по 700 тысяч рублей, селянам — бесплатный уголь, заасфальтированные улицы и новую дорогу до города.

Среди участников схода был и Владимир Горенков, постепенно ставший одним из главных антиугольных активистов. Он вместе с жителями потребовал документы, подтверждающие право на работу разреза, но приехавшее на место руководство «Сибугля» бумаги не предоставило. Полицейские тогда составили на нескольких участников схода административные протоколы, но раскопки удалось приостановить. 

В октябре 2017 года прокуратура нашла в документах и работе «Сибугля» нарушения, и лицензию на разработку «Ананьевского-Восточного» у компании забрали.

Через два года уже другая компания — «Сибэнергоуголь» — хотела начать добычу угля открытым способом недалеко от Апанаса. В разрез «Бунгурский-Южный-2» по плану должен был войти участок дороги «Апанас — Листвяги». 

В машине Владимира Горенкова

Летом 2019 года жители Апанаса и еще пяти деревень блокировали участок дороги, который компания уже собиралась раскопать. Работы в итоге остановились, а после активисты попытались отсудить у компании право на этот участок трассы. Суды идут до сих пор. 

— Люди и под гусеницы бульдозерам ложились, и в ковши прыгали. Партизанщина была: стреляли по технике на разрезах, экскаваторы горели, составы порожняковые сталкивались. Это единственный в мире случай, наверное, когда деревне на сто человек получается противостоять огромным угольным корпорациям. И мы не считаем, что это мы такие орлы — это Господь нас направляет. 

Причины ожесточенной борьбы апанасовцев с угольщиками Владимир объясняет не только нежеланием жить рядом с разрезами, но и страхом потерять деревню. В пример активист приводит шорскую деревню Казас и поселок Тайлеп. В Казасе угольщики выкупили большинство домов, чтобы расширить разрез. Пятеро жителей отказались продавать свои участки, и их дома сгорели. Тайлеп расселили из-за того, что поселок попал в санитарную зону увеличившегося разреза: во время взрывов дома трясло и накрывало пылью.

Владимир шутит, что «не вылезает из судов и “обезьянников”»: за годы борьбы с разрезами его несколько раз задерживали, арестовывали, штрафовали, заводили уголовные дела.

Когда летом 2019 года на одном из разрезов сгорел экскаватор, в поджоге заподозрили Владимира. Пришлось даже несколько дней прятаться в тайге, где его искал отряд СОБРа, егеря и вертолет. Дома у Владимира тогда нашли винтовку Мосина с оптическим прицелом, но доказать причастность активиста к поджогу не смогли. За незаконное хранение оружия Владимир получил штраф в 10 тысяч рублей. 

Плакаты на доме Владимира Горенкова

Последний раз Горенкова задержали 10 октября 2021 года — в годовщину свадьбы Владимира и Светланы. Причиной стало заявление о том, что активист хранит дома незарегистрированное оружие. Но обыск полицейские не провели, только отвезли Владимира в Новокузнецк на допрос и на следующий день отпустили. 

«Кто кого закошмарит»

Летом 2019 года вместе с Владимиром Горенковым в лесу от силовиков прятался Сергей Шереметьев — экоактивист из соседней деревни Алексеевки.

Сергей приехал в Апанас на встречу с корреспондентом «Правмира» на старенькой «Ниве». Вид у Сергея рабоче-крестьянский: поношенное суконное пальто, шапка-ушанка, под пальто стеганая рубашка. 

История Сергея похожа на историю Владимира: водитель маршрутки из Новокузнецка захотел тихой и спокойной жизни и приехал в Алексеевку, где жили его родители.

В 2010 году разрез «Бунгурский-Северный» (принадлежит одноименной компании) расширился и подошел к деревне Сергея. Мужчина вспоминает, что во время взрывов камни залетали в крайние огороды Алексеевки, а дома трясло.

Тогда Сергей одним из первых начал задавать вопросы работникам разреза: на каком расстоянии от Алексеевки работы остановятся, почему рядом с деревней рубят лес. Угольщики, говорит активист, отмахивались и продолжали копать. 

Когда метки «Бунгурского-Северного» оказались в 300 метрах от Алексеевки, местные «пошли на разрез»: перекрывали дорогу, не давали проехать технике, отказывались уходить из зоны взрывов. Угольщики в ответ предложили алексеевцам социальное соглашение: разрез работает и взамен помогает деревне с освещением, водопроводом и дорогами.

Сергей Шереметьев

В 2011 и 2012 годах алексеевцы, вспоминает Сергей, на предложение «повелись». Но услуги по соглашению оказали некачественные:

— Гнилой забор вокруг кладбища поставили и электричество отремонтировали так, что в половине деревни света не было.

В 2013 году Сергей и другие активисты провели в Алексеевке референдум, на котором лишь несколько домов высказались за продолжение работы разреза. Через год «Бунгурский-Северный» законсервировали: алексеевцы и ананьевцы в суде доказали, что разрез подошел к деревням слишком близко. С тех пор работы на объекте не идут. 

Но недавно, в 2019 году, у компании сменился хозяин. 

— Еще Владимир Ленин говорил, что без участия масс ничего сделать нельзя, и угольщики это понимают, — говорит Сергей. — Уже больше 20 человек в Алексеевке взяли бесплатный уголь и подписали бумагу о том, что не против работы разрезов. Нескольких человек подкупили, чтобы они убеждали других в пользе добычи угля. Даже бывшие противники разрезов деньги берут.

Сергей и Владимир говорят, что их угольщики тоже пытались подкупить: предлагали деньги, машину, фиктивные должности, дом в любой точке России и «подъемные». Оба отказались: «Никаких денег уничтожение природы не стоит». Начались угрозы поджогами и уголовными делами, которые продолжаются до сих пор.

Участок компании «Сибэнергоуголь»

24 ноября Сергея избили: говорит, три человека «подрихтовали» его, требуя «никуда не лезть и не выступать в интернете».

— Недавно угольщики опять зашевелились: подали в Ростехнадзор заявки на утверждение планов горных работ по разрезам «Апанасовский» и «Бунгурский-Южный-2». И по тому, и по другому разрезу получили отказ, но на «Бунгурском» уже ведут какие-то работы. Сейчас зима, затишье, но весной опять борьба начнется. Тут уже вопрос показательный: кто кого закошмарит. В Тайлепе народ закошмарили — и всё, нет Тайлепа, переселили деревню. У нас тут наоборот пока, — заключает Шереметьев. 

Пожарил яйцо на отвале

С крыльца своего дома местный фельдшер Елена Шубина видит горящий отвал в 500 метрах от Апанаса. Сейчас отвал выглядит как покрытая снегом лысая гора: тут и там лежат поваленные и обгоревшие деревья, но дыма нет. Елена говорит, что дымит отвал чаще в дождь или снег, но неприятный запах ветер приносит с него в любую погоду.

Елена Шубина

— У меня на крыльце наблюдательный пункт, отвал весь отсюда вижу, — улыбается Елена. — Последние месяцы дыма вроде не видно, все спокойно. А так дождь пройдет — и пошли все эти испарения, дышать невозможно.

Отвал возле Апанаса появился еще в 70-е годы при работе разреза «Листвянского». Разрез в 2004 году ликвидировали, но отвал не убрали. Груда камней и породы перекрыла дорогу ручью, и постепенно рядом с отвалом образовалось озеро площадью в 200 гектаров.

Несколько десятков лет отвал тлел, набирая температуру, а в 2019 году начал активно гореть. Местные жители назвали отвал Тулеевским — в честь экс-губернатора Кузбасса Амана Тулеева, при котором, считают апанасовцы, опасный объект должны были ликвидировать. 

Летом 2021 года апанасовец Николай Метальников запустил флешмоб «Хочешь омлет — разбей яйцо»: пожарил на поверхности отвала яйцо, чтобы привлечь внимание к проблеме. Видео тогда распространилось в интернете, хотя общекузбасским флешмоб не стал. 

— Отвал — это подземный пожар. Пламени вы на нем не увидите, но он не менее страшен, чем обычное возгорание, — объясняет Николай.

Мы этим дышим, отравляем легкие, болеем.

Если газа в отвале накопится слишком много, он может взорваться. Такие случаи в Кузбассе уже были: например, в 1954 году в Прокопьевске — тогда в результате трагедии погибло 27 человек, 29 пострадали.

Николай добавляет, что в дождь вода с отвала вместе с вредными химическими соединениями попадает протекающую рядом реку Углеп. Углеп впадает в Чумыш, а Чумыш — в Обь. 

Апанас

Несколько лет назад жители Апанаса пришли к выводу, что не понимают, как работают природоохранные ведомства и надзорные органы. Решили, что сразу всем вникать в законы нет смысла, и выбрали одного ответственного человека — Николая Метальникова. Николай три месяца собирал и изучал специальную литературу, сдал экзамен в Росприроднадзоре и получил удостоверение общественного инспектора. 

Благодаря «коркам» он теперь может ходить к разрезам и на отвал. Остальных жителей деревни на разрезы не пускают — это частная территория, а проход на отвал закрыт из-за опасности. Еще Николаю проще делать запросы в государственные структуры, взаимодействовать с чиновниками и силовиками.

— Если мы хотим сохранить старинные деревни, мы должны понимать, с чем столкнулись, должны знать свои права и отстаивать их, — рассуждает апанасовец. — Права ведь есть, несмотря на фразу, которую вбивают людям в головы: «А что вы сделаете?»

«Я уже подумала, что конец»

В 2019 году Научно-исследовательский институт горного дела по заказу правительства Кузбасса разработал проект ликвидации отвала с помощью его постепенного вывоза. Проект был на три-пять лет, исполнение его стоило около 1,7 миллиарда рублей.

В 2020 году Кемеровская область выделила на тушение отвала 40 миллионов рублей. Деньги эти, говорит Метальников, «потратили бездарно»: сделали проект тушения, протянули к отвалу электричество, водопровод и в ноябре попробовали пролить водой. Из-за проливки часть отвала обрушилась.

— Страшно было. Пеленой все заволокло, я уже подумала, что конец, — рассказывает фельдшер. — И воняло, воняло оттуда ужас как. 

Николай Метальников уверен, что Апанасу тогда повезло: порода сошла не в сторону озера возле отвала, иначе вода могла бы хлынуть на деревню. Инспектор Росприроднадзора считает, что для тушения отвала требуется гораздо больше денег, чем выделила область, и к проблеме нужно подключать федерацию. Ему известно, что правительство Кузбасса подало заявку в Минприроды РФ на выделение двух миллиардов рублей и рассчитывает ликвидировать отвал на эти деньги. 

В последние месяцы Николай в Апанасе почти не бывает, живет в Новокузнецке у друзей. Это нужно, чтобы постоянно встречаться с юристами и общественниками, ходить в суды и собирать документы. В рюкзаке, который Николай постоянно носит с собой, лежат несколько папок с бумагами, карта Новокузнецкого района с деревнями и разрезами, рация и прибор для измерения температуры на отвале.

Николай Метальников

Сейчас активист ведет сразу три судебных процесса по единственной дороге из города в Апанас. Часть трассы принадлежит компании «Сибэнергоуголь» и в перспективе попадает в зону разреза «Бунгурский-Южный-2». Другой отрезок по непонятным причинам оказался бесхозным. Если у Николая получится узаконить трассу, городу или сельскому поселению придется взять ее на баланс, и «Сибэнергоуголь» не сможет начать работы. Готовится еще одно заявление, но какое — активист пока не говорит.

Несколько раз на акциях против угольщиков Николая задерживали, составляли административные протоколы и штрафовали. Летом 2019 года его вместе с Владимиром Горенковым и Сергеем Шереметьевым задержали по делу о поджоге техники угольщиков. В доме Николая прошел обыск, но оружия и других запрещенных вещей силовики не нашли, поэтому допросили его как свидетеля и отпустили.

Говорит, куда приятнее мести улицы или убирать снег: «приносить пользу обществу, а не платить колониальному государству». 

— Война — это плохо, конечно, но что сделаешь? Либо воевать нам с угольщиками, либо уезжать. Жить рядом с ними невозможно. Приходится защищаться, чтобы сохранить деревню, — рассуждает активист. — Это ведь не мы нападаем, это угольные корпорации пришли в наш дом. У них большие ресурсы, связи. Страшно, конечно, мы ведь не Дункан Маклауд (персонаж телесериала «Горец», бессмертный. — Прим. ред.). Но делать что-то надо.

Раскол и «расстрельные» списки

Не все апанасовцы выступают против разрезов и хотят дать войну угольщикам.

Пару лет назад Юрий Бондарь, депутат и пасечник из Апанаса, яро выступал против добычи угля открытым способом. Но сейчас Юрий уверяет, что жить рядом с разрезами деревня может, и это выгодно. Перемену своих взглядов депутат объясняет тем, что был не против разрезов, а против «хамского поведения угольщиков, которые хотели сначала взять, и лишь потом что-то дать деревне». 

Отвал

Горенков, Метальников и Шереметьев уверены, что Юрия Бондаря подкупили. Сам депутат считает, что трое активистов «зарабатывают на хайпе» и получают деньги от «запрещенных иностранных организаций». 

— Они себе этим зарабатывают на хлеб — их право. Но как они могут говорить от имени всей деревни? Вот Шереметьев в Алексеевке сказал, что уголь деревне не нужен, к нему пришли и бока намяли за это. Без угольных предприятий мы никакие проблемы не решим и работать людям негде будет, — уверяет Бондарь.

Для получения топлива не нужна ни прописка, ни регистрация в Апанасе — выдают всем желающим по факту проживания. Три тонны угля стоят 15 тысяч рублей — полторы пенсии местных пенсионеров, добавляет депутат. 

— Девяносто из ста с небольшим жителей Апанаса бесплатный уголь получили, в других деревнях нашего поселения тоже не отказываются, — говорит Юрий. — И никто Апанас сносить не собирается. У нас сейчас идет строительство новых домов, целую улицу хотим построить, а спонсирует разрез. У Загорского поселения, к которому относится Апанас, 32 миллиона рублей в год на 21 населенный пункт. На эти деньги только зарплату административному персоналу выплатить, больше ни на что не хватит. Крути не крути, угольщики нам нужны. 

Жительница Апанаса Елена Кононова относится к работе разрезов «лояльно», ведь «уголь в Кузбассе везде» и регион «живет за счет угля». Она не отказалась от трех тонн бесплатного угля и не считает это подачкой или подкупом, воспринимает как помощь. Елена уверена, что с ней согласны и большинство жителей Апанаса, кроме «группы возмущающихся». 

— Горенков, Метальников, Шереметьев и люди из их окружения категорически против помощи от разрезов. Говорят, что им не нужны эти подачки, причем говорят демонстративно и где только можно. Но ведь сами топят дома углем и ездят по дорогам, которые чистят и поддерживают за счет налогов на разрезы. Почему об этом никто из них не думает? — рассуждает Елена. 

Елену возмущает, что противники угольщиков говорят от имени всего Апанаса, а на собраниях в деревенской библиотеке не дают высказаться людям с другой точкой зрения.

— Мы собираемся и слушаем монолог Горенкова или Метальникова. Если кто-то им пытается возразить, в ответ получает агрессию и психоз, — вздыхает Елена. — Недавно они в чате своих сторонников призывали составить черные списки жителей, взявших уголь от разреза. Хорошо хоть пока не расстрельные. Я уже 13 лет в Апанасе, раньше это была спокойная деревня. Случались проблемы, конечно, но их решали на уровне местной администрации. А сейчас образовался раскол, и это утомило. Люди уже просто устали. 

Фото: Роман Чертовских