Священник Андрей Мизюк
С Великой Субботой.
Помнится, какое-то первое время, первые годы было такое предубежденное отношение к освящению снеди, куличей, яиц и т. д. Особенно когда вернешься с крещальной Литургии, со всеми этими древностями в голове и смотришь так свысока… Вона у нас там новопросвещенные, а тут корзинки с жратвой… Боже мой, какая гордыня…
Нет, я люблю и скучаю по крещальным литургиям, но люди, живые люди рядом, они пришли, они могли и не прийти, сидеть и на даче шашлыки жарить, а они пришли… Да и там, на дачах, тоже. И они… Какие за эти годы только не случались встречи…
И их корзинки со снедью — это тоже маленькие фонарики у Гроба на рассвете, они тоже там, они пришли…
И не важно, что сегодня они не будут тут на службе, они еще обязательно дойдут…
А сегодня ты можешь улыбаться им, а не ходить с усталым, скучающим видом, как жрец, который на сегодня снизошел до нужд смертных. Эти люди — достояние Отца.
Он доверил их тебе. Не можешь повести, озарить, просветить и быть для них как когда-то митрополит Антоний для тебя — просто люби их и надейся на возвращение.
В ковидных отделениях я видел людей, они были похожи на призраков, это так больно и тяжело… Это страдание и смертная тень.
Это что-то очень новое, за 10 лет походов в больницы я не видел ничего такого, видел ожоги в 90%, видел рак, видел агонии при СПИДе, но не это.
И Господи, как здорово, что люди еще идут с этими своими корзинками, красивые, живые. Сохрани их… Они идут не к нам, не за «побрызгайте», они все равно идут к Тебе, даже если сегодня им нужно «побрызгать».
Ну, значит, надо и этот этап проходить.
А мне дай ума побольше, а? Или столько, чтобы хватало быть хотя бы человеком.
Через кладбище запустелое
Золотые птицы проносятся.
В первой радости неумелая,
Вся в слезах стоит Мироносица.
Слово сказано ей заветное,
Ничего к нему не добавится.
Только птицы кричат рассветные
И на кладбище солнце валится.
Архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской)