7 утра, уже светает, и около главного входа в Лавру пока совсем мало народу. Очереди даже не видно с улицы — она начинается в воротах и идет довольно быстро. Кажется, что это просто плотный людской поток, а не очередь. «Наверное, и написать будет не о чем», — думаю я, подозревая, что простою здесь полчаса от силы. Сразу за мной встает группа паломников и совсем молодой, лет тридцати, священник. На улице -17, а на нем — черная вязаная шапочка, уши открыты. «Надели бы капюшон, отец Виталий, холодно», — говорит ему большая веселая женщина в платке поверх круглой меховой шапки — как с какой-то картины. Но стоять, в общем то, тепло. Все так плотно прижаты друг к другу, что пространство согревается само собой и не пропускает холод внутрь.
Стоят очень тихо и как будто полусонно. Ни громких молитв, ни особых разговоров. Женщина, стоящая передо мной, вдруг оборачивается и тихо спрашивает: «А сегодня ведь Верховная Рада заседать будет? Что-то решить должны?» «Ну да, должны», — отвечаю я. «А вы как думаете, — еще тише спрашивает она. — Митингующие, они… неправы? Против власти же нельзя…» Я отвечаю, что все гораздо сложнее, чем правы-неправы, и что надо сделать уж точно, так это сейчас, у Даров, помолиться о мире. Снова стоим в тишине, и я думаю о ее вопросе, о том, как правильно она его задала: сомневаясь, без истерики и категоричности, действительно желая что-то прояснить и понимая, как все запуталось.
Проходит минут 15. Я понимаю, что стоять будем дольше, чем я думала. Мы немного продвинулись, и уже видно вход в Успенский собор. Справа — отдельный вход для тех, кто с детьми. Туда заходят по одному, очереди нет совсем. Один-единственный на всю очередь милиционер разговаривает с паломниками. Все удивительно спокойно и как-то по-домашнему.
«Сколько уже стоим?» — спрашивает отец Виталий. «Встали в 9, а сейчас 9:15», — говорю я. Рядом смеются: «У вас время на часах московское». Знакомимся. Отец Виталий с прихожанами приехал из-под Чернигова. В городке Ичня он служит в храме Спаса Преображения. Колоритную женщину в платке поверх шапки зовут Параскева. Она рассматривает календарики с изображением Даров: «Батюшка, вам не надо?» «Зачем мне картинки, когда там оригинал?» — улыбается он.
Я рассказываю им, как в Москве, тоже в мороз, к Дарам стояли по 15 часов, спрашиваю, почему здесь совсем не так. Нет пиара? Все ушли на Майдан? Испугались мороза? А мне казалось (чисто внешне, поверхностное впечатление), что на Украине больше верующих. Отец Виталий не соглашается. Говорит, тут тоже много так называемых «куличей», или «захожан», которые приходят только на Пасху куличи освятить и на Крещение воды набрать. Так что ажиотаж к Дарам — не показатель. Жалуется, что в его храме в Ичне маловато прихожан. Человек 50, все друг друга знают, как одна семья, но хочется, чтобы молодых больше появлялось.
Проходит примерно час. Уже холодно, мы где-то на середине пути, а в этом месте на территории Лавры все время сквозняки. Холодно, но осталось уже немного. Очередь на подходе к храму становится все плотнее. Включают динамики, и мы слышим начало литургии. Люди в очереди тихо молятся, стоящий прямо за мной отец Виталий очень красиво поет.
Минут через 15 все резко ускоряется, и вот мы уже внутри собора. По-прежнему никаких ограждений, по-прежнему один милиционер. Внутри поток делят на две части, к Дарам подходят с двух сторон, все очень быстро. Рядом работают тепловые пушки. Наклоняясь к Дарам, я быстро для себя решаю: раз три дара, должно быть и три желания, три молитвы. Я произношу про себя эти три важных для меня слова, в числе которых, конечно, и мир в стране, которую я успела полюбить за эти полгода и в которой, возможно, останусь надолго.
Отогреваюсь в кафе, записываю впечатления, чтобы не забыть, и отправляюсь домой. К этому времени очередь увеличивается в 4–5 раз и тянется уже довольно далеко по направлению к метро. Вдоль дороги в передвижных буржуйках греют чай, стоят троллейбусы для обогрева. Но пока они пустые — никто еще не успел замерзнуть.
Я пока так и не отогрелась, но внезапно решаю отменить такси и еду сама — сначала одну остановку на метро, потом пешком мимо баррикад, резиновых шин и замерзших людей в касках. Вниз, через Майдан и домой.
Как хорошо, что Дары оказались здесь и сейчас.