Наш колумнист Александр Милкус рассуждает о том, нужно ли усиливать меры безопасности после убийства учеником учителя и полицейского.
Сейчас, конечно, будут усилены и без того драконовские меры безопасности в столичных школах. Охранники у входа станут требовать у родителей паспорт и спрашивать: «А вам назначено?» Впрочем, хорошо, если ограничится только удостоверением личности и обойдется без досмотра.
Скорее всего, появятся у дверей и полицейские патрули.
Все это правильно, хотя по сути абсолютно бесполезно.
Властям придется быстро решать две задачи. Первая — психиатрическая. Многие впечатлительные мамы с папами (а, скорее, бабушки с дедушками) станут бояться отпускать детей в школу («А как же, там стреляют!»). Это обычная после шокирующего происшествия массовая реакция. После взрывов домов на Гурьянова в 1999-ом каждая столичная многоэтажка ощетинилась патрулями самообороны. По ночам кружили вокруг здания, понавешивали замков на подвалы и чердаки. Правда, народного энтузиазма хватило от силы на неделю.
Примерно столько же длился испуг после взрывов в столичном метро — дней пять-шесть горожане боялись спускаться в подземку. А потом…
Сейчас произойдет то же самое. Правоохранители будут имитировать усиление бдительности (что в данном случае на самом деле нужно, чтобы успокоить особенно нервных). И разводить руками, когда дело будет касаться разговоров о том, реально ли предотвращать подобные трагедии, которые по американскому образцу стали перемещаться в школы.
После захвата школы в Беслане, московские школы ощетинились заборами, шлагбаумами и охраной. Будто от террористов спасут металлические прутья и хлипкие засовы. Зато школьные дворы стали похожи на зоопарковские площадки молодняка.
Вопрос — будет ли решаться вторая задача? Она сложнее, не дает показушного эффекта, и стоит гораздо дороже. Я о том, что реально предотвращает убийства — тонкая и умелая работа с подрастающим нигилистическим (как и положено по возрасту) поколением. Умелая? Ага…
На самом деле мы очень плохо знаем тех, кто приходит нам на смену. Пай-мальчик, отличник, который вооружается до зубов и идет убивать… Его сверстники, для которых убийство — повод похохмить и поприкалываться. Кто они? Монстры? Или дети монстров? Нас, монстров, задолбанных работой, скачками доллара и вечными пробками…
Но вот что мне точно известно — у нынешних подростков совсем другой болевой порог, совсем другое отношение к человеческой жизни. Своей собственной и чужой. Они так часто видят кровь на телеэкране и экране монитора, они так часто слышат про терракты и трупы, что это становится естественным фоном их жизни. И они так часто убивают сами…
Банальность — школьники поголовно играют в невероятно жестокие компьютерные игры. Это и гонки, во время которых машины разносят в клочья прохожих. И стрелялки, когда ты с оружием наперевес идешь «мочить» бандитов, солдат, монстров… Практически все «взрослые» компьютерные игрушки построены на уничтожении — людей, домов, целых народов… Это просто, это элементарно…
Говорят, когда Сережа Гордеев на глазах у всего класса застрелил учителя, шокированные ребята закричали: «Ты что?» И в ответ услышали аргумент: «Я очень боюсь смерти. Я хотел посмотреть, как она выглядит».
Конечно, не каждый компьютерный игрок, отсидев часы за компьютером, отправится на улицу с настоящим карабином наперевес. Но то, что многих 15-летних не удивит появление на улице человека с карабином — факт.
Наше образование делало слабую попытку хоть как-то подставить плечо детям, оставшимся без руля и ветрил. В школах появились психологи. В большинстве своем не самые выдающиеся специалисты по подростковым проблемам. Но все же… Был шанс, что со временем они наберутся опыта и смогут вместе с родителями корректировать традиционные и нетрадиционные (порожденные активной виртуальной жизнью) проблемы переходного периода.
Увы, в последнее время в большинстве школ психологов сократили — нужны деньги на зарплаты учителям…
Впрочем, на сайте 263-й школы указана фамилия штатного психолога. Если мальчик был сложный, замкнутый и, как теперь нам объясняет причину трагедии Следственный комитет, все произошло «из-за эмоционального срыва», почему раньше специалист не заметил отклонений в его поведении? Старшеклассников в этой школе не много.
Что дальше? Мне не хотелось бы быть пророком, но, думаю, в ближайшее время нас ждет повторение трагедии в том или ином виде (дай Бог, без фатального конца). Для этого есть все предпосылки.
И шумиха, которая сейчас поднялась по поводу расстрела в школе, фото Гордеева на всех телеканалах. И наложившаяся (а, может, частично спровоцировавшая срыв) изматывающе длинная третья четверть. И отсутствие внутренних сдерживающих центров у многих подростков, не умеющих ценить ни собственную жизнь, ни жизни окружающих.
Несколько лет назад мы разбирались в причинах волны подростковых самоубийств, прокатившихся по России. Она тоже пришлась на февраль… И тогда тоже последующие смерти спровоцировала истерика в газетах и на телевидении после того, как с собой в один день покончили два школьника, а через несколько дней вслед за ними ушли две школьницы.
Поэтому:
1. Спокойнее. Родители, вместо того, чтобы требовать усиление охраны в школах, лучше лишний раз поговорите по душам со своим ребенком. Обсудите ситуацию в классе. Если среди одноклассников есть неуравновешенные ребята, попросите завуча по воспитательной работе, чтобы с ними поработали психологи. Если в школе нет штатного специалиста, нужно обратиться в районный психолого-педагогический центр.
2. Обсуждая трагедию в 263-ей с детьми, делайте упор на то, что из жизни ушли два невиновных человека. Подчеркивайте — если бы подросток не таил в себе проблемы, а поделился ими с близкими, ничего бы не случилось.
3. Сами в соцсетях не устраивайте истерики.