«Ори, а я тебя поснимаю»
Монолог был снят на телефон, на видеозаписи мальчик молчит и иногда опускает глаза в ответ на агрессивные оскорбительные высказывания медицинского работника.»Вот такое у нас чудо, косоглазое, вонючее» — обращается медсестра Светлана Парчайкина к маленькому пациенту, дополняя свою речь нецензурными выражениями и призывом: «Ори, а я тебя поснимаю».
Между тем, ребенок не плачет, не кричит, и ничего не говорит — маленькому Герману всего 1,5 года. Медсестра обзывает его “бандитом с большой дороги” — вероятно, лишь за то, что он испачкал штаны, и часто плакал. Голос за кадром подытоживает, обращаясь к кому-то: “Ус…ся, воняет. Хочешь с такими понянчиться?”
Детский омбудсмен Анна Кузнецова в интервью НТВ возмутилась подобным отношением к отказникам:
«Мне приходилось неоднократно бывать в больницах, и я сама была волонтером. Мы работали как раз с отказниками. Они очень напуганы, порой это были совсем маленькие дети, в синяках. Несмотря на то, что персонала специального для помощи таким детям не выделялось, со стороны докторов всегда было очень доброе и материнское отношение. Мне непонятны совершенно мотивы этого поступка. На данный момент прокуратурой проводится соответствующая проверка. Медсестра уволена».
Сейчас мальчик находится в больнице. «Но нужно приложить все усилия, чтобы он оказался в семье», — сказала детский омбудсмен.
“Поразили коллеги, которые распространили видео”
Вскоре ролик попал к главному врачу больницы Ларисе Мишаковой. Но в интервью региональным СМИ главврач заявила, что еще до того медсестра уволилась.
“На тот момент я уже слышала о случившемся, но видео еще не видела, поэтому подписала заявление об увольнении. Случай, конечно, вопиющий, даже не поддается комментариям. Эта медсестра давно работает, человек в больнице неслучайный. Раньше никогда в таком не была замечена, была исполнительной. Что случилось, почему она так отреагировала, я не могу понять. Для всех нас это большая неожиданность. Еще меня поразили коллеги, которые распространили это видео по группам. Надо было сразу пойти ко мне и мне его показать”, — заявила Лариса Мишакова.
По информации СМИ видео сняла и выложила в интернет другая сотрудница больницы, коллега исполнительной медсестры.
Видео многократно опубликовали СМИ и пользователи социальных сетей. Многие скрывают лицо малыша в соответствии с законодательством РФ, но по интернету продолжает гулять исходная версия…
“Я узнала о видео, но побоялась что-то сделать”
Мать ребенка, Анна Воробьева, узнав о случившемся, обратилась с заявлением в полицию. После смерти мужа она растит троих детей одна.
Как пояснила Анна в интервью “360”, мальчика забрали, когда они были в гостях. У нее возник конфликт со знакомой, которая вызвала полицию. Сотрудники полиции увидели на лбу ее средней дочери Софии шишку. По словам Анны, девочку несколько раз ударил маленький Герман. Полицейские заставили ее пройти освидетельствование, результат которого, по ее словам, многократно переделывали.
“Потом сказали, что у меня смертельная доза. И, в общем, я психанула и вышла оттуда. Они забрали у меня с рук ребенка — и все. Завели в детское отделение, а я пошла домой”, — сказала Анна Воробьева.
О видео, на котором медсестра унижает ребенка, мама Германа узнала от родственницы. По словам женщины, она знакома с медсестрой Светланой Парчайкиной. Анна пояснила, что виделась с ней после того, как просмотрела запись, однако побоялась что-либо предпринимать, чтобы не сделать хуже и не потерять детей окончательно.
“Я могла бы ей что-нибудь сделать, но я боюсь, что сделаю себе только хуже. Я не хочу потерять своих детей”, — говорит Анна.
Женщина объяснила, что главной претензией органов опеки является подозрение на то, что она выпивает.
«Они сказали, что я должна закодироваться. Устроиться на работу. Работать. Ни с кем не ругаться никогда. Не скандалить. Находиться дома с детьми. И чтобы все было с положительной стороны», — рассказала она.
По информации “360” Анна заботилась о сыне: каждый день приносила в больницу все самое необходимое.
Передали под опеку, мать не известили
Поиском Светланы Парчайкиной занялся Следственный комитет. Забрать внука из больницы пыталась бабушка, но ей ребенка не отдали.
Зато маме разрешили находиться с ним. Об этом с руководством медучреждения договорилась уполномоченный по правам ребёнка в Сахалинской области Любовь Устиновская.
“Я рекомендовала руководству больницы района обеспечить беспрепятственный доступ мамы к ребёнку. Я не вижу оснований её туда не пускать или пускать только на определённые часы. Она мне сказала, что ей давали видеться с ребёнком только короткое время”, — сказала Устиновская порталу “Сахалин и Курилы”.
Мальчик очень обрадовался, когда его навестила мать. На видео, переданном в редакцию «360», Герман радостно бегает по палате, играет и смеется.
“Я посоветовала направить заявление на предварительную опеку бабушке. В Макарове создана общественная группа матерей, которые поддерживают маму Германа. Сама она плачет в первую очередь из-за того, что её разлучили с детьми, и надеется, что суд всё-таки не лишит её родительских прав”, — сказала Любовь Устиновская.
Тем не менее, днем 27 июня Германа передали под временную опеку. По информации портала Citysakh.ru, мальчика будет воспитывать семья из села Поречье Макаровского района.
Опекуны имеют опыт воспитания, до Германа в семье воспитывались 7 приемных детей. Однако Анну ни о чем не оповестили.
“Они меня даже в известность не поставили, что отдают моего дитя”, — говорит мама и плачет. По словам Анны, ее хорошая знакомая из Макарова хотела взять ребенка и уже написала заявление, но ее никто не оповестил об отказе.
Анна также подтвердила, что ей дали адрес ребенка, и она сможет его навещать.
И снова в больницу
Вечером, 28 июня, детский омбудсмен Анна Кузнецова сообщила в своем Фейсбуке:
«Герман, мальчик с Сахалина, снова в больнице… Приемная семья не выдержала «атаки» «доброжелателей». Нет слов… Что происходит в душе малыша, можно только догадываться – второй раз в больницу! За то, что так бесцеремонно врываются в детскую жизнь, нужно нести самую серьёзную ответственность!!! Работа по поиску скорейшего решения продолжается».
Гораздо страшнее, когда насилие скрыто
Ольга Синяева
Ольга Синяева, режиссер документального кино, журналист:
— Для любого ребенка нет ничего важнее и нужнее родной семьи, и всем окружающим надо стараться ее сохранить. Иногда под тяжестью проблем и невзгод люди ломаются, срываются, не справляются с собственной жизнью. В этот момент их нужно подхватить. Если ребёнка у семьи совсем отобрать, то, как правило, через какое-то время семья приходит к краху, а у ребёнка закладывается травма замедленного действия внутри, мина, которая когда-нибудь рванет.
С мамой Германа надо решать вопрос скорее, она навещает ребенка, как обычно пишут в отчетах: женщина ухоженная, квартира чистая, и вообще она старается, переживает и это очевидно — хочет вернуть сына.
Сама история семьи довольно сложная. Со слов мамы мы видим одну картину, со слов чиновников – другую, и тут можно опасаться противостояния, потому что у чиновников ресурсов больше, и задавить семью они могут всегда. А вот сохранить, наладить отношения, помочь людям – за этим стоит желание и работа, которую не будет видно в отчётах, но по-человечески люди будут очень благодарны. Боюсь, что семье Германа никто и никогда не предлагал помощь. У нас везде только распекают, осуждают и обвиняют, хотя это бессмысленно, проблемы людей это не решает. Пнуть человека, чтобы он катился вниз, сказать “самадуравиновата” и забыть, всегда проще, чем оказать поддержку и подмогу.
Со слов Анны у неё был конфликт с соседями, они вызвали полицию, но у нас вместо того, чтобы взрослым по-взрослому разобраться, получается, наказывают ребенка, и забирают его по сути в тюрьму. В итоге за нерешенные проблемы взрослых ответил 2-годовалый малыш. И теперь ему понадобится реабилитация.
Чтобы помочь ребёнку, надо помогать его семье. Надо юридически помочь бабушке, если она хочет взять предварительную опеку. По закону родственники имеют приоритет при семейном устройстве, поэтому в течение трех дней органы опеки должны провести осмотр жилищных условий, и по паспорту и заявлению отдать ребенка, а не томить его в больнице — ребенок абсолютно здоров, нечего ему там делать.
Что касается государственного призрения детей в учреждениях то оно оставляет желать лучшего. Очень больно видеть, как малышей зачастую запирают в клетках кроватей, не выпускают из палат, и запросто игнорируют. Это гораздо более тяжёлое насилие, чем пусть и негативное, но внимание со стороны медсестры. Госпитализм и депривация, которые приобретают дети от изоляции и пренебрежения, имеют далеко идущие последствия, они могут вылезти через годы в различные девиации поведения.
Столь неестественная среда воздействует и на взрослого, которому нужно с ребёнком взаимодействовать. Ребёнка, который не привязан ко взрослому, очень трудно унять и направить в нужном русле. Представьте любого ребенка своих друзей, которого вам надо повоспитывать. Это практически невозможно, если ребёнок к вам не привязан и не воспринимает, как своего значимого взрослого. Что говорить, когда в сиротских учреждениях одна вымотанная нянечка на всех, нормальным способом добиться от них желаемого ей очень сложно. Поэтому система держится на страхе. Если бы с ребёнком был его взрослый, это было бы исключено.
Но то, что это видео с медсестрой было снято и выложено в сеть, показывает также, что к сожалению, женщина не видит ничего предосудительного в своём поведении, и оно, похоже, является нормой для данной местности. Медсестра давно работает в этой больнице, и не думаю, что она неожиданно изменилась в один день. Только раньше никого, по всей видимости, ее методы воспитания не возмущали. Это указывает на общее неблагополучие, травмированные взрослые травмируют детей, и все идёт по кругу.
С другой стороны, гораздо страшнее, когда насилие скрыто. За закрытыми дверями учреждений, там где беззащитные дети живут без родителей, творится гораздо больше ужасов. То, что мы это увидели – очередной сигнал о том, что в системе и у людей далеко не все в порядке.
Нужно снизить накал эмоций, не хотелось бы, чтобы на центральных каналах развивался этот скандал, на практике это никому не помогает и не решает проблем.
Нужно не допускать, чтобы дети становились сиротами при живых родителях, работать на опережение и это под силу родным, друзьям и соседям. Не проходить мимо, видя чужое неблагополучие. Предложить помощь. Помогать, а не пинать. А в случае с жестоким обращением и отобранием, как спасением, мы уже давно говорим о том, что ребёнок должен попадать не в больницу, а в семью, лучше к родственникам и знакомым, а если их нет, во временную принимающую семью, которая может в момент икс забрать ребенка к себе, в домашнюю обстановку, с минимумом стресса для ребёнка, а не помещать его в одиночную камеру с белым потолком. Пусть ребёнку будет уделяться личное внимание, а в это время взрослые будут разбираться со своими проблемами.
Изъятие детей должно происходить только в ситуации насилия
Сталина Гуревич
Сталина Гуревич, адвокат, член Экспертного совета при Уполномоченном по правам ребенка:
— Вопрос механизма отобрания ребенка из семьи должен быть продуман до мельчайших подробностей, ведь для ребенка это огромный стресс. Это глобальная проблема, и изымают детей не только из неблагополучных семей, но и в тех ситуациях, когда, например, нет ремонта, или семья малоимущая. Я считаю, что у нас вообще недопустимо изъятие детей по социальным показателям. Только по случаям насилия допустимо в интересах ребенка изъять его из семьи. Во всех остальных случаях, таких как бедность, большое количество детей в семье, и тому подобных – нельзя изымать! Я понимаю, если бы еще этих детей переселяли во дворцы или хотя бы в персональные квартиры. Но их же переселяют в точно такие же клоповники, где работают люди, которые этих детей тихо ненавидят, где процветает дедовщина, насилие и дети живут половой жизнью с 12 лет.
Если есть кровные родственники, которые готовы принять ребенка в семью, абсурдна ситуация, когда ребенка передают посторонним людям. Я не хочу никого обидеть, потому что знаю прекрасные приемные семьи, где много детей, но бывают и случаи, когда это бизнес. И передавать детей под опеку в семью, которую давно не проверяли, которая есть для галочки, нельзя.
То, что мы видели – недопустимо, ребенок стоит в шоке, глаза его наполняются слезами, он чувствует, что ему говорят что-то грубое. Может, он не совсем понимает смысл сказанного, но интонацию он понимает прекрасно. Он вырван из семьи, находится в состоянии стресса, потому что не понимает, что произошло – его вырвали из привычной обстановки, он не понимает, где его мама, и почему его обижают какие-то злые тети.
Медсестра нарушила положения врачебной этики, кроме того, она оскорбляет человека – раньше эта статья была уголовной, теперь это административная ответственность. И органы опеки, прокуратура должны выступать в интересах ребенка и ставить вопрос о привлечении к административной ответственности этой женщины.
Конечно, это и вопрос воспитания тех людей, которые берут на себя смелость и обязательства общаться с детьми. Люди идут работать с детьми, не любя детей. Дети их раздражают. Подобные люди часто слабовольны, и не могут бороться со своей неприязнью, а также самоутверждаются за счет слабого. И сами по себе эти люди психически неуравновешенны, и в каком-то смысле несчастны, потому что здоровый, адекватный человек, особенно женщина, не будет издеваться над ребенком – это ненормально.
Такие люди не должны быть допущены к работе с детьми, и это вопрос к министрам образования, здравоохранения – каким образом выявлять подобных людей на стадии приема на работу. Может, надо разрабатывать психологические тесты, проходить обязательное психофизиологическое исследование, так называемый «полиграф», но как-то выяснять именно отношение этих людей к детям, и их внутреннее душевное состояние.
Должности в опеке, в прокуратуре занимают бездушные люди, для которых ребенок – это элемент работы, такой же, как для этой медсестры. Таких людей не должно быть в том числе в опеке, в любой организации, которая связана с детьми. Любые учреждения, которые призваны защищать детей, лечить, учить их, помогают им найти себя, должна работать люди, которые искренне и самозабвенно детей любят.
И министерству образования, под эгидой которого находится сейчас опека, необходимо очень много сделать для того, чтобы она действительно стояла на страже детей.