Елена Кучеренко
В этом сентябре нам с Машей, у которой синдром Дауна, дали путевки в санаторий в Крым, на реабилитацию. Как и прошлой осенью. Так что можно сказать, что мы здесь уже старожилы. Свободнее себя чувствовали и легче заводили знакомства. Тем более, что с нами поехала наша четвертая дочь, восьмилетняя Тоня, а она вообще человек компанейский.
В санатории мы встретили огромное количество семей с детьми-инвалидами, которым государство дало эти путевки. Кого-то я уже знала по предыдущему отдыху. Еще там были пенсионеры, ну и относительно молодые ребята. Новые люди, новые судьбы. У каждого своя история.
«Я чувствую, как ее бабушка с Неба нас опекает»
Познакомилась с семьей, у которой слепые двойняшки, подростки уже. Брат с сестрой. Оказалось — родились недоношенные. Но зрение было, хоть и плохое. А потом, вследствие неудачной операции, вообще ослепли.
…Вика, мама мальчика с аутизмом. Второй раз замужем. Когда все стало ясно, родной папа вообще сказал, что это не его ребенок. Зато бабушка, папина мама, во внуке души не чает. И когда ее сын разводился с Викой, а особенно когда бывшая невестка вновь выходила замуж, больше всего боялась, что ее разлучат с ненаглядным мальчиком. Но в итоге все сложилось как нельзя лучше. «Я рассталась с отцом моего сына, но не с его матерью», — сказала Вика. И сейчас у нее две любимые свекрови — бывшая и настоящая. У мальчугана три бабушки. Две родные и одна «приемная» — мама нового Викиного мужа. А вот дедушек, увы, нет. Все умерли.
…Мама со взрослым парнем с синдромом Дауна. Младший ребенок в многодетной семье. Когда женщина забеременела, старшей дочери уже было за двадцать. «Мама, зачем, ты же в возрасте, а вдруг родится даун?» — говорила она. И родился этот мальчишка.
Когда они еще лежали в роддоме, папа нашел «Даунсайд ап», узнал адреса таких семей, объездил их. Интернета же не было. Выяснил все о таких детях. И очень поддержал свою жену, которой было не просто.
Сейчас в парне все души не чают. А его сестра еще много лет назад попросила у матери прощения за свои слова.
…Еще одна женщина с дочкой, у которой СД. Единственный ребенок. Обе красавицы. Девочка ходит в обычную школу в Москве. Просто перевелись автоматом из садика, как и обычные дети.
— Как вы восприняли ее рождение? — спросила я.
— Да нормально, но у нас своя история.
Оказалось, мама этой женщины очень хотела внуков. И на день рождения своей матери дочь пообещала, что родит внучку. Хотя даже беременна еще не была, и мужа у нее не было. Но скоро встретила человека, который на следующий же день сделал ей предложение. Через месяц — беременность. А еще через неделю будущую бабушку зверски убили. Зарубили топором прямо в квартире. Она дала объявление о продаже, и нагрянули эти люди.
— Так что эта девочка — для нее. Я чувствую, что с Неба ее бабушка нас опекает.
Девчонку зовут Нина.
— А вы спросите, как ее зовут, — говорит мне мама.
Я спрашиваю.
— Ира, — отвечает девочка.
Ирой звали бабушку, которую она никогда не видела. И даже не знает, что ее так звали. Но как-то легло ей на сердце это имя…
…А в очереди за кофе разговорился со мной очень пожилой мужчина. Он плохо двигается и говорит. Сначала подумала — последствия инсульта. Слово за слово, выяснилось, что он — бывший автогонщик. Авария в молодости и, как результат, инвалидность. Но не унывает. И активно ухаживает за отдыхающими и проходящими лечение дамами пенсионного возраста.
В общем, разные люди, разные истории…
«Инвалид должен быть под присмотром!»
Но больше всех в эту поездку мне запомнились два человека. Ольга Васильевна и Наталья.
С Ольгой Васильевной, пенсионеркой, которая тоже тут отдыхала и проходила разные процедуры, я познакомилась в столовой. И более недовольного всем на свете человека я, наверное, в жизни не видела.
Точнее — сначала она познакомилась с моей Машей. Которая тихо-мирно сидела за столом и ждала, пока мы с Тоней набирали еду. И эта пожилая дама села за тот же стол на свободное место.
— Где твои родители? — обратилась она к Маше.
Я уже шла в том направлении, так что слышала.
— Там! — неопределенно сделала дочка жест рукой.
— Они должны быть здесь! — начала на полном серьезе доказывать умудренная годами женщина маленькой девочке с синдромом Дауна.
— А они там! — поддержала разговор Маша.
Не знаю, чем бы это все закончилось, но я таки подошла. Ну и выслушала, что:
- «Инвалид должен быть под присмотром, на то он и инвалид. А то не знаешь, что от него ожидать в следующую секунду…»
- «Что-то вообще многовато тут инвалидов… Это что, специальный санаторий? Что тогда она, Ольга Васильевна, здесь делает? Почему муж не взял ей путевку в другое место?»
- «Почему глухие машут тут руками и всех пугают? Так говорят? Пусть говорят в другом месте…»
И в принципе все плохо. Каша в столовой только трех видов. «Вот в Анапе когда-то…» Кофе — только эспрессо и американо, а где, собственно, капучино, латте и так далее? «Вот в той же Анапе…»
Заселяли слишком долго. Вставать на завтрак слишком рано. Кровать слишком твердая. Диван слишком мягкий. Бассейн слишком холодный, а воздух на улице слишком теплый…
И вообще жизнь — сплошной кошмар. Но это она мне при следующих встречах уже рассказала.
На пенсии скучно. Работать еще скучнее. Она и не работала почти никогда. Муж еще в СССР занимал важный пост, так что не было нужды и были деньги. Но все равно плохо, потому что он и дома почти не бывал. А когда бывал — выносил мозги, так что не понятно, что хуже…
От внуков она устает. Да и почему она, собственно, должна ими заниматься… Хотя с дочерью она в ссоре и та, зараза, ей их давно не привозила. Ну и пусть еще сто лет не привозит.
Однажды Тоня зачем-то умудрилась ей рассказать, что у нас в семье пять дочек. Глаза пенсионерки стали размером с блюдца. И, задохнувшись, она смогла сказать только: «Ужас!» Но она почему-то испытывала ко мне особое доверие. И каждый раз радостно делилась своими пессимистическими умозаключениями.
В общем, на нашем фоне — родителей детей-инвалидов и просто инвалидов — она была самым несчастным человеком.
Поллианна наших дней
А с Натальей я познакомилась в лечебном корпусе на процедурах. Она не из нашего заезда, заселилась чуть позже.
Ребенок у нее был очень сложным. Наверное, самым сложным здесь. Можно даже сказать, что моя Маша по сравнению с ним полностью здорова. Мальчишка вообще не ходит сам, она носит его на руках. А он уже не маленький. Плюс там и умственная отсталость, и что-то со зрением. Как она объяснила — родовая травма. Рассказала, что растит его сама. Где отец, я постеснялась спросить. А она не распространялась.
Но главное не это… Главное, что Наталья была, наверное, самым светлым человеком у нас в санатории.
Она часто предлагала мне помощь — последить за Машей, например. Хотя, по большому счету, помощь была нужна ей.
Наталья всегда улыбалась и была всем довольна. Полнейшая противоположность Ольге Васильевне.
Однажды, когда мы сидели с нашими детьми у бассейна, Наташа вдруг сказала:
— Как здесь все-таки хорошо…
— Ой, а мне так уже надоела эта еда в столовой! Хочется чего-то новенького, — откликнулась еще одна мамочка с соседнего шезлонга.
— Да ну что вы, — улыбнулась Наталья. — Я так благодарна персоналу. Все так вкусно! И готовить не надо. Я тут прямо отдыхаю…
«Я благодарна…» Вот что было главным в этой женщине. Каждый раз, когда мы с ней пересекались, Наталья рассказывала о чем-то хорошем, что с ней случилось здесь и вообще в жизни. И как она за это всем благодарна. Как прекрасно обращаются здесь с ее сыном врачи. И в Москве тоже:
— Нам встречаются только хорошие люди, представляете, — говорила она мне.
Она радовалась солнцу в то время, как я сама жаловалась на жару. Радовалась дождю, пока полсанатория ныло, что нельзя выйти на прогулку:
— Зато завтра будет свежо…
Она радовалась всему. А когда я спросила у нее, не тяжело ли ей с сыном, она сказала:
— Это моя жизнь, другой не будет. И я рада, что мы есть друг у друга. Рада, когда у него что-то получается, рада, когда удается отдохнуть. Рада, что приехали сюда… А трудности… Они же проходят…
Сошедшая со страниц Поллианна (героиня романа американской писательницы Элинор Портер. — Примеч. ред.), вот правда. И рядом с ней хотелось греться.
«Хорошо-то как»
И знаете, что самое интересное? Однажды в столовой я увидела, что Наталья с сыном сидят за одним столом с той самой Ольгой Васильевной. Я примостилась с дочками чуть в стороне, хотя мне и хотелось пообщаться с Наташей. Но я, честно говоря, уже устала от вечного нытья пенсионерки.
Со стороны было видно, что Ольга Васильевна, как всегда, всем недовольна. А Наталья улыбалась и что-то ей говорила. Потом они ушли вместе. А вечером я застала их на танцполе. Наташа танцевала с сыном на руках, а рядом лихо отплясывала эта пожилая женщина.
— Лена! Иди к нам! — позвала она меня. — Хорошо-то как!
Мне показалось, что я ослышалась. Первый раз Ольга Васильевна сказала — «хорошо».
Утром они вместе были у бассейна. Я подошла.
— Греемся вот, — сказала мне вечно недовольная женщина. — Солнце, красота… Кстати, нужно на следующий год взять сюда внуков… А пока вот с мальчиком играю.
Внуков?… На которых она жаловалась. Надо же! И играет с Наташиным сыном. Чудеса…
И мне кажется, я знаю, что случилось. Наташе как-то удалось согреть и ее. Я не знаю, верующий она человек или нет. Мы на эту тему еще не говорили. Но абсолютно точно, в сердце у нее живет Христос, который и делает ее такой светлой и радостной. И ее света хватает на всех вокруг, даже на таких, как Ольга Васильевна. Которая вдруг увидела, что жизнь прекрасна. И благодаря кому… «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся».
Вот такие бывают мамы тяжелых детей-инвалидов… Разные, прекрасные. И как же хочется быть похожей на Наташу. Получится ли?
Фото: pexels.com