«Роди ребенка и отдай его мне»
Я включила режим пролайфера. Я призывала на твою голову все фильмы, умные статьи, беседы на форумах. Там говорилось, что женщина просто не понимает, что беременность — это дар Божий, а аборт — это смерть ребенка, причем мучительная. Что женщину надо поддержать морально и материально, и тогда она все поймет и мигом передумает, начнет вязать пинетки и вышивать крестиком ночнушку для роддома.
У тебя не было материальных проблем. Со своим мужчиной ты жила вместе уже десятый год, и вы всегда казались такой крепкой и любящей парой. Вы жили в трехкомнатной квартире, никто уже не был студентом, ты не работала — по собственному желанию. И посреди всего этого ты идешь за абортом?
Я не понимала, что происходит. И предлагала тебе выносить ребенка с тем, чтобы отдать его потом мне. Это было всерьез, — на появление второго мое здоровье не позволяло мне надеяться, но всегда хотела нескольких детей.
Кстати, это был главный аргумент сторонников абортов. Предложите женщине усыновить ее ребенка и воспитывать на свои деньги до совершеннолетия.
Но ты отказалась наотрез. Говорила, что просто не хочешь быть беременной.
Я пыталась молиться. Это было — по ощущениям — как стучаться в каменную стену или таскать на себе бревна. Впервые я поняла полностью, насколько даже сам Бог не нарушает нашей свободной воли и позволяет людям выбор. Но за этот выбор надо будет ответить.
На одиннадцатой неделе беременности ты все-таки сделала аборт.
Постабортный синдром
Полгода я тебя не видела. Было страшно, что ты будешь такая же. Как ни в чем не бывало. Веселая, умная и неработающая. В глубине души я боялась вдруг разувериться в том, что аборт — это горе с ужасными последствиями.
И еще я непрестанно думала: ну почему же никто не отговорил тебя? У тебя есть мама, говорившая тебе про «часики». Твой мужчина безоговорочно поддерживал тебя всю жизнь и потакал самым странным твоим идеям и капризам. Гинеколог в консультации или врачи в операционной тоже должны были озвучить свое мнение, в конце концов.
Увиделись мы как раз в то время, когда твой ребенок должен был бы появиться на свет. Но не появился. Потому что ты так решила.
Мы встретились после шести месяцев молчания. И тогда я впервые плакала за все годы нашего знакомства, хотя мы не однажды рассказывали друг другу разные горести.
Потому что ты была почти мертвой. Оживлялась ты тогда, когда моя уже научившаяся ходить дочь пыталась с тобой играть.
От нее ты не отходила. Слушала ее лепет и помогала попадать ногами на ступеньки.
Вообще, надо сказать, ты во всем вела себя как мама. Как женщина, рядом с которой сейчас должен быть ребенок, и главная ее функция и интерес — заниматься им, любить его и оберегать.
Но ребенка рядом с тобой не было. И ничто другое не включало тебя. Ты забывала есть (притом, что поправилась почти на 20 килограммов). Ты не знала, о чем поговорить. Ты не помнила, что смотрела и что читала, ты не могла спать ночами, да и днем тоже. А еще ты много пила.
Это постабортный синдром. Возле женщины должен быть ребенок, но его нет. И она ищет его в пространстве, но не находит. Его не вернуть. Она не понимает, что происходит, не помнит, может быть, что в эти сроки он должен был наконец встретиться с ней и остаться насовсем. И у нее внутри страшная пустота и боль, физически ощутимые.
Что сказали об аборте мама, муж и врачи
Я спрашивала тебя, набравшись смелости: «Почему же тогда… неужели никто не отговаривал?»
Ты пожимала плечами: «Нет, все были за. Конечно, я испугалась, когда увидела две полоски. А ты сама разве не испугалась?»
«Да, — отвечала я честно, — было страшно».
И знаешь, всем страшно узнать о беременности. Да, даже в браке, даже о желанной. Это не может не быть страшно, потому что это — перемена жизни навсегда. Открыл дверь и вышел в другой космос. И в прежний вернуться не выйдет. Это все происходит внутри, а снаружи ты буднично сидишь в ванной с тестом в руке. И надо встать и жить дальше с этой огромной новостью.
Ты пыталась обесценить значение слов семьи тогда. Как будто бы их мнение ничего не значило, и аборт был только твоим решением.
«Мама? Да, она говорила когда-то, что хочет посмотреть на внуков. Но ты же знаешь, с моим отцом она давно развелась, тогда у нее как раз шел очередной роман, и я приехала к ней, потому что по телефону язык не повернулся сказать. А она отмахнулась: “Ну зачем сейчас? Я вот до тебя делала аборты, и ничего, смотри, какая ты вышла удачная. Потом родишь, когда сама захочешь и спланируешь. Неужели тебе так уж нужен этот ребенок? Я надеялась, ты еще надумаешь вернуться в вуз и наконец получить диплом, сколько можно жить без высшего образования”.
А он? Да ты же его знаешь, он предпочитает только зарабатывать деньги и не видеть никаких проблем. Я сказала ему, а он ответил — ну ты решай сама, я ничего не знаю, никогда не думал о продолжении рода, хотя у всех моих знакомых уже есть дети, так что мне без разницы, родишь ты или решишь вопрос иначе. И сел к компьютеру. Он почти всегда, когда дома, сидит часами в интернете. Но тогда это было как-то особенно отстраненно. А меня уже третий день тошнило, и все время хотелось в туалет, и утром было не подняться.
Врачи? Ну, в консультации меня заставили собрать все справки, даже от психиатра. Что я здорова и нигде не стою на учете. Там гинеколог на участке долго распространялась, что другие годами не беременеют, а я тут “такая цаца” и не хочу проблем, и что хоть ребенок — это конец жизни для себя, но я не имею права распоряжаться так походя его собственной жизнью.
А вот в операционной я замялась, да, я помню, что мне было страшно и как-то… неуверенно. Но они там сердито прикрикнули, чтобы я уже либо уходила, либо быстрее шла на кресло, иначе зачем я тут.
И это как-то быстро было. Часа два только прошло, а я уже выходила. Я обещала себе не думать. Я и сейчас не думаю».
Я слушала это все, у меня текли слезы, которых ты не замечала нисколько, потому что ты ничего не видела в окружающем мире. И думала, что никто не поддержал тебя.
Никто не гнал на аборт, это да. Но никто не сказал — какая радость, ты будешь матерью, у тебя будет другая жизнь.
Никто не поздравлял тебя и не начинал давать дурацкие советы, как лучше питаться и что готовить ребенку в приданое. Все только объясняли, что у тебя есть проблема. Беременность — это такая проблема. Решаемая. В обе стороны.
Я думала, что мама могла бы держать свое мнение при себе, потому что твоя семья — это не родители, ты уже 10 лет как создала свою. Что муж мог бы сказать: я хочу, чтобы ты была со мной всегда и родила нашего ребенка. Врачи могли бы отправить тебя к психологу, который всегда есть в консультации, а не за справкой от психиатра, и говорить с тобой в выражениях «это действительно ваше право сделать аборт, но вы можете прямо сейчас передумать и уйти отсюда, никто вам слова не скажет, и вы родите своего ребенка, через полгода вы возьмете его на руки, мы ставим вас на учет как беременную, вот вам рецепт на бесплатные витамины для беременных, а вот диета».
С тех пор прошло много времени. Но каждый год летом почти в один и тот же день (который был вписан в карту как ПДР — предварительная дата родов) ты приходишь — нетрезвая по большей части, как будто с выключенным внутри светом, — садишься и говоришь: меня чего-то опять накрывает, не могу спать, наверное, белые ночи виноваты, это все было давно, но они все были за.
И я думаю: да, они все были за аборт. И никто не был за тебя и за твоего ребенка.