Катерина Мурашова
…Не помню, как ее звали, но я называла ее Кармен. Она работала на табачной фабрике на Московском проспекте в Петербурге. А ее единственный сын, которого она воспитывала как мать-одиночка, был с гипердинамическим синдромом — из тех, кто на уроках усидеть не может. Интеллект у мальчика был полностью сохранный.
И вот ребенок пошел в школу. В детском саду его чуть ли не к батарее привязывали, но как-то справлялись. В школе же учительница сразу начала говорить, что он мешает и «давайте вы уйдете на домашнее обучение!».
Я Кармен говорю: «Ему абсолютно не показано домашнее обучение. Ему показана калибровка о социум. То есть у него проблема не в том, чтобы усвоить программу — программу он усваивает. У него проблема в том, чтобы высидеть сорок пять минут и отвечать, когда его спросили».
Кармен мне говорит: «Так, а меня училка достает, что мне делать-то?» — «Включите Кармен». — «Как?» — «Будьте тем, кто вы есть».
И Кармен включила себя и сказала училке: «Я работница табачной фабрики и мать-одиночка. Не звоните мне, нам на конвейере запрещают пользоваться телефонами. Личные разговоры запрещены во время смены. Я не уйду с этой работы, потому что мне там платят достаточно, чтобы я могла одна оплатить свои и его хотелки. И плюс там хороший социальный пакет. Поэтому я буду работать на этой работе. А вы по рекомендации психолога в обычной вашей дворовой школе будете учить моего ребенка. Как сможете, так и научите. Читать-писать он уже умеет. Вот что еще сможете в него впихнуть, то и впихнете. Я даю вам карт-бланш, потому что отдаю себе отчет, что мой ребенок обладает определенными даже не личностными, а неврологическими особенностями. Но эти неврологические особенности не препятствие для его обучения в массовой школе. А мне можете не звонить. Уроки я с ним делать не буду. Сидеть с ним (ей в какой-то момент предложили посидеть с ним на уроках) не буду. Меня асфальтировали — его тоже асфальтируйте».
После этого Кармен ушла.
И вы знаете, они ей не звонили больше. Мальчишка совершенно благополучно учился.
Его асфальтировали по полной программе, потому что знали, что эта мать не придет жаловаться, что ее ребенка «не уважали как личность», путем «встал, упал, отжался, вышел отсюда, придешь через пятнадцать минут, когда я от тебя отдохну».
И вы знаете — когда я последний раз видела сына Кармен? Классе в шестом. Да, конечно, он все равно был хулиганистым, но все его особенности абсолютно нивелировались. Учился он нормально. Троек было мало, они возникали из-за того, что у него почерк был плохой, писал грязно, ответы забывал дописать. Но четверок и пятерок было больше.