Мама вундеркинда Паши Коноплева: «Я научила его завязывать шнурки, а он меня — вычислять в уме логарифмы»

Наталье 80 лет. Она любит шляпы, у нее их много, очень красивых: с бантами, розами и в форме дольки — такие в старину называли менингитками. Обожает технические новшества: приложения для смартфонов, электронные книги, издательскую платформу Ridero и интернет-доставку. Унитаз у нее дома с таким количеством кнопок, что не сразу сообразишь, куда нажать.

Она ходит с трудом, но у нее часто звонит телефон, ей сыплются письма от знакомых на электронную почту, к ней приходят журналисты. Наталья не одинока, и при этом — совершенно одна. Она похоронила отца, сына, мужа и — незадолго до Нового года — 20-летнего кота Хрюнделя.

Наталья Коноплева

«У нас в доме жил волшебник»

На имя «Паша Коноплев» в интернете есть сотни ссылок с рассказами про всякие чудеса, которые напоминают подвиги Геракла. Только все это не миф, а было на самом деле.

В три года он сам освоил базовые арифметические операции, в четыре решил задачку про поезд и муху, которую ему задал преподаватель Бауманского института. В семь лет разобрался с логарифмами и придумал, как вычислять их в уме, без таблиц и логарифмических линеек. Самостоятельно освоив нотную грамоту по самоучителю, писал мелодии.

Паша Коноплев

В восемь придумал вполне рабочую модель чайника для космонавтов, закипающего в условиях невесомости. По пути из школы невзначай рассчитал, насколько ярко светит солнце на планете Плутон. В кинотеатре на фильме «Сталкер», где в одном из кадров камень падал в колодец, нагнулся к маме и сказал: «33 метра», — моментально понял глубину по звуку!

В 10 лет он сделал свою первую научную работу по астрономии «Исследование переменных V1076 и V1077 Змееносца», которую позже опубликовали в журнале Академии наук.

Там его наставником был замечательный ученый Павел Николаевич Холопов. 

Еще раньше Пашу привели к великому Колмогорову (Андрей Колмогоров — советский математик, один из основоположников современной теории вероятностей и основателей школы-интерната при МГУ. — Прим. ред.), в надежде, что тот его возьмет в свою школу для математически одаренных детей. Академик одобрил Пашино решение задачки про Плутон, сказал, что у него ребята тоже такие решают. Но тем ребятам было по 15-16 лет, и невозможно было посадить с ними за одну парту ученика из «началки». 

Андрей Колмогоров

На прощание Андрей Николаевич посоветовал Паше не только книжки читать, но и заниматься спортом, бегать на лыжах. 

Колмогоров зря беспокоился: у мальчика были интересы во всех областях. Паша был лучшим вратарем во дворе (потом в школе, потом в университетской команде), он сделал на дачном верстаке точную копию русской эскадры и разыгрывал перед друзьями Цусимское сражение.

Паша перешел из первого класса сразу в четвертый, но и там ему было скучновато.

Уровень интеллекта ему замеряли подпольно в Институте педагогической психологии: в 1977 году тема детей с нестандартными когнитивными способностями не особо приветствовалась, но нашлись увлеченные специалисты, которые стали исследовать уникальное явление. 

Иные за всю жизнь не успеют того, что Паша Коноплев успел за свои 29 лет. Статьи по астрономии, математике, экономике и компьютерные программы, интересную прозу и местами прямо-таки хорошие стихи. Мало того, 18-летний Павел стал в 1990 году самым молодым народным депутатом райсовета — просто потому, что в тот исторический момент депутатство давало реальную возможность помочь людям, а он очень хотел им помогать, и на местном уровне ему это удалось.

Как удавалось все, за что он брался — от шуточных, но совершенно рабочих расчетов формулы спелого арбуза (хозяйке на заметку, все это есть в книжке Натальи Коноплевой) до смородинового глинтвейна и роли Архимеда в школьном спектакле; от перекидных прыжков в высоту до изучения иностранных языков, которые он осваивал на сносном уровне за пару недель. 

Честно говоря, я бы думала, что есть доля преувеличения во всей этой истории, которую мы не можем проверить из второго источника. Но вот Наталья Павловна показывает мне пожелтевшие от времени школьные тетрадки в клеточку, 12 листов. Они исписаны ее рукой, в них задачи, которые ее семилетний сын сначала придумывал для своих игр, а потом решал.

«Сколько слов может быть в языке, состоящем только из шипящих согласных?» «Как из четырех двоек скомбинировать наибольшее число?» Наталья Павловна старалась записывать, что происходит, с того самого момента, как поняла: она имеет дело с чем-то, что многократно превосходит ее понимание, знания и жизненный опыт.

— Записывала, чтобы разобраться своим медленным умом: правильно ли он решил? Оказывалось, что правильно.

Среди таких чудес мы жили. Помните волшебника из фильма Захарова «Обыкновенное чудо»? Он все время делает чудеса: то цыплят с четырьмя ногами, то еще чего-нибудь, — а его жена говорит: «Я к этому всему уже давно привыкла и ничему не удивляюсь». Так и мы не удивлялись. У нас в доме жил волшебник.

Дурочка

После нашумевшей истории с Тепляковыми Наталью Павловну все время спрашивают: «Что вы делали, чтобы ваш ребенок стал таким гениальным?» А она повторяет и повторяет, что не делала ничего. Никогда не лезла в его уроки и очень изумилась, что есть родители, которые осваивают вместе с детьми школьную программу, борются за их отметки.

Один раз ее вызвала в школу учительница химии, которая жаловалась, что Коноплев на уроках пускает самолетики, и пускай он отлично успевает по химии, но пятерки ему с таким поведением не видать. «Ставьте любую закорючку, лишь бы химию не разлюбил», — сказала мама. Она понимала, что сыну на уроках просто скучно, дома-то он давно освоил книгу нобелевского лауреата по химии Лайнуса Полинга. 

И вообще, это не она его образовывала, а он ее. 

— Я его научила завязывать шнурки на ботинках, а он меня — вычислять логарифмы в уме и вообще пользоваться мозгами.

Этот карапуз, сам того не зная, показывал матери, как ставить задачу и находить решение. Он научил ее мыслить, интеллектуально трудиться каждую минуту жизни — да так, чтобы это было не в тягость, а в удовольствие. И до сих пор она все время осваивает что-то новое — например, цифровое книгоиздание. С помощью Ridero верстает книги и придумывает обложки для своих друзей из Московского союза литераторов, в котором состоит с 1988 года. Когда подходит в Сбербанке к платежному терминалу, сотрудники предлагают ей помощь, но она управляется с этой штуковиной лучше, чем они. Наталья Павловна, увы, уже знает, что такое физическая немощь — без помощи соцработника ей в последнее время трудно спуститься и вынести мусор. Но к лености ума она беспощадна.

— Чем старше человек, тем больше он должен знать и уметь, тем светлее у него должна быть голова. 

При этом выпускница физфака МГУ, писательница и научный журналист Наталья Коноплева признается, что долго считала себя дурочкой. 

— У меня было много вопросов — особенно про идеологию и историю КПСС, там многое не сходилось, но я не решалась их задавать. В классе никто о таком не спрашивал, а дома мне просто говорили: «Ш-ш-ш, молчи».

«Нас научили думать, делать выводы, обнаруживать закономерности»

Мама Натальи была малообразованной женщиной. А вот папа, Павел Федорович Сафонов, в 30-е годы XX века построил в Комсомольске-на-Амуре авиационный завод, где выпускали легендарный бомбардировщик Ил-4. А до этого в США купили лицензию на другой, гражданский, самолет — и он поехал туда осваивать производство, быстро изучив английский.

То, что он, вернувшись в 1938 году из Америки, не сел, можно было считать чудом. Как и то, что, записавшись с первых дней войны в московское ополчение, не был вместе со всем полком убит под Ельней.

Потом командование поняло, что имеется ценный спец, и до самого конца войны Павел Сафонов разбирался с технической документацией немецких трофейных танков, а позже попал на работу в МИД, где нужны были люди с английским и с опытом международной работы. Жили при этом в коммуналке, жизнь была скудная, такая же, как у других. Умер он раньше всех в своей семье, в 72 года, но все же успел как следует пообщаться и подружиться с внуком.

— Папа был редкий умница, у него были золотые руки, он любил технику, все время что-то мастерил. Вообще-то он хотел мальчика, а не девочку, но я всегда была соучастницей его замыслов, и даже что-то подсказывала, когда мы творили очередное изобретение. Возможно, эти гены достались Паше от моего папы, минуя меня.

Когда пришла пора выбирать вуз, Наталья, окончившая школу с единственной четверкой по алгебре, мечтала про географию, но географ — это ведь тот, кто открывает новые земли, а все уже давно открыто. Тогда она задумалась про филологию, поскольку ее очень интересовала проблема происхождения и родства языков. 

— В результате я все-таки выбрала физический факультет, потому что физика для меня всегда была трудна, но интересна. Поступила, закончила и не жалею, потому что там нас учили не столько формулам, сколько думать, анализировать, делать выводы, находить закономерности. Этим я и живу во всех областях, вплоть до домашнего хозяйства.

Много лет Наталья Павловна проработала по специальности в «секретных» институтах, а потом перенесла тяжелую операцию, два года просидела дома, стало трудно с деньгами. Один знакомый сказал: «Попробуй писать в научные и научно-популярные журналы».

И надо же ей было выбрать «Юный техник», где труднее всего было публиковаться! Ведь в детском издании важно с первых строк завладеть вниманием читателя. Коллеги научили ее этому. «У меня была очень строгая, очень придирчивая и очень доброжелательная редакция», — вспоминает Наталья.  

— Он с интересом читал, что я пишу, а потом начал делать замечания и давать очень хорошие советы. Находил и подсказывал мне темы, которыми в «Юном технике» и в других журналах, где я стала печататься, были страшно довольны. 

Большая и малая галактики 

И все же главным применением знаний и интеллекта Натальи стала попытка осознать и описать природное явление по имени Паша Коноплев. Научиться понимать его, успевать за стремительно летящей мыслью. В книге она описывала случай, как популярная на советском ТВ телеведущая Светлана Жильцова делала для программы КВН сюжет о том, что такое электрическая энергия. Этот вопрос она задавала студентам и преподавателям физфака, но они либо пожимали плечами, либо отшучивались, поскольку краткий ответ на этот вопрос дать непросто. Но Наталья решила все же спросить у Паши, который на тот момент учился в средней школе.

— Электрическая энергия — это способность совершать работу за счет направленного движения электронов, — отчеканил ребенок, не задумавшись ни на секунду. 

Этого определения не было ни в одном учебнике, оно за секунду родилось у него в голове, и Наталья Павловна как физик, ученый и соавтор научных статей для изданий Академии наук поняла, что определение правильное.

Но это было не только интеллектуальное общение. То он объяснял ей, как лучше написать статью про устройство холодильника, то они вместе гуляли, готовили еду, путешествовали в Питер и на Рижское взморье. Дружили, радовались друг другу, хохотали. 

— Он мне подарил второе детство, это такое счастье! Мы с ним вместе валяли дурака, кувыркались.

Гуляя с собакой в Нескучном саду, мы на ходу сочиняли какие-нибудь фантастические истории. Однажды начитались у Валентина Пикуля про придворные приключения и стали их продолжать, но уже в виде фарса. Паша так заразительно смеялся! Я где-то читала, что существуют галактики, находящиеся друг от друга на расстоянии многих световых лет, но есть какие-то каналы, по которым информация и материя между ними может перемещаться очень быстро. Мы были двумя такими галактиками: большая — это Паша, маленькая — это я. Он всегда говорил мне: «Ты мой дуал». Нас даже прохожие спрашивали: «Вы брат и сестра?» Хотя разница в возрасте у нас очень большая, Паша поздний ребенок. Мы с ним понимали друг друга с полуслова, у нас были общие интересы и вкусы. Только Толкина он обожал, а я не смогла полюбить эту книгу. 

— Это не странно, что мальчик так близок со своей матерью?

— Вот Елена (Погребижская, которая делала о Наталье Павловне фильм. — Прим. авт.) тоже удивлялась, что он со мной делился своими проблемами с девушками. А что тут такого?

Наталья Павловна с некоторой обидой вспоминает, что некоторые девочки общались с Пашей, только чтобы он помог им подготовиться к экзаменам. 

— Он решал за них задачи, делал курсовые. Они хорошо к нему относились, он был высокий, красивый, всегда умел рассказать что-то смешное и увлекательное. Но были такие, которые его обидели. Он, помню, очень страдал, даже плакал. Девушка, в которую он был влюблен на первом курсе, прогнала его сразу, как сдала экзамены. Мы как раз тогда на каникулах ездили в Туркмению, купили там много интересных сувениров. Он явился к ней после каникул с подарками, а она его прогнала. Экзамены сданы, больше не нужен, пошел вон. Но другие ценили его… Елена [Погребижская] мне подсказала, что, возможно, у него проснулись сексуальные интересы, которые не были удовлетворены. Все через это проходят, кто более удачно, кто менее. Жалею, что он не успел жениться, создать семью. Может, был бы жив.

«Не надо выпендриваться» 

Мне кажется странным, что Наталья Павловна почти не упоминает своего любимого мужа, Игоря Львовича Коноплева, которому она в книге посвятила очень нежную и романтическую главу. Он, конечно же, постоянно присутствовал в жизни, но такой тонкой духовной связи, как у матери, у него с сыном не было. Паша отца очень любил, но порой давал понять, что папа «не тянет».

Однажды Наталья решила очень нетривиальный математический тест, который предложили ей сотрудники Института педагогической психологии (они сначала изучали Пашу, а потом «взялись» за его родителей). Кроме Коноплевой, с ним справились за все время его существования только шесть человек. Наталья была седьмая, причем единственная — женщина. О чем экспериментатор ей торжественно сообщил. Но она, всю жизнь считавшая себя «тугодумом», как будто и не была особо польщена. «Только не говорите моему мужу», — выпалила она.

Игорь Львович Коноплев

В своей книге она пишет, что не надо умничать перед мужчинами.

— Почему? — допытываюсь я. — Почему женщина не должна показывать свой ум перед мужчинами?

— Они не любят превосходства, не надо их дразнить.

— Так если вы умнее их, почему надо скрывать превосходство?

— А зачем мне оно — на хлеб намазывать? Мне нужно хорошее отношение мужчин, ну и пусть считают меня глупенькой, беспомощной. Как-то зимой мы были с Игорем в доме отдыха и пошли на источник. Мороз кругом, а из-под снега родничок журчит. Подходит группа девушек, возглавляемая интересным юношей, и он им говорит: «Это все потому, что вода замерзает при + 4 градусах». Я с умным видом начинаю ему объяснять, что при + 4 градусах вода имеет наибольшую плотность, а замерзает она при нуле. Заметила, что это не нравится моему мужу, и больше не делала таких ошибок. Да и парня зря посрамила перед девушками. Так нельзя.

— А если бы на месте парня была девушка — тогда можно?

— Тоже нельзя. Ни перед кем не стоит хвастаться знаниями. Я, хоть и была отличницей, никогда не выпендривалась перед подругами. Все равны. Этому я научила и Пашу. 

— Мне это воспитание напоминает подпольного советского миллионера Корейко, который вынужден скрывать свое богатство и не может повести девушку в кино.

— Хорошее сравнение, — улыбается Наталья. — Люди не любят непохожих на себя, толпа изобьет, поэтому надо мимикрировать. Это закон природы. Она следит, чтобы всего было поровну. На кривой Гаусса видно, что вершина колокола — это золотая середина, нормальные люди средних возможностей. С одного края гениальные, с другого — с отставанием в развитии. И ничего нельзя изменить. Но любые возможности можно использовать по максимуму. А вот хвастаться и выделяться — необязательно. 

«Роди своего сына еще раз»

Ее с самого начала терзали дурные предчувствия. Чем больше сын ее изумлял, тем страшнее становилось. 

— Я знала, что его потеряю. Среди полного благополучия мне снились подробные сны, что мы с ним оба погибаем. Наверное, я уцелела, чтобы о нем рассказывать. 

— А сейчас он вам снится? Вы разговариваете с ним?

— Нет, никогда. Он просто присутствует в моей голове. 

— Вы не думали с мужем о том, чтобы иметь еще детей?

— Когда Паши не стало, мне приснилось, что я стою в какой-то библейской пустыне, среди глинистых обрывов до горизонта (потом я отдыхала на Мертвом море и это место узнала), и какой-то голос с неба мне говорит: «Ты можешь родить своего сына еще раз». А я думаю: мне жить-то осталось не так много, успею ли я его вырастить? Такой вот странный сон.

Трудно сказать, в какой момент у Паши начались неполадки со здоровьем. Наталье Павловне тяжело об этом говорить, а в ее книгах и записях на эту тему нет ни слова. Есть какие-то глухие намеки на болезнь. Но что за болезнь? 

Мне очень неловко спрашивать об этом, но и не спросить невозможно. 

— У него с детства пахло изо рта спелыми яблоками — это ацетон, признак диабета. Я это знала от тети, маминой сестры, которая много лет им болела. Я обращалась к детским врачам, они посылали его на анализы, анализы ничего не показывали, так все и шло. Потом начались приступы, похожие на те, что бывали у тети, когда она вовремя не поест или не вколет себе инсулин. Опять я просила эндокринологов о помощи, но все было бестолково. 90-е годы, беспорядочное время, разруха, медицинские учреждения практически не работали, только делали вид. 

Наталья Павловна вообще недолюбливает докторов, считает, что всей ее семье с ними ужасно не везло. 

— Меня уговаривали поступать в мединститут, но я всячески сопротивлялась. Мне никогда не нравились врачи, я не хотела быть на них похожей. Думающий врач — большая редкость. В основном головой мало кто из них умеет пользоваться. Сама я в 40 лет стала инвалидом из-за врачебной ошибки. От Игоря, моего мужа, когда он приходил в поликлинику, врачи отмахивались и назначали витамин В. Когда он наконец получил диагноз, было поздно: рак простаты IV степени. Он принял известие очень стойко, не ныл, не скулил. В последнее время уже не выходил и только снимал из окна, из одной точки, Нескучный сад при разном освещении. Из этого фильм можно было бы сделать. Врачи давали ему два года, но он прожил четыре. Сейчас я думаю, что зря я тогда не выучилась на врача. Может быть, я бы сына и мужа спасла.

Кстати, однажды с врачом все-таки повезло. В то время Паше назначали сильные и явно избыточные нейролептики. Из-за них он стал прибавлять в весе.

— Нагрузка на сердце была огромная, от недостатка кислорода у Паши были синие губы, он тяжело дышал, но все равно оставался сильным, ворочал тяжести. И вот мы по знакомству попали на прием к психиатру-эндокринологу Мосолову, который отменил все препараты и оставил одну-единственную таблетку. Состояние у Паши нормализовалось, он похудел. Конечно, надо было и дальше держаться этого врача! Но это было такое светило, что второй раз мы к нему попасть не смогли. Времена были такие дурные… Частных клиник не было, а от государства ничего нельзя было дождаться, даже скорые не выезжали, оттого что кончался бензин. Если бы Паша заболел попозже, может быть, все пошло бы иначе.

Пашино стеклышко

17 сентября 2000 года Наталья Павловна помнит очень хорошо. Рано утром Паша позвонил из больничного автомата в эндокринологическом отделении, куда был недавно госпитализирован. Муж Игорь должен был вернуться с дачи, и они собирались навестить сына. Паша перечислил, что принести, потом рассказал, что разлил пакет молока и его отругала уборщица, но он как-то рассмешил ее, и они расстались друзьями. Наталья Павловна пошла в магазин за продуктами, а вернувшись, увидела на телефонном определителе незнакомый номер. Решила перезвонить попозже. 

— Я не сразу осмыслила. Решила никому не звонить, пока не приду в себя. Пока никто не знает, он вроде не умер. А потом все-таки перезвонила по определившемуся номеру, и выяснилось, что это похоронное бюро. Оттуда мне позвонили раньше, чем из больницы. Кто-то сразу дал им телефон. Представляете, какой цинизм?.. А день, когда Паша ушел, был спокойный, солнечный, ясный. 

Потом начались обычные похоронные хлопоты, во время которых отвлекаешься и даже как будто забываешь, из-за чего хлопочешь. Состоятельная подруга дала Наталье машину с шофером, и вообще друзья очень помогли. И еще, как ни странно, помогло то, что предыдущий август был ужасен и для страны («Курск», пожар в Останкино), и для семьи Коноплевых, в квартире у которых тоже случился пожар. 

— Отчасти по Пашиной вине, — вспоминает Наталья. — В доме отключили горячую воду, он открыл пустой кран, закрыл, крутя не в ту сторону (мы с сыном оба амбидекстры, путаем лево и право), и ушел по делам. Воду дали, поднялся пар, и случилось короткое замыкание. Соседи увидели, что из окна валит дым. Квартира сильно выгорела, надо было ее восстанавливать. Знакомые даже говорили, что Бог послал нам этот пожар, чтобы нам некогда было переживать потерю Паши. Может быть, и так.

— Вы верите в Бога? Верил ли Паша?

— Паша крестился уже взрослым, когда заболел. А меня в детстве потихоньку окрестила соседка. Я верю не то что в Бога, но безусловно в некий Высший Разум. И молюсь ему иногда.

— О чем?

— Просто благодарю за этот мир прекрасный.

Я почти уверена, что Наталья благодарит и за сына. За то, что он был, и за тот след, который он оставил. Возможно, вот за эту строфу, которую Паша написал, когда ему было девятнадцать:

Я — человек, который запрятал
Стеклышко среди драгоценных камней
И требует, чтобы другие его искали
И взяли себе, а не найдя — огорчились.

Вундеркинды нивелируются, чтобы выжить

Наталья Павловна часто повторяет, что знания и фантастическая быстрота мысли — не главное, что было в ее сыне. А главное — он был хорошим человеком. Об этом вспоминают все, кто его знал.

Это не тот случай, когда один всепоглощающий интерес вытесняет все остальное и мешает социально адаптироваться и общаться с людьми.

Все вместе они готовили театральные постановки, шили костюмы для ролевых игр, которыми очень увлекались.

До сих пор Пашины друзья звонят его маме и посвящают ему стихи. В этом году к 25 марта, дню рождения Паши, его друг Антон написал песню, которая начиналась словами: «Сегодня было б пятьдесят, но нет и тридцати. И рано путь, что взрослым был, пришлось ему пройти». 

Вундеркинд — глупое слово, тут мы с Натальей полностью согласны. Ведь в какой-то момент ты уже не «кинд», а словечко пристает навсегда. Кем бы Паша стал, если бы был жив? 

— Сам себя он называл экономистом и даже одно время читал лекции по экономике. Его занимало прогнозирование будущего на основе математических, а не политических законов. Мы с Пашей несколько лет собирали вырезки из газет и журналов с прогнозами, а потом проанализировали в статье, почему ни один из них не сбылся. Эту статью увидел математик Юрий Николаевич Павловский и пригласил его в аспирантуру. Возможно, Паша занимался бы этим и дальше. Но он также был увлечен астрономией… Любопытно было ему в этой жизни, интересно, не хотел он уходить. 

— Как вы думаете, он стал бы обычным, без сверхспособностей?

— Опережающие люди рано или поздно нивелируются, но все-таки что-то остается. Я познакомилась через интернет с интересным и талантливым человеком, который живет в Германии. Он в детстве тоже был математическим вундеркиндом, а потом придумал собственную систему преподавания музыки и открыл музыкальную школу. Этот человек признался, что стал гораздо более средним, чем был в молодости. Вундеркинды нивелируются, чтобы выжить. А Паша, возможно, не смог. Или не успел.

Послесловие и про кота

Когда мы договаривались с Натальей Павловной о встрече, она вскользь обмолвилась, что не любит, когда ее жалеют. Почему?

— Человеку дают понять, что он слабее, чем другие. Не любим мы таких намеков. 

— Мне тоже стало вас жалко, особенно когда я прочла на фейсбуке, как умер ваш кот. Вы написали, что пока вы были вместе, это еще была семья.

— Ох да, кот замечательный, и так он красиво уходил, с таким достоинством. Он старался меня не потревожить, прятался. Все мои мужчины ушли, можно сказать, с моих рук. Папа умер у меня на руках в больнице. Паша тоже был в больнице, но успел позвонить. Потом Игорь скончался у меня на руках. Четвертый — это кот. Мне достались самые лучшие. В детстве, в юности мне казалось, что я обделена мужским вниманием и всегда буду одинока. А все-таки судьба наградила меня лучшими мужчинами, какие только могут быть.  

Фото: Сергей Щедрин