Об этом «Правмиру» заявил председатель Общественной наблюдательной комиссии города Москвы Вадим Горшенин. Правозащитник говорит, что за случаем Мамаева скрываются десятки случаев, когда тяжелобольной человек, оказавшийся за решеткой, не может выйти, даже если его заболевание попадает в перечень заболеваний, при которых нахождение в колонии невозможно – потому что рассмотрение его дела не завершено. В интервью «Правмиру» Вадим Горшенин рассказал о множестве вопросов, возникших к приговору судьи, в результате которого обездвиженный инвалид оказался за решеткой и не ел 9 дней, потому что не мог сходить в туалет.
30 июня Тимирязевский суд города Москвы приговорил инвалида-колясочника Антона Мамаева к 4,5 годам лишения свободы за разбой. Антон Мамаев страдает спинальной мышечной атрофией – заболеванием, при котором не работают мышцы. Он не может не только передвигаться, но даже самостоятельно повернуться, и весит всего 18 килограммов. По версии следствия, Мамаев в составе преступной группировки из 4 человек завладел мотороллером стоимостью 160 тысяч рублей, угрожая владельцам предметом, похожим на пистолет. Антон Мамаев свою вину отрицает. В интервью газете «МК» он сказал, что ему предложили купить мотороллер за небольшие деньги, и он собирался перепродать его. Сейчас обвиняемый инвалид находится под охраной в больнице № 20. В больницу его перевели лишь спустя 9 дней заключения в СИЗО, где за ним ухаживал сокамерник, а сам инвалид страдал от болей, поскольку его требуется постоянно переворачивать, а делать это было часто некому.
Правозащитник Вадим Горшенин постоянно навещает Антона Мамаева в больнице как председатель Общественной наблюдательной комиссии г. Москвы. Комиссия следит за соблюдением прав заключенных в исправительных учреждениях столицы.
– Вадим Валерьевич, есть ли вероятность, что инвалид скоро выйдет на свободу?
– Сегодня стало известно, что московская прокуратура опротестовала приговор Мамаеву. Я приветствую такое решение, но хотелось бы, чтобы сотрудники прокуратуры не только опротестовывали, но и наказывали тех своих представителей, которые в суде потребовали для Мамаева 6 лет. Ведь здесь все зависело не только от судьи, но и от позиции прокуратуры как государственного органа.
Я надеюсь, что Антон Мамаев будет освобожден из-под стражи в понедельник-вторник. Сегодня-завтра медицинская комиссия вынесет свое решение, в суд обратилась Татьяна Москалькова (Уполномоченный по правам человека в РФ. – «Правмир»), в суд обратилась Мосгорпрокуратура. Учитывая широкий общественный резонанс, который вызвал этот приговор, медицинское освидетельствование проведут в ускоренные сроки, понимая, что каждый день, который проводит Антон Мамаев в заключении, для него очень сложен, потому что государство не может приставить к нему личную сиделку.
Вадим Горшенин
– Как себя чувствует Антон Мамаев?
– Ему сейчас получше, чем в «Матросской тишине», потому что он находится в больнице. Мамаев рассказал нам про то, что после объявления приговора он 9 дней не ел и очень мало пил. Можно было бы списать все на депрессию, но там была чисто физиологическая причина: он не мог самостоятельно ходить в туалет. Сейчас у него все хорошо. Когда мы ходили на проверку в больницу, начальник УФСИН Москвы Сергей Мороз при нас отдал распоряжение, чтобы охранники приходили ему на помощь по первому требованию.
– То есть роль сиделки выполняют охранники?
– Охранники могут вызвать санитарку для того, чтобы, например, она помогла ему сходить в туалет.
– Вы написали в фейсбуке, что обоснование приговора на сайте Тимирязевского суда абсурдное. В чем именно?
– Сам приговор я не видел и комментировать его не могу. Но судя по пояснениям на сайте суда, приговор был основан на словах потерпевших и видеозаписи. А когда суд основывается на словах, здесь может любая сторона сказать «я прав». Видеозапись же была распространена в интернете. Из нее никакого вывода сделать нельзя! Вы ее, наверное, видели – группа людей курит и общается, больше там ничего нет.
Меня смущает здесь поведение Тимирязевского суда. Если вы посмотрите, то в газете «Новые известия» вышел материал про Антона Мамаева. Газета просила предоставить видеозапись. На что пресс-секретарь суда выслала скриншоты, а видео предоставить отказалась. Спустя два дня эта запись появляется в телеграм-канале Mash, и я понимаю, что эта видеозапись не могла просто так быть передана в телеграм-канал. Официально зарегистрированное СМИ просит видеозапись, и ему отказывают, а телеграм-каналу это все передается, и я подозреваю, что это было сделано за деньги. А если запись с видеокамер была изъята судом, то кроме как из суда, ее получить ниоткуда нельзя.
– Это дело рассматривалось открыто. Насколько суд правомочен распространять доказательство по просьбе журналистов?
– Суд не имеет права. С доказательствами могут знакомиться надзорные органы, адвокаты, больше никто.
– Тимирязевский суд опубликовал разъяснение, что якобы статья, по которой посадили инвалида за решетку – безальтернативна. Насколько это действительно так?
– Если мы видим, что перед нами обездвиженный инвалид, который не может себя обеспечить, у которого есть несовершеннолетний ребенок, то даже если суд признал его виновным, должны вступать в силу смягчающие обстоятельства. Судья принимает решение не только на основании доказательств, а исходя из своего внутреннего убеждения. Это записано в УПК (Уголовно-процессуальном кодексе – «Правмир»). Это раз. Второе – судья должен руководствоваться не только буквой закона, но и духом. И если мы знаем, что председатель Верховного суда говорит о смягчении наказания, говорит о более милосердном отношении к людям таких категорий, наверное, подчиненный ему судья должен руководствоваться тем, что ему задает высшая судебная власть в качестве ориентира.
Антон Мамаев с женой и ребенком
– Я добавлю, что статья 162.2, по которой осудили инвалида, все-таки предусматривает в том числе условное наказание, что странно. Любой может убедиться в этом, открыв Уголовный кодекс. Суд аргументировал, что заболевание Антона не входит в перечень болезней, при которых нужно освобождать человека от наказания. А вы в фейсбуке опубликовали другое постановление, на которое суд не сослался.
– Да, есть постановление Правительства Российской Федерации, где говорится о заболеваниях костно-мышечной системы, это напрямую имеет отношение к Антону Мамаеву.
– То есть суд принял во внимание какой-то другой документ?
– Суд принял во внимание документ от 2001 года – совместный приказ Минюста и Минздрава с перечнем заболеваний. Но есть и постановление Правительства, где указан новый перечень заболеваний, по которому люди должны быть отпущены на свободу.
– То есть суд мог принять его во внимание?
– Суд должен был руководствоваться этим. Кроме того, у судьи есть обязанность: если перед ним сидит немощный человек, судья должен был сам назначить медицинское освидетельствование. И вот парадокс: УФСИН Москвы собирает доказательства через направление осужденного на обследование, чтобы подать в суд ходатайство об освобождении. Сравните определения: «гуманный суд» и «жестокая тюремная система».
Я воспринимаю это судебное решение как откровенный судебный бред. Судья должен исходить не только из того, что те или иные люди, совершившие преступление, должны находиться в местах лишения свободы. Против этого никто не возражает: вор должен сидеть в тюрьме. Но приговор принимается именем Российской Федерации. В интересах ли Российской Федерации содержать в местах лишения свободы человека, который не может себя обслужить сам? Если принимать решение о заключении такого человека под стражу, то Российской Федерации нужно выделять людей, которые за ним бы присматривали, для того чтобы он жил и отбыл наказание.
Российская Федерация обязана прикрепить к нему сиделку. Если этого не будет сделано, то приговор суда будет равняться смертной казни, к которой приговорил суд, не называя ее смертной казнью.
А если прикреплять к Антону Мамаеву сиделку, то это выльется в дополнительные расходы бюджета. Если суды будут принимать такие решения – готово ли общество платить за эти решения?
– Поражают комментарии людей, прочитавших историю Мамаева: «Инвалидность не индульгенция, закон для всех один!», «Если он руководил преступной группировкой, то на “дыбы” его без сожаления!». Общество хочет пересажать всех без разбора. О чем это говорит?
– Это говорит о недалекости ума тех, кто это пишет. Если эти люди заглянут в утвержденный на этот год бюджет Российской Федерации, они увидят, что у ФСИН получается такой бюджет, которого нет у Минздрава и Минобразования. И нам надо с этими людьми определиться в приоритетах, как должно развиваться государство и на что мы должны тратить деньги. Можно другими способами заставить преступника исправить ситуацию, а деньги, которые мы затрачиваем на содержание этих людей, направить на медицинскую помощь нуждающимся. Люди, которые пишут эти комментарии, скоро выйдут на пенсию, и пусть сравнят свою пенсию с содержанием одного заключенного в Российской Федерации, и увидят, что они получают меньше. И тогда они заговорят по-другому.
– Я думаю, что этих людей, которые писали комментарии, не очень волнует вопрос стоимости содержания: для них раз преступник – пусть сгниет в тюрьме хоть заживо.
– Надо исходить из понятий милосердия. Люди должны отбывать сроки по закону, но это в первую очередь касается преступлений против личности и здоровья. У Антона Мамаева коммерческий спор. Это несопоставимые вещи.
Мне писали в комментариях: вот Горшенин защищает такого человека, а если бы этот человек убил или изнасиловал? Вопрос заключается в том, что Антон Мамаев никого не убил и не изнасиловал.
Антон Мамаев
Я также хочу обратить внимание на положение большого количества мигрантов в СИЗО. Там сидят десятки тысяч мигрантов, которых посадили за 500 рублей краденых, они отбывают срок, и мы тратим на них бюджетные деньги. Мне Сергей Мороз рассказал, когда мы были на проверке в 20-й больнице, историю. К нему поступил мигрант – стащил удочки из машины на 18 тысяч рублей. К моменту вынесения приговора семья мигранта уже возместила весь ущерб, который преступник нанес владельцу удочек. Претензий к нему со стороны владельца уже нет. Но Фемида все равно настигла его, его посадили в СИЗО, потом отправили в колонию, где он сидит, и мы его кормим. 4,5 года, аналогично, как Мамаеву, дали. И таких людей очень много. Я не понимаю: разве в задачи российского общества входит перевоспитание граждан других стран? И что наше общество от этого получает? В нашей стране должен измениться подход к следственным действиям и решениям.
– Несколько лет назад была реформа уголовного законодательства по этому поводу – пытались освободить людей, осужденных по экономическим статьям, от нахождения за решеткой. Вы со своей стороны заметили разницу?
– Мы посещали, например, шестой изолятор. Это женский изолятор. Очень много женщин там сидят по экономическим преступлениям, там много бухгалтеров, которых подставили. Их берут в компанию для того, чтобы они отсиживали за владельцев. Я вижу огромное количество операторов на телефонах, которые принимают звонки от банков или еще чего-то, а потом выясняется, что это мошенническая схема. Организаторы там не сидят, а исполнители там сидят. А исполнители – это женщины, очень много иногородних и мигрантов.
Самая большая проблема сейчас в системе учреждений УФСИН Москвы – это переполненность. Перелимит иногда достигает 50%. На каждое учреждение выделяются бюджетные средства на еду, закупки простыней, одеял, подушек. Когда перелимит, это означает, что в камере на 4 человека содержится 6 человек, и они поочередно спят! И обратите внимание на то, что люди, которые находятся в СИЗО, еще не преступники – факт совершения преступления ими еще не установлен судом. А с ними обращаются так, будто бы они давно виноваты, и их надо сгноить.
– Давайте вернемся к Мамаеву. Дело тянется с осени. Почему раньше не обратили внимание на это абсурдное дело?
– До этого он был на свободе, и только после вынесения приговора его заключили под стражу. Как человеку доказать свою невиновность? Он подает апелляционную жалобу. А Антону Мамаеву – ну это бред – не выгодно доказывать свою невиновность в данной ситуации. Почему? Потому что если он подаст апелляционную жалобу – а он ее уже подал, а медики при этом вынесут заключение, согласно которому он не может содержаться под стражей в местах лишения свободы, его никто не будет иметь право освободить, пока не закончится рассмотрение дела во всех судебных инстанциях!
– Несмотря на заключение медиков?
– Да. Потому что дело еще идет. Юристы советуют ему отказаться от апелляционной жалобы, иначе его по закону не смогут освободить.
– А если его освободят, а он не виновен – на нем будет висеть статья?
– Да! И таких дел много. Я видел в медсанчасти СИЗО «Матросская тишина» человека, больного раком. Ему осталось жить полгода. Его заболевание включено в перечень болезней, по которому человека освобождают из мест лишения свободы. Но ФСИН не может применить норму этого закона, пока не завершено рассмотрение дела до конца. Поэтому человек лежит в медсанчасти и ждет, когда рассмотрение дела закончится.
– А со стороны ОНК можно какие-то меры принять?
– В данном случае нет. В наши задачи входит наблюдение за соблюдением прав и свобод заключенных. Но мы не можем пересматривать законодательство.
– Почему суд для одних преступников учитывает смягчающие обстоятельства в виде малолетних детей и болезней, а для других нет?
– Вы сейчас вспомнили Васильеву?
– Да.
– Я тоже этим возмущен.
Почему людей, которые украли 500 рублей, сажают на несколько лет, причем находятся они в невыносимых условиях, а те, которых судят за кражу миллиардов, на свободе?
Потому что у судейского сообщества двойная мораль. Кроме того, у каждого судьи свои взгляды и убеждения. Когда меня только избрали членом ОНК, мне правозащитник Андрей Бабушкин рассказал историю. Они договорились с председателем Мосгорсуда Егоровой о том, чтобы судей, которых назначают на ведение уголовных дел, провели по СИЗО. По нашим оценкам, эти судьи принимают более мягкие приговоры. Потому что они понимают, каково там. А есть судьи, которые даже не хотят этого знать. Для них судьбы людей – это математика.
Фото: ИТАР-ТАСС / Анна Шевелева
***
Дело Мамаева в изложении Тимирязевского суда
30 июня 2017 года Тимирязевским районным судом г. Москвы рассмотрено уголовное дело в отношении Антона Мамаева и Василия Сероштанова, которые признаны виновными в совершении разбоя (ст. 162 Уголовного кодекса РФ), то есть нападении в целях хищения чужого имущества, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия.
Приговором суда организатору разбойного нападения Антону Мамаеву назначено наказание в виде лишения свободы на срок 4 года 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, Василию Сероштанову – 3 года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. В отношении подсудимых отменена мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
В ходе прений сторон представитель государственного обвинения просил назначить Антону Мамаеву наказание в виде 6 лет лишения свободы реально, Василию Сероштанову – в виде 4 лет лишения свободы реально.
При рассмотрении дела судом установлено, что Мамаев и Сероштанов, вступив в предварительный преступный сговор между собой и двумя неустановленными лицами на разбойное нападение, совместно с соучастниками прибыли на территорию ГСК «Дуга», где согласно распределению ролей обступили двоих потерпевших и не давали им возможности скрыться. Мамаев высказал в адрес одного из потерпевших угрозу применения насилия, а именно: прострелить ногу, «запихнуть» в багажник автомобиля и вывезти в лес. Для достоверности высказанных угроз один из соучастников, держа в руках предмет, похожий на пистолет, стал демонстративно передергивать затвор, а Мамаев, в свою очередь, потребовал от потерпевшего передать принадлежащий ему мотороллер стоимостью 160 000 рублей. После того, как молодой человек попытался воспрепятствовать передаче мотороллера, один из соучастников начал угрожать ему избиением цепью. Воспринимая высказанные угрозы как реально исполнимые, потерпевший подчинился, прекратил препятствовать завладению принадлежащим ему мотороллером, Сероштанов взял его и скрылся с места совершения преступления. За ним на автомобиле скрылись Мамаев с соучастниками.
Через несколько дней Мамаев и Сероштанов, а также двое неустановленных соучастников снова прибыли на территорию ГСК, где в целях документального переоформления похищенного мотороллера в собственность Сероштанова Мамаев потребовал от потерпевшего передать паспорт технического средства. Потерпевший отказался, тогда Мамаев вновь стал угрожать молодому человеку покалечить и убить, а один из соучастников нанес потерпевшему удар кулаком по лицу, другой схватил за правую руку, стал выламывать ее и толкать потерпевшего к багажнику автомобиля, нанеся при этом металлическим предметом, похожим на нож, удар в область правого предплечья. Злоумышленники вынудили потерпевшего передать им ПТС на мотороллер и, продолжая угрожать «убить, отрезать уши, выколоть глаза и пристрелить», заставили заключить договор купли-продажи мотороллера с Сероштановым В.А., не заплатив при этом денег.
Как установлено судом 1-й инстанции, вина в совершении преступления нашла свое подтверждение доказательствами, а именно: показаниями потерпевших, свидетелей, протоколами следственных действий и иными документами, а также просмотренной и оцененной судом видеозаписью с камер видеонаблюдения, установленных в ГСК «Дуга».
При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, относящегося к категории тяжких, личность подсудимых и роль каждого при совершении преступления, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, и назначил наказание в пределах санкции, предусмотренной ч. 2 ст. 162 УК РФ, в виде лишения свободы.
Как указано судом в приговоре, при назначении Антону Мамаеву наказания в виде реального лишения свободы суд принял во внимание, что сообщенное им заболевание не включено в Перечень заболеваний, утвержденных Приказом Министерства здравоохранения РФ и Министерства юстиции от 09 августа 2001 года № 311/242. Как самим подсудимым Мамаевым, так и его защитником никакие медицинские справки в судебном заседании не предоставлялись, в материалах дела имелась справка об инвалидности. В судебном заседании подсудимый Мамаев пояснил, что на учете нигде не состоит, амбулаторное и какое-то определенное лечение не проходит. Вместе с тем судом был направлен запрос в ФГБУ ГБ МСЭ по г. Москве (кем выдана справка об инвалидности) о наличии заболевания и его тяжести, и получен ответ о том, что архивы актов освидетельствования сохранились только с 2014 года.