В ночь с 19 на 20 ноября 4 года назад убили священника Даниила Сысоева. В интервью Правмиру его вдова, матушка Юлия, рассказала, как в эти годы переосмысливала жизнь, трагедию, о том, что никого из людей не надо идеализировать, так как даже у святых бывали в жизни ошибки.
Отделить пшеницу от плевел не получится
— Матушка Юлия, сегодня кто только не называет себя последователями и единомышленниками отца Даниила.
— Людей, прикрывающихся отцом Даниилом — «детей лейтенанта Шмидта», — много и будет еще больше. Это неизбежно — когда уходит яркая, харизматичная личность, многим хочется присвоить ее себе, то есть объявить себя другом, единомышленником, продолжателем идей.
Отделить пшеницу от плевел не получится. Об этом Христос говорит в одной из притч. Человек посеял семена, а ночью пришел враг и между пшеницей посеял и плевелы. Рабы предложили хозяину, чтобы они пошли и выбрали плевелы. «Но он сказал: нет, — чтобы выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти то и другое до жатвы» (Мф. 13, 30).
Многие пытаются подражать отцу Даниилу, и я не вижу в этом ничего плохого. Как я уже вам сказала, мученика убить невозможно, потому что когда его убивают, он своим подвигом заражает многих вокруг. Кто как может, то есть в меру своих дарований, люди подражают ему, некоторые перегибают, кто-то даже акафист написал и читает. А что к чему, выяснится, наверное, позже.
Сегодня есть много негативных явлений, которые могут прикрывать отцом Даниилом. Воинствующее православие, фанатизм в плохом смысле слова. Отец Даниил всегда подчеркивал, что фанатики — те, кто готов умереть за Христа, и про себя говорил: «Я фанатик». А когда человек идет не за Христом, а за своими амбициями, появляются все эти царебожники, борцы с ИНН, то есть люди не ищут Бога, а придумывают суррогаты, отсюда и секты.
— Государственное православие, как я понимаю, тоже было чуждо отцу Даниилу? Он не раз говорил и писал, что отечество христианина на небесах, даже придумал термин «уранополитизм».
Священнический крест отца Даниила, омытый его кровью
— Да, мы это с ним не раз обсуждали. Некоторые, даже не разобравшись толком, что имел в виду отец Даниил, договариваются до того, что он якобы призывал ненавидеть свою земную родину — Россию. Полный бред! Он не призывал ненавидеть ни Россию, ни Америку, ни Чечню, а напоминал, что в первую очередь христианин должен любить свою родину, которая на небе. Об этом же говорит и Христос, и святые отцы. Отец Даниил не придумал ничего нового.
По-моему, очевидно, что здесь, на земле, мы временно, как в гостинице. Свой дом человек по возможности обустраивает, но вряд ли кому-то придет в голову, поселившись на неделю в гостинице, красить там стены, менять мебель, сантехнику. Так и здесь. Уранополитизм — принцип неимения житейских попечений. Это не значит, что надо ходить в рубище и жить в коробке из-под телевизора — русский человек любит крайности. Речь о приоритетах, о том, что нельзя из житейских забот делать культ, забывать за этими заботами о вечности.
Православие — вселенская религия, оно не имеет границ, государственности, национальности. Конечно, когда пытаются соединить Православие с какими-то политическими программами, это неправильно, независимо от того, хорошая или плохая программа. Отец Даниил никогда политикой не занимался. Ему и некогда было — он всё время проповедовал, богословствовал, миссионерствовал.
Зачем проповедовать Христа мусульманам?
— И миссионерствовал среди мусульман, на что мало кто решается. Некоторые даже считают, что это не нужно — у людей есть своя традиция. Помню, один православный сельский учитель рассказывал, что в их школе учится несколько чеченских детей. На вопрос, пришел ли кто-нибудь из них к Православию, он ответил вопросом же: «Зачем чеченцам принимать Православие?»
— То есть «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф., 28, 19) уже не актуально? У нас то и дело возмущаются: «Понаехали». А почему понаехали, не задумываются. Потому что проповеди нет — никто народам России и бывшего Советского Союза не проповедует. А ведь именно благодаря миссионерам Россия такая огромная. И Сибирь, и Якутия, и Дальний Восток были языческими. Миссионеры приходили, проповедовали, просвещали, обращали, и в результате Господь расширил границы России, даровал ей могущество. Забыли об этом.
Сейчас другая проблема. Народы испытывают духовную жажду, пусть и не понимают этого. И они должны быть обращены у себя на родине, но Церковь в тех местах бездействует. Многие действительно говорят: «Зачем киргизам или таджикам Православие? Они мусульмане, мы должны уважать их веру». Вот они и едут в Россию — их Господь собирает. Господь управляет всеми народами. Вспомните Вавилонское столпотворение, пророчества Господа еврейскому народу о том, что он будет рассеян по всему миру, а потом опять собран на своей земле. И сейчас то же самое происходит. Не будет проповеди — чужестранцы, которые пришли сюда, подавят нас.
Увы, все только стонут от нелегалов, а о проповеди даже не вспоминают. У отца Даниила были проекты проповеди на рынках, в анклавах, где они селятся. И он проповедовал. Он говорил, что если они обратятся ко Христу, станут нашими братьями, а не станут обращаться — всё закончится страшной бойней. Бирюлево — еще цветочки. Они очень быстро объединяются, не прекращается проповедь радикального ислама среди них, подготовка террористов-смертников.
Отцу Даниилу постоянно приходилось доказывать, что уличная проповедь — не сектантство, что на улицах проповедовали апостолы. Насколько мне известно, сегодня некоторые миссионеры проповедуют по методике отца Даниила — идут на рынки, в анклавы. Пока это, конечно, капля в море, но пытаются люди проповедовать гастарбайтерам.
По следам апостола Фомы
Каждого человека Господь ведет своим путем. Через полгода после гибели отца Даниила был создан фонд его памяти. Фонд издает книги, занимаемся миссионерством и благотворительностью. У меня к миссионерству нет призвания, мне ближе благотворительность. Основное направление в благотворительности — это помощь вдовам священников, имеющих маленьких детей. Таких семей в России очень много.
Помогаем не только материально… Есть благотворительные фонды, которые выплачивают ежемесячно определенную сумму, а остальное их не интересует. У нас другой подход, индивидуальный. Мы дружим со всеми матушками, знаем, кто в чем нуждается в настоящий момент, начиная от одежды и обуви для детей и кончая ремонтом дома. В прошлом году благодаря нашим благотворителям купили матушке Юлии Паниной квартиру во Владимире. Сейчас одной матушке в Ставрополе дом ремонтируем, делаем пристройку. Еще одной матушке машину купили. Стараемся организовать всем семейный летний отдых на море. Сейчас у нас 57 подопечных. География очень широкая — даже в Кемерово есть у нас одна матушка.
Отец Даниил всегда говорил, что лучший банк, который никогда не прогорит, и вложения в который никогда не пропадут — банк на небе. Благотворители, раздавая свои деньги нуждающимся, собирают себе сокровища на небесах, а подопечные молятся за своих благотворителей.
Миссия — тоже вклад в небесный банк. У наших миссионеров работа с гастарбайтерами как раз не получалась, зато внезапно выяснилось, что в Индии есть несколько общин, которые хотят принять Православие. И вот благодаря работе, которую мы провели в последние месяцы — туда ездили наши миссионеры, священники и миряне, — уже несколько общин приняли православное крещение.
— А до этого они были индуистами?
— Нет, они ушли от своих национальных верований и были католиками и протестантами, но хотели перейти в Православие, только не знали, к кому обратиться, кто их огласит, крестит. В том районе говорят на маратхи и тамили, у нас в фонде знатоков этих языков нет, миссионеры общались там по-английски через местных переводчиков. Служили на английском, церковнославянском и немного на местных языках. Священник, отец Станислав из Петрозаводска, еще там, а Сергей на днях вернулся.
Опять прослеживается связь с апостолом Фомой. Отец Даниил очень его почитал, и неслучайно храм был освящен в честь апостола Фомы. Фома, наверное, больше всех остальных апостолов сопротивлялся вверенной ему миссии. Все апостолы сопротивлялись, потому что человеческими силами, без Божьей помощи, невозможно понести этот крест. И апостол Фома не хотел идти в Индию, ссылался на телесную немощь, но был продан в рабство индийскому торговцу, против своей воли попал в Индию, проповедовал там и принял мученическую кончину.
У отца Даниила похожая судьба. Он не раз говорил, что меньше всего хотел заниматься миссией среди мусульман. Но каждый раз, когда он пытался отойти от этой миссии, к нему приходили люди и просили помочь им разобраться с какими-то ситуациями. Например, девушка вышла замуж за мусульманина, и вся жизнь пошла под откос — ее готовили в смертницы, но ей удалось бежать из лагеря. Об этом я написала книгу «Бог не проходит мимо». Конечно, по законам художественной литературы есть там и придуманные мной подробности, но за основу взята подлинная история.
Так вот, отцу Даниилу, как и почитаемому им апостолу Фоме, не раз приходилось по Божьей воле делать то, чего делать не хотелось. А теперь миссионеры из фонда памяти отца Даниила вослед апостолу Фоме проповедуют Христа в Индии. Удивительно!
— Сохраняются ли в храме апостола Фомы традиции, сложившиеся при отце Данииле?
— Мы сейчас ходим в другой храм, но я знаю, что по-прежнему в храме апостола Фомы литургия служится ежедневно и не с общепринятыми сокращениями, а по полному уставу — это ввел отец Даниил. Сохранились и чаепития — после службы всех прихожан угощают чаем со сладостями.
Продолжаются библейские беседы по четвергам — их проводит отец Олег Стеняев. Он служит в другом храме, но считает эти беседы своей миссией, говорит, что замещает ушедшего отца Даниила на посту. Отец Иоанн Попадинец, назначенный вторым священником за несколько месяцев до гибели отца Даниила, до сих пор служит там и исполняет обязанности настоятеля.
— Кто-то из его чад стал священником уже после его ухода?
— Да, но я сходу не назову имена. Один из ближайших его друзей и сподвижников Юрий Максимов через полгода после гибели отца Даниила был рукоположен в диаконы, теперь он отец Георгий.
По поводу креационизма у нас не было разногласий
— Они оба активно участвовали в работе центра «Шестодневъ», критиковали теорию эволюции. Особенно доставалось от отца Данила православным эволюционистам. Почему отец Даниил считал этот вопрос принципиальным?
— Мы с ним часто это обсуждали. Я тоже считаю, что православный христианин должен придерживаться креационистских взглядов на мир. Попытка скрестить безбожную науку с Библией — неправильный путь. Для чего придумана теория эволюции? Чтобы доказать, что Бога нет. То есть был большой взрыв, потом какая-то амеба вдохнула в себя жизнь, выползла на песочек погулять, и пошло-поехало. Этот бред выдуман, чтобы доказать: Бога нет. Но ведь каждый листок, лепесток, каждая букашка говорит о том, что мир сотворен Творцом, и сотворен гениально.
Это и доказывал отец Даниил. Поскольку я заканчивала медицинский институт, где мы серьезно изучали биологию, он по естественнонаучным вопросам всегда консультировался со мной. У нас с ним не было разногласий по поводу креационизма и эволюции. Почему православный человек должен соглашаться, что была обезьяна, которую Бог потом переделал в человека? Так говорят некоторые православные. Говорить можно что угодно, но в Библии конкретно сказано, как Господь создал человека. Об обезьяне там ни слова нет.
— Но там и не сказано, что шесть дней Творения — это шесть суток по 24 часа.
— Святые отцы говорят, что это самые обычные шесть дней. Почему нужно творить миллионы лет, которые ум человеческий даже объять не может? Но время — вещь таинственная. Адам жил 900 лет. Что это за 900 лет, никто не знает. То ли наши современные 900 лет, то ли что-то еще. К тому же время и ускоряется, и умедляется, и многие другие чудеса с ним происходят.
— Знакомый священник, биолог-эволюционист, еще при жизни отца Даниила рассказывал, что отец Даниил не раз приезжал к ним в епархию на богословские чтения и всегда «отправлял» его как эволюциониста в ад.
— Ну да, он любил на коне и с шашкой наголо врываться в аудиторию, всех сразу нокаутировать. Методика у него такая была. Я в этом отношении спокойнее. То есть могу назвать себя креационистом, верю, что Бог сотворил мир за шесть дней. Я за понимание Библии в толковании святых отцов Православной Церкви, но есть и другие понимания.
Но отец Даниил так не мог. Темперамент другой. Иногда он перегибал палку, бывал слишком горяч, но всё это из ревности. Он так ревностно относился к правде Божьей, что готов был бросаться за нее с кулаками. Потом уже набрался опыта, стал мудрее. Я в своих воспоминаниях пишу, как молодой отец Даниил дискутировал с сектантами. Дискутировал он с ними постоянно, всегда ставил их в тупик, но при этом всегда проигрывал — они оставались при своем мнении, только еще больше озлоблялись.
Потом он понял, почему проигрывает, и изменил тактику. Остался таким же ревностным, горячим, но перестал брать оппонента нахрапом. Давление всегда вызывает сопротивление. Это касается и воспитания детей. Как вы помните, Церковь открылась обществу заново в 1988 году, когда праздновали 1000-летие Крещения Руси. Тогда было массовое обращение, и уже выросло целое поколение детей, которые воспитывались в неофитских семьях, многие уже сами стали родителями.
Неофитки-мамы воспитывали их в строгости: посты, храм, православная гимназия (они тогда только открылись), никаких джинсов, кока-колы, современной музыки. Делалось всё это из лучших побуждений, но в результате многие соскочили и ко Христу так и не пришли. Ребенок должен думать, что он сам выбирает, а не ходит в храм, потому что родители или священник надавили.
Господь смотрит не на платки, а на душу
— Отец Даниил придерживался таких же принципов?
— Не совсем. Он как раз воспитывался в очень строгой семье, где не смотрели телевизор, не слушали современную музыку. Сам он от этого не страдал, потому что с детства рвался к Богу. Какие-то стереотипы сказались и на мне. Он требовал от меня православного дресс-кода, а я в храм, конечно, ходила и хожу в юбке и платочке, потому что такова традиция (не общеправославная, а российская — в Греции женщины в храме платки не надевают), но в целом я этот дресс-код не воспринимала. И до сих пор не считаю этот вопрос религиозным, удивляюсь, как людям не лень тратить время на форумные споры о том, можно ли православной женщине носить брюки.
Я тоже в неофитскую пору придавала много значения внешнему, второстепенному. В частности, осуждала женщин за косметику. Сама до сих пор не крашусь, потому что мне это не нужно. Но когда мы с отцом Даниилом были в Назарете, Господь меня вразумил. Там храм Благовещения Пресвятой Богородицы, арабская община. Живут они на грани войны. С одной стороны, на них давит израильское государство, с другой, арабы-мусульмане — город преимущественно мусульманский. Периодически кого-то из них убивают за веру.
Так вот, мы попали туда на воскресную литургию. Каждому при входе в храм дают тексты службы. На арабском, поэтому нам он не подошел, но эту традицию отец Даниил взял на вооружение, и в храме апостола Фомы при нем тоже всем раздавали тексты службы на церковнославянском (как сейчас, не знаю).
Женщины в храме наряжены, как у нас на свадьбы наряжаются: в костюмах, юбках, на высоких каблуках, очень ярко накрашенные и, естественно, без платков. Из наших храмов их в таком виде сразу погнали бы. Но когда я увидела, как они молятся — со слезами на глазах, с воздетыми руками, — поняла, что со своей молитвой не гожусь им в подметки. С той поры я запретила себе осуждать кого-либо за внешний вид. Господь не на юбки и платки смотрит, а на душу.
С другой стороны, отец Даниил не хотел, чтобы наши дети учились в православной гимназии. Видимо, насмотревшись на «Радонеж», где много лет директором был его отец, протоиерей Алексий, он решил, что лучше им ходить в обычную школу. Даже когда я сама захотела отдать старшую дочь Иустину в Плёсково — одну из лучших гимназий, да еще пятидневку, — он на дыбы встал: «Запрещаю». Она, правда, не прошла собеседование, но, как вы понимаете, отец Даниил все равно мог ее туда устроить по знакомству. Но он не захотел.
— А вообще строгий он был отец?
— Он не был диктатором, и вообще немного времени уделял детям, особенно последние годы. Просто потому, что свободного времени у него не было. Максимум, что он мог — наспех пообщаться с ними, когда дома. А чаще и дома сидел за компьютером — с кем-то переписывался в ЖЖ, полемизировал, писал книги, докторскую диссертацию. Настоятельские нагрузки постоянно себе увеличивал. Наверное, он проживал год за два. Многие и сейчас удивляются — прожил 35 лет, а столько успел сделать. Еще ведь далеко не всё издано — многие аудиозаписи даже не расшифрованы. Откуда бралась энергия?
Это не значит, что он не помнил, как зовут его детей, забросил их, не любил. Конечно, любил и всегда был для них авторитетом, но воспитывать не успевал. Воспитанием занималась я. Проблемы с детьми были после ухода отца Даниила. У Иустины был переходный возраст, и девочка решила, что раз у нее такое в жизни произошло, она может себя вести в школе как угодно, и ей всё сойдет с рук. До поры до времени сходило, потому что в школе ей, естественно, все сочувствовали.
Как раз в это время Господь свел нас с отцом Иоакимом (Парром) — это современный старец из Америки. Устя тогда как раз решила, что ей всё позволено, я не знала, что делать, а отец Иоаким сказал: «До 17 лет надо будет терпеть». Так и случилось. Чего только не было за эти годы… Из школы ее выгнали, я отправила ее в Америку исправляться, и там не обошлось без приключений, но слова старца пророческими оказались. Сейчас ей 18 лет, она ходит в храм, приключений не ищет.
Портрет отца Даниила
— Ей было 14 лет, когда не стало отца Даниила, Дорофее — 8, а Ангелине — 2. Ангелина совсем не помнит своего отца. Как в семье хранится память о нем?
— Я тоже думала, что Ангелина его не запомнит, но оказалось, что прекрасно помнит. Для меня это удивительно. Дома у нас висит портрет отца Даниила. История его написания тоже необычна. Петербургский художник Антон Овсяников впервые услышал про отца Даниила уже после его смерти. Его это так потрясло, что он стал покупать книги отца Даниила, диски с его проповедями, всё слушал, читал и потом захотел подарить мне свою картину.
Однажды в храме мне передали небольшой пейзаж, сказали, что это от автора. А я к тому времени уже думала, что надо бы заказать портрет отца Даниила, но не знала, к кому обратиться. И вот когда увидела картину, поняла, к кому. Вместе с картиной мне дали визитку Антона, я в тот же день ему написала, что хочу заказать ему портрет отца Даниила. Он согласился, но предупредил, что работа будет для него сложной, так как он никогда не видел отца Даниила вживую.
Я в свое время с художниками много общалась, потому что отец у меня коллекционировал картины и даже заказывал семейные портреты. Бывает, что портрет написан профессионально — все правила, пропорции соблюдены, цвета подобраны, — но человек на портрете получается неживой. Поэтому я понимала опасения Антона. Чтобы написать хороший портрет человека, надо глубоко понять его внутренний мир. А как понять, если никогда не встречались?
Антону это удалось. Он писал с фотографии, но когда я увидела портрет, была поражена: там живой отец Даниил! Это действительно произведение искусства. Антон писал его несколько месяцев, молился, продолжал читать книги отца Даниила, слушать проповеди и так проникся, что смог передать его образ. Смог запечатлеть тот момент тишины, когда отец Даниил, выйдя на амвон перед проповедью, молитвенно собирался с мыслями.
Даже к святым нельзя относиться как к непогрешимым
Но я всегда была против культа. Сейчас некоторые хотят идеализировать отца Даниила, каждое его слово считают истинным. На самом деле отец Даниил, как и любой человек, в чем-то ошибался. Даже к святым нельзя относиться, как к непогрешимым. В жизни не бывает всё гладко, тем более в жизни семейной. Кто-то представляет семью священника как сплошную идиллию, а семейная жизнь — это труд, и мы оба не раз спотыкались. Хоть я и понимаю, что у него не было времени, до сих пор не считаю правильным, что он не уделял семье должного внимания. Некоторые священники не приветствовали то, что он занимался чем угодно, только не семьей. С Божьей помощью всё нормализовалось, и какие-то свои промахи отец Даниил исправил уже даже после своего ухода.
Есть фильм «Жизнь как чудо». Я бы сказала, что жизнь — чудо, когда пытаешься жить с Богом. Тогда понимаешь, что Господь ведет тебя за ручку, как ребенка, через все трудности. Надо только Ему довериться. А это очень сложно. Мы все надеемся на свои силы. И только когда набиваем шишки, понимаем, что без Бога — ни до порога.
Как во всех нормальных семьях, были у нас и ошибки, и трения, и обиды, но всё это ушло в прошлое, забылось. Сейчас живем настоящим. И в настоящем я беседую с отцом Даниилом, как с живым, советуюсь с ним, прошу помощи. И по его молитвам получаю эту помощь. А идеализировать никого не надо. «Нет человека, который жив будет и не согрешит». А у нас идеализируют священников, старцев, и из-за этого бывает множество проблем и личных, и в семейной жизни. Идеализируют мучеников, чей жизненный опыт тоже может быть спорным.
— Это не только церковная традиция, но общероссийская. Если человек пострадал, любая критика каких-то его идей считается дурным тоном. При жизни отца Даниила критиковали многие. Кто-то не соглашался с его миссионерскими методами, кто-то считал, что он очень резок в оценках. Но он умер насильственной смертью, и теперь многие воспринимают любое критическое высказывание о нем чуть ли не как святотатство.
— В том-то и дело. Смерть его действительно необычная, чудесная: в храме, в облачении, во время молитвы. Явно Господь его отметил, избрал. Но это не значит, что всё, что он делал в своей жизни, правильно, безупречно. Нет, как любой человек, он падал, вставал, каялся, опять падал, опять поднимался. Это путь. Его земной путь завершился мученической кончиной. Но некоторые считают истинным каждое его слово, идеализируют любое его действие. Думаю, что такой культ не угоден Богу, не приближает к Нему и не дает понять подлинный масштаб личности человека.
Поняла, что нельзя печалиться
— Как быстро после ухода отца Даниила вам удалось преодолеть отчаяние, уныние, и не только умом осознать, что он перешел в жизнь вечную, к Богу, но и принять это сердцем?
— Чуть меньше, чем через год. В прошлом году вышла книга воспоминаний об отце Данииле, и я описываю там, как это произошло. В 2010 году отец Виктор Потапов и матушка Мария пригласили меня в Америку на панихиду по убиенному 31 октября 1997 года брату Иосифу. Отец Даниил никогда не встречался с братом Иосифом, но почитал его как мученика, я много раз слышала историю с таинственным исчезновением чудотворной Иверской иконы.
Брат Иосиф был хранителем Монреальского списка Иверской иконы Божией Матери. Написанная в восьмидесятые годы греческим монахом, эта икона тоже мироточила. После гибели брата Иосифа она исчезла, но потом точно такая же чудотворная икона явилась в доме одного благочестивого мирянина на Гавайях.
Накануне моего приезда в Америку Гавайская икона была привезена в Спасскую пустынь, что в местечке Тредвел штата Нью-Йорк. Отец Виктор и матушка Мария встретили меня у себя в Вашингтоне, и мы поехали в Спасскую пустынь, попали на акафист Пресвятой Богородице, который читали как раз перед этой мироточивой иконой. Впервые в жизни я увидела мироточение, и это помогло мне на многое взглянуть по-новому, глубже. В том числе и на гибель отца Даниила.
А 30 октября мы были в Джорданвилле на могиле брата Иосифа. Предстоятель Зарубежной Церкви митрополит Иларион отслужил панихиду, на которой поминал не только убиенного брата Иосифа, но и убиенного иерея Даниила. Словами не передать, что я почувствовала в этот момент. Потом мы пришли в Троицкий монастырь, где вновь увидели мироточивую Гавайскую Иверскую икону — ее привезли туда.
На следующий день, в день памяти брата Иосифа и одновременно день крещения отца Даниила, после литургии и встречи с братией монастыря и прихожанами мы поехали на кладбище, где владыка Иларион вновь возглавил панихиду по убиенным брату Иосифу и иерею Даниилу. Во время панихиды пошел снег, его крупные хлопья смешивались с кадильным дымом и запахом ладана, а с неба слышался крик журавлей.
Целая стая пролетала над кладбищем, вдруг два журавля отделились от стаи, сделали круг над могилой и полетели ввысь вдогонку за остальными птицами. А люди продолжали молиться о упокоении двух современных мучеников. В этот момент я сердцем почувствовала, что смерти нет, что души ушедших с нами, поняла, что там, где сейчас находится отец Даниил, он радуется, и нам нельзя печалиться.
Мученичество за Христа — один из самых ярких примеров победы жизни над смертью. Человека убивают, и сразу же у него появляется множество последователей, причем не только друзья и ученики, но и те, кто не был с ним знаком. Об отце Данииле написано много воспоминаний, и книги изданы, и в интернете можно почитать, а вот как его дела продолжаются через других людей, еще предстоит понять и осмыслить. В том числе и для этого мы в этом году решили вечер памяти совместить с презентацией книги «Неизвестный Даниил», в которой собраны воспоминания самых разных людей: священников, мирян, духовных чад, друзей нашей семьи.
Беседовал Леонид Виноградов
Фото Ксении Прониной