Политический спор от научного или даже религиозного отличает твердая вера в то, что оппонент – мерзавец или, по меньшей мере, дурак. Это уж так полагается.
Сергей Худиев
Политические оппоненты должны быть не просто людьми заблуждающимися, это было бы понятно, но именно негодяями. Причем, что интересно, в вину оппонентам вменяется обычно ровно то, что вменяется себе в заслугу – пока мы тут воспеваем подвиги наших славных разведчиков, они там дошли до того, что оправдывают злодеяния их подлых шпионов.
Почему так важно верить, что оппонент не просто неправ, а является законченным мерзавцем? Этому есть причины.
Ученые, которые исследовали так называемые апокалиптические культы, заметили странную особенность в поведении их членов. Лидеры культов предсказывали скорый конец света, склоняя людей идти на суровые жертвы – отдавать все имущество, бросать работу и учёбу, отказываться от вступления в брак, посвящать все своё время и силы проповеди учения культа неприветливым внешним.
Наступал назначенный срок, и конца света не происходило, инопланетяне не прилетали, верные не возносились на небеса, короче, становилось ясно, что лидеры культа просто обманывали себя и других. Какая-то часть адептов, разочаровавшись, покидала культ, но какая-то оставалась верной, просто перенося дату на более поздний срок.
Оказалось, что чем больше сил, времени, имущества люди вложили – и, соответственно, потеряли – тем более они склонны оставаться в культе, несмотря на все свидетельства очевидного обмана.
Такова уж человеческая психология – люди склонны держаться за то, во что они вложились, и оправдывать сделанный ими выбор – независимо от его последствий.
Люди, которые уже поставили на определённую лошадь, выражали гораздо большую уверенность в том, что она придёт первой, чем те, кто только шли к кассе. Люди, которые прошли дорогостоящие тренинги или купили дорогие вещи, были уверены, что получили огромную пользу и заключили удачную сделку.
То же самое происходит, когда люди инвестировали в какую-то политическую позицию – их уверенность в ее обоснованности гораздо сильнее зависит от серьёзности их вложений, чем от серьёзности доводов в ее пользу.
Люди не пересматривают свои решения исходя из новой информации, а фильтруют информацию так, чтобы она подтверждала их решения.
Как сказал один политический деятель, «я всегда открыт к новым данным, подтверждающим мнение, которое у меня уже есть». Это звучит как шутка – но исследования психологов подтверждают, что человеческая психика работает именно так.
Люди охотно верят сообщениям, подтверждающим их уже сложившиеся убеждения, делятся ими в социальных сетях и стараются привлечь к ним наибольшее внимание – в то время как сообщения, которые не укладываются в их картину мира, игнорируются или отвергаются как недостоверные.
Люди, которые придерживаются других убеждений, смотрят на это со стороны – и изумляются тому, до какой степени намеренной слепоты, зомбированности, лицемерия и идиотского упорства в явной лжи могут доходить их оппоненты. С ними явно что-то не так – их, наверное, опоили колдовским зельем, зомбировали 25-м кадром, подкупили за огромные деньги или запугали страшными пытками. Если это не так, то остаётся самое простое объяснение – они просто крайне дурные люди, подонки и негодяи.
Нет – они не негодяи. Они точно такие же люди как мы, с точно так же функционирующими психологическими механизмами самооправдания. Механизмами, которые работают примерно одинаково у всех людей начиная с Адама – независимо от их конкретной политической позиции, национальности или гражданства.
Способность отдавать себе отчёт в том, что мы склонны действовать именно так, может спасти нас от некоторых явных ловушек – а может и не спасти. Иногда мы проваливаемся в них, даже прекрасно зная об их существовании.
Но всегда стоит о них помнить – начиная с того, что да, в других людях это манера игнорировать очевидные и хорошо подтвержденные факты, когда они их не устраивают, бросается в глаза, в нас самих – нет. Это то, что видно со стороны. В моих глазах оппонент выглядит лицемерным, изолгавшимся негодяем – который, по своей крайне испорченности, отказывается в этом раскаяться. В его глазах точно так же выгляжу я.
Он (как и я) выстраивает себе картину происходящего, в которой он оказывается мудр, благ и прав – причем эта картина будет содержать частичную истину и опираться на ряд подлинных фактов. Он (как и я) ценит лояльность своему племени (этническому или политическому) и в его картине мира его племя будет обладать той же бесспорной правотой, что и мое – в моей.
Терминология будет подбираться так, чтобы отражать исключительно нужную точку зрения – с четким различием между славными разведчиками и подлыми шпионами, и подбором фактов, которые должны подтвердить уже принятые взгляды.
И тут выясняется, что мерзавец и подонок на той стороне так же сильно, как и я, уверен, что его дело правое. В глубине сознания начинает шевелиться какая-то страшно неприятная мысль – вот этот мерзавец и подонок может быть уверен, что он хороший человек и что его дело правое. Искренне. Вдруг…
Нет, нет, это он за деньги! Или со страху! Он вообще зеленый черт с рогами! Не может же он быть подобным мне человеком – ведь тогда и я могу оказаться подобным ему человеком! Нет! Никогда! Он какое-то исчадие ада, его вывели в лаборатории…
Но правда – если мы осмелимся на нее взглянуть – состоит в том, что он просто подобный мне грешный человек. А я – подобный ему. И у нас не космическая битва добра со злом, а просто очередное обострение хаоса, учиненного на этой многострадальной планете бедными, ослепленными грешниками.
И что нам стоит искать оправдания и спасения не в безупречности наших решений и не в правоте наших воззрений – а в Господе нашем Иисусе Христе. Мы все неправы – и ищем спасения у Единственного, кто прав. А потом надо будет посмотреть на факты оппонента и вообще его картину – и осторожно двинуться навстречу реальной картине, которая, совершенно точно, не будет устраивать ни одну из сторон.
Но именно исходя из нее, можно что-то сделать. Для начала – перестать считать людей на той стороне зомбированными идиотами или мерзавцами.