— Папа, идите сюда, — позвала меня акушерка, держа моего только что родившегося ребенка.
Я отошел от родильного кресла, где осталась лежать моя жена, и подошел к сыну. Акушерка в этот момент ловко управлялась с ним. Держа его через простыню, укладывала на весы.
— Три четыреста двадцать четыре, — громко, чтобы услышала мама, сказала она.
Потом, уложив ребенка на стол, откуда-то вытащила мягкую сантиметровую ленту и ловко, начиная с головки, потом по спинке, повторяя изгибы ножек в коленках, дошла до пяточек.
— Пятьдесят один.
— Слава Богу! — подумал я.
Все данные в норме. Мы с мамой боялись, что Павлик будет слишком маленьким. Недели за две до родов нам сказали, что вес у него всего два с чем-то. Слава Богу!
Мой сын был совсем крошечным. Я стоял рядом и смотрел, как акушерка обрабатывала ему пуп. Зажала после этого его какой-то пластиковой клипсой. Затем надела крохе на ручку голубенький пластиковый браслетик с фамилией мамы и начала пеленать. Я не смог удержаться и коснулся своим пальцем его крошечной ножки.
— Руки мыли? — спросила акушерка, не отрываясь от своего занятия.
— Да! — ответил я, вспоминая, когда же я последний раз их мыл.
Запеленав Павлика в простынку и серое клетчатое одеяло, акушерка удалилась, оставив нас с сыном наедине.
Я стоял как завороженный. Передо мной лежал мой только что родившийся ребенок! Щурясь от дневного света, он своими маленькими голубыми глазками смотрел на наш новый мир.
photosight.ru. Фото: Вышку Гульнара
Мне захотелось поддержать его, сказать ему слова ободрения. Чтоб он почувствовал, что рядом с ним его отец, который раньше разговаривал с ним через мамин животик, гладил его и прислонял свое ухо, чтобы послушать, а что там делает Павлик.
Я положил свою ладошку на одеяло, в которое завернут сын, и продолжал так стоять, как околдованный, не в состоянии вместить в себя все то, что произошло пятнадцать минут назад.
Вот это чудо, лежащее передо мною, было совсем новой страницей моей жизни.
Нет, даже не так. Это начало не страницы, это начало новой главы для меня и начало новой книги под названием «Жизнь» для моего сына.
Я держал свою руку на младенце и мысленно разговаривал с ним.
— Павел, — говорил я, — сегодня ты пришел в новый для тебя мир. Этот мир очень добрый и хороший. В нем много радости и любви, он очень красивый и гармоничный. Это мир великих открытий и бескрайних возможностей. Господь создал этот мир удивительным, и тебе предстоит прожить в нем интереснейшую жизнь. Наш мир очень дружелюбный, в нем много света и тепла. Господь любит тебя, мой дорогой сын. Папа и мама тоже любят тебя. Мы очень рады, что ты сегодня появился на свет.
Я разговаривал с сыном и благодарил Бога за это чудо!
Господи, спасибо тебе за сына! Спасибо за хорошие роды, за то, что Ты рядом, за Твою милость, за Твою заботу, за Твою любовь…. Господи! Спасибо Тебе! Спасибо!
Внешне я оставался абсолютно спокойным, а внутри моя душа ликовала от счастья!
Мой сын в это время спокойно лежал и продолжал водить глазками. Его лицо было таким родным и даже знакомым. Оно было каким-то осмысленным, с некой печатью думы на челе. Иногда он морщил свой лобик, и это еще больше придавало серьезности человеку в возрасте нескольких минут от рождения.
Мне кажется, я узнавал в нем себя. Разрез глаз, рот. Мамин нос. Мой черный волос.
Этот маленький человек лежал с таким серьезным видом, как будто осмысливал акт своего рождения. Ему, конечно, было что осмыслить. Но не меньше и мне.
С рождением сына изменился весь мир вокруг. Мир просто стал другим. Я чувствовал эти глубокие изменения, но был не в состоянии уловить их.
«…У вас порвалась шейка. Сейчас будет немного больно, потерпите. Ничего страшного».
Эти слова вернули меня обратно в палату. На родовом кресле лежала и продолжала стонать от боли моя жена, моя любимая Наташа. Эта хрупкая, нежная и слабая, как весенний цветок, женщина с большими и чистыми, как горное озеро, глазами издавала мучительные стоны, которые тут же отзывались в моем сердце.
Потерпи, моя дорогая, потерпи моя любимая. Ты молодец, ты большая умничка, ты… Ты просто герой. Это чудо, которое продолжает делать первые вдохи, которое смотрит на мир и уже хочет присосаться своими губами к твоей груди, этот ребенок — твоя награда. Ребенок, который будет тебя любить самой чистой и искренней любовью. Потерпи, моя любимая, потерпи.
Я знаю, что природа помогает женщинам, что у них больший запас выносливости и прочности, чем у мужчин. Что их болевой порог гораздо выше, и организм при родах выделяет много обезболивающих гормонов. А гормонов счастья целые килотонны. Но то, что выпадает на долю моей жены сегодня, делает её достойной того, чтобы её носили на руках всегда, каждое утро целовали ей ноги!
Такую свою жену я раньше не знал. Мое уважение к ней всегда было полным, но теперь это чувство перерастало само понятие «уважение» и становилось благоговением, глубочайшим почтением. Мать. Моя жена стала мамой.
Вечером, лежа в постели, с благодарением и молитвою устремив свой взгляд через окно в тёмно-синее небо, я осознал, насколько сильно сегодня изменился мир вокруг.
Изменился шум дождя, изменилось течение времени и даже воздух вокруг. Изменился и смысл самого бытия. С появлением Павлика в этом мире стало больше бабушек и дедушек, стало больше дядюшек и тетушек, в этом мире с появлением одного маленького человечка стало настолько больше любви, что я прочувствовал на себе её чудесную силу преображения.
Сегодня вместе со всем окружающим миром изменился и я.
С сегодняшнего дня от моих мыслей, моих слов и моих поступков зависит целая жизнь человека. Во многом от меня зависит, станет ли Павлик Человеком с большой буквы, научится ли он любви и милосердию, научится ли состраданию и справедливости. Будет ли он равнодушно, с холодным сердцем проходить мимо нуждающихся в его помощи или будет ревностно вступаться за униженных и оскорбленных. Будет ли мой сын искать счастья в служении отечеству и Богу, или же искать его в мерзком угождении своей плоти и похоти. Волей и разумом ли будут направляться стопы его или же инстинктами и эгоизмом.
Многое зависит от меня, слишком многое для того, чтобы я оставался безмятежным, ибо я далеко не святой. Я простой грешник, как и многие. Я простой русский человек.
Как много и беспрестанно надо трудиться над собою, дабы взрастить достойного сына. Я больше не имею права на слабости, на потакания своей лени, похоти или просто привычного, но не нужного действия. Я больше не имею права поступать по-другому, но только так, как должен поступать Человек.
Да, я не такой. Но сегодня у меня отнято право быть прежним. Я знаю, что мне очень далеко до того, что является Человеком, но у меня нет больше права не быть им. Я обязан стать Человеком, просто потому что в мир пришел мой сын, и ему необходимо дать пример.
Перевалило уж за полночь. Новое больше не пугало ответственностью. С блаженной еле уловимой улыбкой и счастьем на лице, заручившись поддержкой Господа, я погружался в умиротворенное сновидение.
Я люблю вас, мои дорогие. Я люблю вас… Люблю.
Читайте также:
 |
|
 |
Записки неонатолога. Древнее счастье Полина Дудченко Прибегает Андрей и сообщает, что, кажется, потуга была. О, если бы ты себя видел, дорогой! Какое смешение чувств сейчас у тебя на лице. Мы идем в палату, чувствуя, что время, когда этот младенец появится на свет, уже совсем близко. Не остави меня Господи, Боже мой, не отступи от мене! |