«Не одному обещано христианство. И если кто-то думает иначе, он ошибается»
Марина Нефедова скромно отказалась от места в президиуме: «Я как журналист привыкла задавать вопросы, а сама публично выступать не умею». Зато она поблагодарила всех, кто согласился участвовать в проекте:
«Они – герои. Многим приходилось встречаться со мной по несколько раз. Жанр интервью — журнальный, а опыт моих героев, я уверена, достоин жить долго в информационном пространстве. Поэтому мы сделали книгу».
Некоторые герои книги в представлении не нуждаются, как «человек из телевизора» Александр Архангельский. А некоторые — не очень известны.
«Например, Дмитрий Дидоренко, к сожалению, малоизвестен, — рассказывала Марина Нефедова. — Он потерял глаза во время поисковых работ, не пал духом, хотя был близок к этому, и разработал собственную систему рисования для слепых. Писатель Ирина Ратушинская, отсидевшая в мордовских лагерях, прошла все ужасы тюрьмы. Она не понаслышке знает о выборе между предательством и страданием. Доярка баба Нюра сорок лет работала в колхозе и каждое воскресенье за 15 километров бежала в храм.
Елена Альшанская – человек, который воплотил идею социального служения, создал организацию, в которой работают тысячи людей (благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам». — Ред.). Мария Красовицкая, филолог, преподаватель литургического богословия, интересна еще и тем, что она мама девяти детей. Каждый из них широко известен в узких кругах. Я уверена, что благодаря книге круг этот сильно расширится».
Марина Нефедова
Нескольких героев книги Марина Нефедова не представляла — они пришли на презентацию и сами рассказали свою историю: профессор психологии Борис Братусь, поэтесса, филолог Ольга Седакова и президент фонда «Предание» Владимир Берхин.
Владимир Берхин
«В этой книге старше меня только баба Нюра, – заметил с улыбкой Борис Братусь, завкафедрой общей психологии факультета психологии МГУ. – Каждый в нее пришёл из своего угла, своего поколения, а это непередаваемая конфигурация обстоятельств, которая оставляет зигзаг. По своей траектории мы двигались к Богу и свету.
Книга – это моментальная фотография разных поколений, каждое — со своими индивидуальными особенностями. При этом видно, как по мере движения к вере разные люди начинают приобретать общие черты. Чем ближе к центру, тем меньше расстояние между радиусами. Наши круги соединяются в целое пространство, в котором, как в море, может отразиться что-то солидное».
Борис Братусь
«Каждый на своем месте может свидетельствовать о Христе»
По словам главного редактора издательства «Никея» Владимира Лучанинова, место мирян в Церкви – это тема, которая выходит далеко за пределы книги. Каждый сам должен ответить на этот вопрос: является ли жизнь мирянина каким-то особым служением, любой ли христианин – призванный человек? Но пользуясь случаем, Владимир Лучанинов задал этот вопрос гостям вечера.
Владимир Лучанинов и Ольга Седакова
По словам поэтессы Ольги Седаковой, это действительно темная и не проясненная в истории Русской Православной Церкви тема:
«Для монаха образец – ангел, для мирянина – монах. Жизнь верующего в миру никогда не была ни обдуманна, ни оформлена. С жизнью в монастыре все понятно, она подчинена особым законам, но что делать мирянам? Этой пестрой толпе, о которой предание не позаботилось? Явно, что путь мирянина – это не тот путь, что у монаха. Без духовного руководства попытка подражать монахам кончается плохо. Положение мирян в этом смысле пока авантюрное.
На наших глазах открылся путь – благотворительность. Он прекрасный, но он не единственный. Каждый, у кого есть задача, пробует и ищет свой путь, исходит из своего призвания. Для меня культура, к которой я принадлежу, и есть поле моего христианского служения».
В католицизме, по словам Седаковой, проблема служения мирянина стоит не менее остро, чем в православии.
«Но там был Франциск Ассизский. Он первый попытался решить проблему служения Богу, оставаясь в миру, составил правило третьего ордена мирян. В этом смысле католики ушли чуть дальше нас».
Францисканский орден действительно возник как движение мирян с целью евангелизировать общество, рассказал руководитель культурного центра «Покровские ворота» Жан-Франсуа Тири. Однако в ордене это движение постепенно окаменело. Для Тири куда важнее заявления II Ватиканского собора (1962-1965 гг), объявившего, что все мы равные члены церкви, и мирянин, и священник – alter Christos, другой Христос.
Жан-Франсуа Тири
«Зачем я нужен в этом мире, каково моё призвание?» — спросил однажды Жан-Франсуа у своего духовника. И в ответ услышал: «А в чем нуждается больше всего современный мир? Мир нуждается в свидетелях. Каждый на своем месте может свидетельствовать, что во главе угла жизни стоит Христос! Это может быть завод, колхоз… Не важно, где мирянин будет работать. Важно, чтобы своими словами и поступками он отвечал перед Богом».
То, какими Бог увидит нас, зависит от плодов, которые мы принесём в мир, — считает Жан-Франсуа Тири.
«Сейчас светский мир полностью противопоставлен миру церковному, — говорит он. – Мы стоим как стена против стены. И особого свидетельства о Христе не получается. Поэтому нужно выходить из нашей крепости. Встречаться с другими. С теми, кто живёт не по канонам церкви».
Тири уверен, что в этом состоит роль мирянина, его служение, которое может поменять мир. «Я рад, что сегодня состоялась беседа. Она – вызов, который обращен ко всем нам. Мы являемся свидетелями о Христе там, куда мы вернёмся, выйдя из этого зала. Там мы будем „другим Христом“».
К разговору присоединился священник Петр Коломейцев, декан факультета психологии РПУ, клирик храма Космы и Дамиана в Шубине.
«Хорошие священники на приходе очень дорожат мирянами, — сказал он. — Миряне – это украшение прихода. Они то, чем можно гордиться. Стадо без пастуха – это стадо. Церковь без священника — все равно Церковь. Но пастырь без прихожан – это барабанщик без палок».
Мирянин и его община
«Может ли мирянин существовать вне контекста? Что такое община?» — спросил у гостей Владимир Лучанинов.
«Мы же существуем», — заметил в ответ Владимир Берхин. По его мнению, у нас не так много храмов, где сложились церковные общины, где люди не только вместе молятся, но имеют более тесную связь. При этом стремление верующего находиться в среде единомышленников совершенно естественно.
«С людьми, которые не разделяют твои идеи, приходится труднее, особенно в общении. Конфликт неизбежен, – сказал Берхин. – Каждый верующий будет стремиться найти таких, как он, кто поймёт, кто даст дополнительный стимул. В моем личном окружении есть несколько человек, которые в некоторой степени люди моей общины, мой народ. Они сгруппированы не только потому, что имеют отношение ко мне, — мы причащаемся из одной чаши».
Владимир Берхин
Жан-Франсуа согласился с этой мыслью и добавил, что община – то место, которое ставит вопросы, выдергивает человека из привычного комфорта и подталкивает идти дальше.
Ольга Седакова уверена, что двух мнений о необходимости общины быть не может, потому что христианство — не индивидуальная религия.
«Не одному обещано христианство. Это такой императив. И если кто-то думает иначе, он ошибается. Даже молитва „Отче Наш“ – вся во множественном числе. Мы молимся как „мы“, а не как „я“».
Седакова убеждена, что типичный современный приход — пока не община, даже если внутри прихода люди связаны дружбой и сотрудничеством. Но все-таки община — это нечто большее.
«Община – это общее религиозное творчество. И не столько приход, сколько братство, движение, — говорит Седакова. — Такой общиной является Преображенское братство, созданное 25 лет назад. У них есть общая умственная и творческая работа. Я сама не состою в общине, но у меня есть, как и у Владимира Берхина, невидимое, неорганизованное братство. Мы ничего не делам вместе, но есть некоторая уверенность, что наши пути связаны».
Завершая встречу, Борис Братусь процитировал святителя Николая Сербского: «Главное в вере – это живое чувство Бога». По словам профессора, это чувство можно обрести в общине, в том невидимом круге людей, которые подвигом своей жизни держат тебя и которых, возможно, удерживаешь ты.
Фото: Иван Джабир
Видео: Александр Басалаев
