“Миссионерская разведка” отца Николая Трубецкого

Как начиналась Псковская миссия

К концу июня 1941 г. войска вермахта оккупировали Прибалтику, занятую красной армией меньше чем за год до того. Митрополит Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский), Патриарший Экзарх Латвии и Эстонии, был арестован, но через четыре дня отпущен. За сохранение канонического общения с Московской Патриархией ему пришлось заплатить заверениями в лояльности германским властям, но добился митрополит Сергий многого. Уже в первые месяцы войны в госпитали и лагеря для военнопленных и беженцев, которые начали скапливаться около Риги, получили доступ православные священники. Там совершались исповеди и Литургии, на которых “испове­довались и причащались тысячи человек одновременно”. Там “начиналось возрождение веры, возрождение человека, у которого была отнята вера”¹. Так начиналась Внутренняя миссия по окормлению военнопленных и беженцев. В октябре 1941 г. доступ священников к военнопленным был запрещен немецким командованием, однако помощь им одеждой и продуктами продолжалась и позднее².

Другому начинанию митрополита Сергия была суждена более долгая жизнь. К августу 1941 г. относится начало работы Внешней миссии в освобожденных областях России или, как она обычно именовалась по месту расположения ее Управления, Псковской миссии. Перед ней стояли задачи окормления жителей соседних с Прибалтикой российских областей. В период ее наибольшей активности в ее состав входили 84 священника³, а тер—

Митрополит Сергий (Воскресенский)

ритория, на которой они работали, охватывала юго-западную часть Ленинградской области (за исключением Ямбургского и Волосовского райнов), Новгородскую и Псковскую области⁴. При этом митрополит Сергий действовал строго канонично: на богослужениях миссионерами поминался Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) и митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), на канонической территории которого действовала Миссия.

Но осенью 1941 г. для миссионеров на Псковщине было много неизвестного. Каково здесь церковное положение? Как встретит их народ? Это и должна была выяснить небольшая группа, отправленная Экзархом на “миссионерскую разведку”. 18 августа 1941 г. из Риги в Псков выехали пятнадцать человек, восемь священников и семь диаконов и псаломщиков. Во Пскове, как это видно из публикуемого документа, они разделились на несколько групп, во главе которых были священники, и отправились в поездку по заранее намеченной территории⁵. Одну из этих групп возглавлял отец Николай Трубецкой.

Отец Николай (*1907–†1978) áûë ñòàðøèì ñûíîì èçâåñòíîãî ëàòãàëüñêîãî ñâÿùåííèêàïðîòîèåðåÿ Íèêàíîðà Òðóáåöêîãî, âñå ÷åòâåðî ñûíîâåé êîòîðîãî ïîñâÿòèëè ñåáÿ öåðêîâíîìó ñëóæению. По окончании Рижской семинарии отец Николай учился в Парижском Свято-Сергиевском Богословском институте и окончил его в 1935 ã. Âåðíóâøèñü â Ðèãó, îí æåíèëñÿ íà Èðèíå Èâàíîâíå ßíñîí, äî÷åðè âèäíîãî öåðêîâíîãî äåÿòåëÿ Ëàòâèè, ðåêòîðà Ðèæñêîé ñåìèíàðèè, ïðåïîäàâàòåëÿ ïðàâîñëàâíîãî îтделения при Богословском факультете Латвийского университета, настоятеля кафедрального собора города Ригиïðîòîèåðåÿ Èîàííà ßíñîíà⁶ и вскоре принял сан. Война застала отца Николая в расцвете творческих сил; можно думать, что бурные 1941–1944 гг. были самыми насыщенными и плодотворными годами его церковной деятельности. Он участвует в работе Псковской миссии, исполняет обязанности секретаря Рижского епархиального управления, работая в непосредственном контакте с владыкой Экзархом, в 1942 г. редактирует один из номеров миссионерского журнала “Православный христианин” и служит в рижской Покровской церкви. 20 октября 1944 г. отец Николай был арестован и вместе с другими миссионерами осужден на 10 лет лагерей “за сотрудничество с оккупантами”. Свой срок он отбыл полностью⁷. Сохранились фрагменты его воспоминаний о церковной жизни в предвоенной и военной Латвии, письма из долгого заключения в печорских лагерях и этот отчет — замечательный документ, проливающий свет на первые месяцы деятельности Псковской миссии⁸.

Его Высокопреосвященству,
Âûñîêîïðåîñâÿùåííåéøåìó Ñåðãèþ, Ìèòðîïîëèòó

Литовскомуè Âèëåíñêîìó, Ýêçàðõó Ëàòâèè è Ýñòонии.

Миссионеров-священников:

Н. Трубецкого и И. Начиса

и их помощников:

диакона⁹ М. Трубецкого

и псаломщика А. Азоутского.

Отчет о миссионерской деятельности

за время с 18.VIII. по 14.X.1941 г.

По прибытии Миссии из Риги во Псков (18.VIII.1941 г.) между миссионерами были распределены районы деятельности, из которых Порховский район был поручен священнику Нèêîëàþ Òðóáåöêîìó è äèàêîíó Ìèõàè­ëó Òðóáåöêîìó¹⁰, а Дновский и Солецкий районы — ñâÿ­ùåííèêó Èàêîâó Íà÷èñó¹¹ с псаломщиком А. Азоутским.

Ознакомясь на месте с положением дел в освобожденных областях России и принимая во внимание соседство вышеназванных районов, для большей успешности нашей работы мы решили ее объединить и полностью согласо-

Отчет отца Николая.

вать. Согласно принятому решению, вся наша миссионерская деятельность протекала совместно, в полном контакте, при взаимной поддержке друг друга.

Работа протекала при тяжелых условиях. Почти повсюду мы встречали голод, вопиющую нищету, разоренные и часто дотла сожженные деревни и села. Приходилось довольствоваться весьма скудным питанием, а иногда даже и буквально голодать. Останавливаться на ночлег часто приходилось в грязной и тесной избе, ютившей в своих стенах подчас 2-3 семьи погорельцев. Полчища насекомых всех ¹² пород и наименований являлись неизбежными нашими спутниками на всем пути. Единственным, хотя и слабым средством борьбы с паразитами являлась русская деревенская баня, к помощи которой и приходилось прибегать весьма часто. Большое беспокойство и опасность причиняли нам почти на всем пути работы партизаны. Не раз наша миссионерская группа оказывалась в окружении партизан и только великой Милостью Божией нам удавалось всегда ускользнуть целыми и невредимыми из этого неприятного окружения. Приходилось наталкиваться на разного рода неприятности и недоразумения также и со стороны военных властей, хотя такие случаи все же были и редки. Большую опасность представляли собою и случайные неприятельские воздушные налеты, и обстрелы с дальнобойных орудий, и минные поля, и тиф, встречавшийся как в форме отдельных заболеваний, так и в форме эпидемии, но и во всех этих случаях Милость Божия и Покров Пресвятой Богородицы нас не оставляли. Все невзгоды и трудности нашей миссионерской деятельности скрашивались и облегчались полным сознанием великого долга перед Богом и Православной Церковью и того дела, к которому мы были призваны. С каждым шагом нашей работы мы все более и более уверялись и убеждались в полезности и ценности нашего труда. Везде, где мы появлялись, мы наблюдали: искреннюю, глубокую веру, хранящуюся в русском народе; жажду омыть общий русский смрадный грех Таинствами Крещения, Покаяния и Причащения; неописуемую радость по случаю неожиданно представившейся возможности после долгих и многих лет снова услышать Слово Божие и Богослужение и этим хотя на время оторваться от земли и забыть свои непомерныя страдания. Эти обстоятельства заставляли нас двигаться вперед и вперед, невзирая ни на какия препятствия и опасности. Нами руководило одно общее желание: сделать радость о Дусе Святе(Рим 14:17) достоянием наибольшего количества обездоленного и несчастного русского народа.

Отправляясь на миссионерское дело, мы наметили себе следующую задачу: 1) Удовлетворение религиозных нужд духовно изголодавшегося верующего народа; 2) пробуждение в русском народе православно-христианских чувств посредством церковной проповеди и частных бесед; 3) приведение в надлежащий порядок оскверненных храмов и забота о их дальнейшем сохранении; 4) выяснение личностей уцелевших и, может быть, уже работающих священников, налаживание с ними соответствующей связи и в случае возможности распределение между ними работы в пустующих приходах для их обслуживания.

Практически нашу задачу мы осуществили следующим образом:

1) нами крещено во св. Православии 856 человек в возрасте до 16 лет включительно;

2) совершено 33 Божественных Литургии, на которых присутствовало молящихся не менее 30000 человек;

3) принято к Таинствам Исповеди и св. Причащения (не включая младенцев) не менее 10000 человек; <…>¹³ назначены попечители в количестве от 2–10 человек с возложением на них обязанностей заботиться о благоустройстве храмов и сохранении их от разрушений;

8) некоторые храмы нами снабжены необходимой церковной утварью, собранной от частных лиц, хранивших ее под спудом, как, например: напрестольные кресты и Евангелия, сосуды, облачения и т. д., а для 3-х церквей нам удалось найти даже колокола, из которых один оказался весом в 15 пудов 34 фунта. Кроме того, нами предприняты соответствующие шаги для получения церковной утвари, находящейся в распоряжении военных властей, хранящейся на разных складах;

9) после надлежащего, подробного выяснения личностей, нами принято в ведение и подчинение Миссии 9 человек священников, которым поручено обслуживание 16 приходов, о чем выданы им соответствующие удостоверения;

10) в качестве возможных кандидатов священства нами намечено три лица;

11) всего нами обслужено 33 прихода и совершен путь по русским дорогам разных сортов, на примитивных средствах сообщения, общим протяжением 569 километров, кроме маршрута: Рига–Псков–Рига; <…>¹⁴

Итак, “Отчет” отца Николая позволяет нам говорить о первой группе миссионеров именно как о “разведке”, призванной обследовать территории, на которых предстояло развернуть деятельность Миссии. Позднее ее сотрудники не передвигались так активно по вверенным им районам. За священником был закреплен один, чаще два-три храма, которые он и окормлял. Кроме того, опубликованный документ позволяет уточнить состав первой группы и маршруты ее участников. Например, псаломщик А. Азоутский не упоминается в известных списках миссионеров¹⁵.

Накануне Покрова отец Николай вернулся в Ригу, где, скорее всего, им и был написан “Отчет”¹⁶. Разведка принесла превосходные результаты. Воодушевление, с каким миссионеров встре­÷àëè ìåñòíûå æèòåëè, ïðåâçîøëî èõ ñàìûå ñìåëûå îæèäàíèÿ¹⁷. В ноябре-декабре Миссия была пополнена восемью новыми членами. Ее начальником был назначен протоиерей Кирилл Зайц, бывший синодальный миссионер, известный проповедник¹⁸. Отец Николай остался в Риге секретарем епархиального управления.

Отец Николай Трубецкой.
1930-е годы.