Миссионерство в чужой стране без знания языка кажется невыносимо трудным и практически невыполнимым. Особенно трудно вначале, или даже прежде всякого начала, когда перед выездом или вылетом эйфория проходит, ты начинаешь осознавать всю ответственность возложенного на тебя послушания, и понимать, что единственной помощью для тебя есть благословение Святейшего Патриарха и Священного Синода. Уверяю вас, это немало!
Жизнь священника-миссионера полна неожиданностей, благо, иногда даже приятных. Способность к выживанию в прежде совершенно чуждых для него и его семьи обстоятельствах органически дополняет возложенное на него доверие Матери Церкви. Уверенность в молитвенной поддержке Церкви и возможность плодотворного контакта со священноначалием облегчает труд и привносит в жизнь «миссионера» с большими от испуга глазами некую степень уверенности.
Начало: страхи
Отсутствие информации о предполагаемом месте миссионерства предлагает некоторые плюсы: практически всё окружающее для тебя – это чистый лист бумаги без личного и иногда не очень положительного опыта твоих предшественников. Ты не связан какими-либо шаблонами и не пытаешься волей-неволей подражать кому-то из предыдущих «счастливчиков». Для большего интереса скажу, что эти и другие плюсы легко превращаются в минусы. Сколько раз приходилось думать о том, как было бы хорошо найти где-нибудь в папке аккуратно написанную твоим предшественником проповедь на английском! Бывало даже страшно: а вдруг, на проповеди, ты произнесешь какое-либо витиеватое «ненашенское» словцо, да так, что для слушателя оно прозвучит отборной руганью (матом, простите). Таких ведь слов в словаре и со свечой не найдешь, а опытности не хватает!
Также не все словари содержат богословские термины. Перевода богословских терминов не хватало катастрофически. Вроде бы начинаешь чувствовать себя увереннее с иностранными собеседниками где-нибудь на «званом» ужине, а использовать это время для миссионерской деятельности полностью не можешь. Упрешься в какой-то очень хороший, но русский термин, и начинаешь выкручиваться – историю гужевой повозки рассказываешь с истории создания гвоздя. Благо, что правильное произношение и обогащение словарного запаса, хотя и не без труда, но со временем все-таки приходит.
Уверенность: огонь зажжен
Страх использования иностранного языка со временем проходит, но пока он все-таки присутствует, речь может идти только о попытках миссионерства, которые я бы назвал «миссионерствованием». В таких случаях трудно предположить, что кто-то будет в состоянии проводить целенаправленную, систематическую работу хотя бы среди своих прихожан. Свободное от «миссионерствования» время можно и нужно посвящать изучению Священного Писания на языке страны, где проходит послушание. При разговоре с сотнями сектантов и протестантов, знание Священного Писания на их родном языке у многих выбивает почву из-под ног.
Если знаешь хотя бы важные места Священного Писания, оппоненты или просто собеседники начинают вас уважать как христианина, или даже признавать, что вы достойны присутствовать на каком-то важном событии. А это уже шаг вперед. Чем больше вы среди людей, тем у большего количества людей проявляется интерес к православию. Также, начинает пропадать страх перед тем, что как раз вы и являетесь тем «самым ужасным тайным агентом КГБ», о котором писали все газеты страны. Смешные для нашего уха слова, к сожалению, наводили страх на людей страны, где меня Господь сподобил нести послушание. Политические барьеры преодолевались в беседах с простыми людьми. Вследствие, люди сами начинали рассказывать о Русской Православной Церкви своим друзьям и знакомым. Лучшего времени для перехода от «миссионерствования» к систематическому миссионерству не бывает: языковой и социальный барьеры разрушены, политический – улетучивается как туман, а независимая от вас устная «реклама» святого дела, которое вы представляете, зажигает вопросительные знаки в глазах местного населения.
Вперед… это куда? Что делать-то?
Методы и способы миссионерства выбираются разными людьми по-разному. Каждый конкретный случай имеет свои особенности и векторы. Аксиомой, по-моему, является только открытость и искренность миссионера и не только во время проповеди. Люди чувствуют наше отношение, во-первых, к нашему делу, а во-вторых, к ним, как заинтересованным в словах проповеди слушателям.
В свое время, мы одни из первых начали практику проведения «Открытых Дверей» на приходах. Всякий желающий мог зайти в храм и задать вопрос или получить информацию о Православной вере, потрогать священнические и архиерейские облачения (на стенде), получить бюллетень с объяснением каких-то нюансов и, конечно же, попить чайку. Во время чаепития задают самые интересные вопросы. Местные газеты служили прекрасным полем для размещения «Приглашений» на вечера в храмах и новостных полос о проведении Православных мероприятий, ведь газеты тоже входили в число приглашенных. Желание людей прийти на такой вечер «возбуждалось» статьями о Православии в местных печатных СМИ и проповедями на … похоронах. Обычно, на похороны сходилось большое количество инославных друзей, родственников и знакомых. Личные беседы с новыми знакомыми – это вообще идиллия для миссионерства.
Прекрасным полем для миссионерства за границей являются больницы и дома для престарелых людей. Со школой дело обстоит сложнее. Просто сказать директору школы в неправославной стране, что я хочу прийти в вашу школу поговорить с детьми о Христе, значит плотно закрыть перед собой дверь. Но если предложить директору школы провести занятие о культуре своей страны, которое в свою очередь поможет разностороннему развитию студентов школы, вам могут и, возможно, даже радостно, предложат, скажем, полчаса для ознакомления студентов с вашей «страной чудес». Могут даже пригласить на существующие в школах (и университетах) дни мировых культур. Стучаться действительно надо, иначе дверь может так и остаться закрытой.
Неожиданности: свои же мины
Уверяю вас, если миссионер решил ставить кому-то мины, он долго и сам не протянет. Нельзя строить свое счастье на чужой беде или неудачах. Миссия будет положительной при условии, что мы искренне и уверенно раскрываем правильность, православность нашей веры, не строя своего замка на костях противников. Взаимное уважение чувств позволяет собирать большое число сочувствующих нашей вере. Пусть они пока не разделяют нашу веру и наверно далеко не все переступят через порог нашего храма, но их отношение к православию уже начинает меняться. Возможно, их теплые отзывы о Православной Церкви подвинут кого-нибудь принять твердое решение спасаться в Православии.
Все же иногда встречаются свои же мины – свои не по личной принадлежности, а по родству. Проблема проповеди на канонической территории другой Церкви для миссионерства отнюдь не второстепенная. Миссионерство (или его отсутствие) одних может поставить под вопрос миссионерство других. Иногда даже одно только участие в гражданских мероприятиях священника Русской Православной Церкви расценивается как попытка миссионерства на канонической территории Церкви-Сестры, я уже не говорю о подготовке миссионерского мероприятия.
Казалось бы, выход есть – предложить проводить большие миссионерские «акции» совместно. Как ни странно, эта идея не очень развивается. Вроде бы делаем одно дело, а реально делать это вместе пока не научились.
Бывает очень больно, когда предоставляется возможность успешного миссионерского мероприятия, начинается подготовка и, вдруг, вы получаете телефонный звонок от компетентных представителей Церкви-Сестры, во время которого вам вежливо указывают на канонические границы, причём их участие в проекте почему-то невозможно. Приходится останавливать проект. Хорошая возможность миссионерского дела упущена или ею воспользовались не нуждающиеся в грифе «Благословляется» протестантские пасторы.
Вот вам и мина, вроде бы и не своя, но в тоже время очень даже своя, православная. Я понимаю, что не всегда у Церквей-Сестер есть возможность иметь священника-миссионера в каждом городке. Что делать? Есть надежда на переговоры между священноначалием Церквей-Сестер или совместные форумы на тему сотрудничества в миссионерских трудах. Пока о таких не слышал.
Неожиданности: Божья благодать
Далеко не все миссионерские проповеди заканчиваются обращением N-ного количества слушателей в Православие. Иногда, изменение позиции слушателей или собеседников относительно Православной Церкви с негативной на позитивную – уже огромное достижение. Миссионер должен всегда помнить, что благодать Божия содействует ему в деле проповеди Слова Божия и, соответственно, восполняет его скромный труд. Во время очередных «Открытых Дверей» и после краткой беседы, например, подходит к батюшке неправославная женщина и с удивлением в глазах заявляет, что приходя в храм «посмотреть» она и не думала почувствовать себя как дома. Другой человек заявляет свое приятное удивление, что православные поклоняются истинному Богу. Уже зарождается интерес.
Слушателями и посетителями кроме вопросов по церковной истории и догматике задаются также вопросы о механизмах перехода/принятия в Православие. Вот здесь и начинаешь понимать, что, теоретически при таком незначительном усилии проповедующего, искренние желания принятия православия зародиться просто не могли. Подвинуть человека на этот шаг могла лишь Благодать Божья!
Удивительные случаи представляются часто. После отпевания одного из прихожан, по традиции страны, где пришлось нести послушание, кто-то из родственников кратко рассказывает об усопшем. Ну, есть такая традиция. Во что её иногда превращают – это уже другая история. В этом случае, все было без шуток и анекдотов. Слово попросил протестантский пастор – друг семьи почившего и его сосед. Как настоятель храма, предупреждаю его говорить только «по теме» и помнить, что он находится в православном храме.
То, что произошло дальше, всех присутствующих прямо потрясло! «По теме» этот человек сказал только одно предложение. Пастор вдруг неожиданно заявляет, что только теперь он понял, почему его сосед твердо хранил православную веру. Дальше пастор говорил только о православии и о своем удивлении лицезреть совершение Божественной Литургия свт. Иоанна Златоуста, о которой в колледже ему только упоминали, и что он обязательно позвонит своему преподавателю и скажет, что древние литургии все же совершаются. Он восхищался жизнью упомянутых мной в проповеди святых отцов, говорил о присутствующей в православном храме благодати, о своем недоумении относительно упущения его церковью святоотеческого наследия и практики совершения древних литургий.
О такой поддержке Православной Церкви со стороны протестантского пастора никто и мечтать не мог! Скажу сразу, что сравнивать этот случай с историей, описанной в Деян. 16:16-18, не стоит, так как пастор не прекращал выражать свое желание глубже изучить православие и восхищаться им в своих проповедях. Его искания продолжаются.
Под занавес
Благодарю Бога за данную возможность видеть результат действия Его благодати и принятие Православия несколькими семьями.
Не знаю, хорошим ли «соработником» я был в этих случаях, так как устраивал почти годовую катехизацию и проверки. Все-таки эти люди были уже со своим взглядом на жизнь, западными традициями и, вообще, членами одной из протестантских деноминаций дольше, чем я видел свет Божий.
После года они не сбежали, и, по архиерейскому благословению, торжественно приняли Православие, пребывая Православными и сегодня.
Людей, проявивших желание стать православными христианами и в процессе катехизации сбежавших, в моей практике не встречал.
Зачем мы едем?
Зачем же все-таки нам ехать за тридевять земель, туда, где есть своя Православная Церковь, и проводить миссионерскую работу. Разве нам плохо дома, или дома работы мало?
Как раз дома у нас миссионерской работы много. Сказать, что дома нам миссионеров хватает, было бы откровенной неправдой. Приходские священники уделяют этому много времени, которого катастрофически не хватает.
Как дома, так и за границей, Русская Православная Церковь не оставляет своих верных чад без должного внимания. Некоторые приходы РПЦ, находящиеся за пределами канонической территории Московского Патриархата, уже праздновали свои столетия, то есть, это далеко не новые общины, хотя есть и такие. Они выражают свое желание быть в общении с Русской Православной Церковью, и мы не вправе отказаться от них. Они пережили вместе с нами тяжелое время воинствующего атеизма. Их соотечественники смотрели в их сторону с презрением, называли их «красными», «КГБистами», как можно их просто бросить и уйти?
Естественно, что проповедь евангелия своим — это задача номер один для священнослужителя за границей. Но интерес к Православной Вере проявляют не только прихожане, но и неправославные родственники, или родственники по браку, друзья, соседи прихожан. Мне кажется, мы не вправе отказать им в проповеди доброй вести о спасении. Вот поэтому мы едем, летим, плывем и несем свое родное православие нашим же людям!
А можно мне тоже сказать?
Миссионерство в «стране далече», по-моему, требует поддержки и координации на самых высоких церковных уровнях. Соглашения о взаимопомощи между Православными Церквами-Сестрами могли бы снять чувство «конкуренции» или напряжения в тех местах, где на своей канонической территории в силу каких-то причин Церковь не может иметь своих миссионеров. Территория может быть очень даже большая и каноническая, а реальное присутствие данной Православной Церкви там – минимальное. Возможно, сотрудничество в деле миссионерства может стать еще одной темой для обсуждения на очередном Соборе или каком-нибудь Всеправославном Форуме. Верю, что в свое время будет выработана некая формула, по которой с благословения священноначалия миссионерство будет развиваться, а границы канонических территорий при этом не будут считаться нарушенными.
Почему на Западе падает посещаемость богослужений?