Ангелы – свет монахам. А монахи – свет мирянам. Русский народ любит и монахов, и монашество. В старой церкви есть обычай причащаться раз в год. А перед причастием – говеть неделю. На семь дней христианин затворялся и принимал чисто монашеский подвиг воздержания и молитвы. Раз в году русский человек становился монахом.
Протоиерей Константин Камышанов
По этой ли, или по какой другой причине, у нас считается правильным для мирян устремляться к монашескому идеалу. К этому уходу от мира поощряют книги, старцы и сами монахи.
Однако жить в миру и монашествовать – это значит жить одновременно в двух мирах. Два чувства в одной голове. Две мысли. Две жизни. Такое пограничное состояние очень опасно для духовного здоровья. Один раз в году можно уединиться в затвор. А жить постоянно невозможно. Нужно податься или туда – или сюда.
Все уйти в монахи не могут. Большинство живет обычной жизнью. Вместе с тем, у нас не сложилась некая гармоничная форма служения Богу в миру и сохраняется перевес в пользу идеала, оторванного от жизни. У нас также не привился и совершенно не осознан мирской идеал святости.
Этот феномен виртуального монашества влияет на наше восприятие поста. Постом де-факто у нас считается:
– Во-первых, растительная гастрономия;
– Во-вторых, более частое посещение храма;
– И, в-третьих, полное вычитывание домашнего правила.
Самые продвинутые семейные люди принимают на себя еще и пост монашеского воздержания.
Предполагается, что постом нам нужно пройти некий душевный «автосервис». Бог Сам подкрутит все, что нужно, все исправит и все наладит. А нам нужно только тихо стоять в храме и молчать. И упускается тот момент, что сердце очищается трудом, также как и молитвой.
На проповеди все время звучит речь о том, что пост, как и вера, без дел мертв. Но понимание молитвенной важности мирских трудов как-то не доходит до сознания. Если человек говорит, что не постился, то это целиком и полностью означает то, что он что-то не то кушал, а не то, что в его сердце не было любви и он не творил добро.
Очевидно, что виртуальное христианство легче реального. Многократно проще, наслаждаясь ночной тишиной дома, помолиться перед теплыми образами при свете красивой лампадки и мерном чтении молитв. Это очень даже приятно, потому, что никто не остается после молитвы таким, каким был до нее. Бог приемлет даже скудную и рассеянную молитву и щедро подает благодать, меняющую сердце человека.
Однако есть опасность окукливания в этом состоянии. В детстве дети играют в «домик». Забежал – и нет тебя. Так играют и взрослые постом, тщательно закрываясь в «домик» и стараясь никого туда не впустить. Им кажется, что они так «хранят» благодать и сберегают душу. Но Христос сказал:
– Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее.
Гораздо труднее внимать сути поста, выйти из «домика» и сотворить любовь к ближнему. Тут тебе ни тихой келии, ни ночной тишины, ни икон, а шум открытого пространства города и такие «образа», что Господи помилуй. Тем не менее, именно такой мир – есть поле работы христиан.
Этот Рождественский пост как раз и посвящен этому трагическому разделению служения Богу на виртуальную и практическую составляющую. Он призван связать их в одно целое, потому что молитва, которая не превращается в любовь, – есть мантра или благочестивое чтение.
Сама суть Рождества в этом и состоит, чтобы связать небо и землю. Для этого Господь и сошел с престола славы и покинул пространство покоя. Сойдя, Он принял плоть и труды. А так как мы носим имя Христа, то Его жизнь нам пример.
Христос не прятался от народа в уютных комнатах с тихими лампадками. Он не всегда постился. Он не скрывался и даже не стремился надолго уйти в пустыни и потаенные обители, как монах. Он ведь не Будда. Это Будда сидит в нирване под деревом и улыбается потому, что все вокруг майя – обман. Восток не знает действия. Он знает замкнутый на себе покой. Восток не знает Рождества.
Христос, наоборот, все время был на виду и с народом. Он все время учил, исцелял, прошел пешком сотни километров. Спал, где придется. Ел, что дают. Пек рыбу на костре. Подавал мед. Раздавал хлеб. Творил вино. И беспрерывно служил людям.
Таким образом, становится понятным, что уход в себя во время поста, есть действие, обратное Рождеству. Противоположное тому, что совершил Христос и чему посвящен пост. Выполнение одной обрядовой стороны поста есть чистое фарисейство, которое на дух не выносил Господь. Этих людей Он называл «гробами покрашенными», красивыми наружно и пустыми внутри.
С чего начать?
С понимания того, что труд и молитва – два крыла души. Многие огорчаются, что не могут быть в храме все время. А и не нужно. В храме мы принимаем благодать Христову и таинства, и в том нет никакой нашей заслуги. В церкви нас изменяет Сам Бог.
В церкви мы словно получаем кредит, который мы должны вложить в мир и приумножить. А если брать кредиты и закапывать их в землю, то выйдет то, что вышло с лукавым рабом, закопавшим таланты, – он будет брошен во тьму внешнюю.
Этот кредит – кредит любви. И приумножать мы должны любовь. А любить – значит трудиться.
Современный проповедник пишет о важности труда для молитвы:
«Надо ли трудиться? Надо! Это повеление Господне. Нужно ли кормить семью, воспитывать детей? Непременно, ибо апостол Павел говорит: «Кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного».
Труд, наша земная жизнь, наши земные старания не есть что-то богопротивное. Без телесного труда никакой чисто духовной жизни быть не может. В этом нам дают пример все святые, которые были величайшими тружениками. Поэтому если человек ленится содержать дом в чистоте, ленится отдавать силы воспитанию детей, ленится работать, эта лень так же вредна, как и лень к молитве, к чтению книг духовных, лень к совершению добрых дел.
То есть весь наш обыденный труд надо стремиться превратить в духовное делание. «Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию». Тогда молитва наша не прекратится, тогда и в домашних хлопотах мы будем Богу предстоять, а вся наша жизнь превратится в непрестанное богослужение».
Постом человек должен учиться не только молиться, но и трудиться. А все это вместе означает жить по-божески. Не по-человечески, а, именно, по-божески.
Что делать?
Нет речи о том, чтобы брать детей из приюта или о другом подвиге. Нам, современным христианам, это не по силам. Самые сильные из нас христиане еще могут пойти и сдать кровь больным детям. Словно подражая крестным страданиям Христа, они рады пожертвовать Богу каплю своей крови. Они могут послужить волонтером в больнице или хотя бы посадить дерево.
Мы же не только не можем управить мир, не можем дать ума даже своей семье. Вот с нее-то пост и должен начинаться.
Жена, ты обещалась в церкви Богу служить мужу как Христу? Где твоя прежняя нежность и служение? Нежность утрачена, а служение и не начиналось. Вместо Христа ты видишь в супруге врага и кошелек.
Муж, ты обещал заботиться о жене как о Церкви? Где твоя жертвенность и любовь? Любовь осталась только к себе, а о жертвенности ты никогда и не думал. Вместо церкви ты видишь в семье гостиницу, а в жене мультиварку с дополнительными опциями. Муж, послужи жене от всего сердца, хотя бы не как Христу, а как себе. Просто пожалей жену для начала, и это будет твой первый добрый плод поста.
Жена, твой простой труд на кухне и по дому посвяти Богу ради того, чтобы Он вернул в твое сердце любовь. Чтобы в него вернулась память о том, что христианский дом – есть малое подобие Рая, а семья – есть проекция любвеобильной Троицы. Или просто пожалей мужа для начала, и это будет твой первый добрый плод поста.
Кто впал в тяжкие грехи: блуд, пьянство и прочие пороки, остановись. Не губи свою и чужую душу. Дай душе глотнуть чистоты и света.
Кто впал в скандалы, суды, жадность, ревность, бессердечие, остановись. Не губи свое и чужое счастье. Прости и не мсти.
Кто не видит свои грехи, тот подумай о том, что осуждение – есть наше зеркало, и научись. В чем мы обвиняем ближнего, все это есть у нас. Сродное видит сродное, если не прямым грехом, то язвой в душе. Осудил за жадность, посмотри к себе в душу. Может быть, ты и сам страдаешь от любви к деньгам? И так далее.
Осуждая, мы часто далеки от истины. Того, кого мы осуждаем, мать видит другим и более добрым. Тем более на него добрее, чем мать, смотрит Бог. Так о чем ты говоришь, осуждая? О себе. Для этого и пост, чтобы разобраться в себе.
После семьи пост должен прийти на работу. Работай так, словно работаешь Христу, и Господь обязательно посетит тебя. Делай дело так, чтобы человек, уходя от тебя, воскликнул:
– Да, слава ж Тебе, Господи! Откуда такой человек взялся?
А ему скажут: «А это просто христианин» И он все поймет.
Так благодатью, стяжаемой одновременно в миру и в храме, начнется малое преображение сердца. Так начинается наше подлинное, а не виртуальное, христианство. Так мы вместе с Христом принимаем миссию нашего общего Рождества.
И уже одного этого – малого служения Христу в миру – для большинства наших христиан, будет более чем достаточно, чтобы честно встретить Рождество, в чем нам и помоги, Господи.
