В первую очередь, говоря о Заостровском приходе, следует напомнить, что на протяжении многих лет он жил нормальной церковной жизнью, в том числе несколько десятилетий после Великой Отечественной войны, пока в начале девяностых туда не был назначен новый священник, иерей Иоанн Привалов. С его появлением начались многочисленные изменения, которые вызвали непонимание и негодование местных жителей. Они не могли смириться с тем, как стало совершаться богослужение, искажаться устав, и в конце концов оказались вынуждены ездить в другие храмы. Тогда же они стали обращаться к другим приходских священникам и в епархию, с вопросом, кто разрешил отцу Иоанну так служить. Священнослужители, которые присутствовали на заседании Епархиального совета от 11 января 2013 года, рассказывали о том, как трудно было отвечать этим людям. Очень переживал и негодовал настоятель Ильинского собора, протоиерей Владимир Кузив – с ним, епархиальным духовником, отец Иоанн даже не посоветовался. Священники на Совете рассказывали, как эти люди плакали, говорили, что их выгоняют с Литургии, не дают крестить и причащать детей.
Причем владыка Пантелеимон, а затем владыка Тихон не раз говорили отцу Иоанну прекратить свои новшества и самочиния. Он на какое-то время возвращался к церковному уставу, а затем все начиналось сначала.
А между тем в Церкви человек приносит присягу, как в армии; как пишет Симеон Новый Богослов и другие Святые Отцы, через Крещение мы вступаем в воинство Христово. Тем более это касается священнослужителя, который перед рукоположением подписывает специальный документ, обязуясь оказывать полное послушание Матери-Церкви и ничего не предпринимать по своей воле. «…обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием и Животворящим Крестом в том, что… …Богослужения буду совершать с усердием и благоговением, по чиноположению церковному, ничтоже произвольно изменяя» (из текста присяги). «Клянусь перед Всемогущим Богом» – это страшные слова.
Нередко рассуждают так: какая разница, как служит отец Иоанн, как оглашает, как меняет Устав, какие проводит эксперименты, главное – что у него налажена общинная жизнь, что к нему в это маленькое село ездит столько интеллигенции, приезжают знаменитости со всей России… В Церкви должно быть разномыслие, так пусть он служит как хочет, зачем подгонять его под какие-то общие стандарты, если он такой замечательный миссионер и духовник?
Так могут говорить только люди, не знающие церковной жизни. С отрицания вертикали иерархии начинались все ереси и расколы. Священник является авторитетом для прихожан, если находится в правильном русле; для священника таким авторитетом является епископ, для епископа – Патриарх и Архиерейский Собор. Выйти из послушания Церкви человек может только в том случае, если она исповедует ересь.Со стороны отца Иоанна мы видим именно измену церковной присяге. Здесь бы я хотел привести слова приснопоминаемого Святейшего Патриарха Алексия, сказанные им еще в 1997 году: «Не видя истинной причины современных нестроений, некоторые пастыри и их пасомые полагают, что все можно исправить внешним, формальным изменением порядка церковной жизни. Например, совершать богослужение на русском языке, всем приходом обязательно причащаться каждое воскресенье или за каждой Литургией, отменить традиционную в нашей Церкви обязательную исповедь перед Причастием и т.д. <…> В некоторых общинах начинают без благословения правящего епископа вводить всевозможные новшества и реформы, нередко уподобляясь в этом обновленцам 1920–1930-х годов прошлого столетия и протестантам. И возникают доморощенные переводы богослужения на русский язык, поражающие своей безвкусицей и бездарностью, отдающие сектантским душком пародии на древние «агапы», отмена исповеди в общем порядке и даже местные самостийные «канонизации» без какой-либо санкции церковной власти».
Разумеется, ни один священник не может сказать, что в своем служении свободен от ошибок. Все мы нуждаемся в исповеди, и если священник намеренно отдаляется от епархиального духовника, которому некогда исповедовался за всю жизнь, с которым его связала Церковь, это не лучший признак.
А если говорить о размерах общины, то у нас есть немало крепких общин (и более многочисленных, чем община отца Иоанна), где настоятели не нарушают церковного устава. Так что называть заостровский приход лучшим миссионерским приходом не совсем корректно. И тех, кто говорит об этом, хочется спросить: а вы были в других храмах, встречались с другими священниками?
Интересно отметить, что за время моего архиерейского служения я первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда епархиальный совет собирается не по инициативе архиерея, а по просьбам священнослужителей и даже мирян. Это было действительно выражение соборного мнения, общего желания разобраться и исправить сложившееся положение.
В какой обстановке проходил Совет?
Беседа прошла миролюбиво, все участники Совета говорили абсолютно свободно. В конце концов я обратился к священнослужителям, многие из которых служат здесь значительно дольше меня, и спросил их совета. Отец Владимир Кузив, духовник епархии, старейший по хиротонии священник (он служит в нашем крае уже 35 лет), предложил дать отцу Иоанну возможность послужить в кафедральном соборе, и территориально, и духовно ближе к архиерею и другим пастырям. Это предложение было одобрено с полным единодушием.
Некоторые утверждают, что перевод настоятеля разрушит крепкую заостровскую общину…
Во-первых, действительно крепкую общину это разрушить не может, а во-вторых, теперь отец Иоанн станет гораздо доступнее для большинства ее членов, которые живут в Архангельске. А приход, как известно, не в стенах, а в людях.
Вместе с тем именно в этой общине можно видеть некоторые нездоровые тенденции, которые связаны с тем, что ее члены являются прямыми последователями учения отца Георгия Кочеткова. Вот что говорил Святейший Патриарх Алексий о служении о.Георгия в Успенском храме в Печатниках: «…псевдомиссионерская деятельность в этом приходе ориентирована на привлечение духовно ищущих людей не ко Христу и в Церковь, а непременно в собственную приходскую общину.В этом приходе сложился совершенно нетерпимый в Церкви культ настоятеля, авторитет которого ставился выше авторитета Священноначалия. Тем самым попирались сами основы канонического строя; в общине грубо пренебрегали богослужебными церковными традициями. Эта община противопоставляла себя другим приходам Русской Православной Церкви, являясь, по сути дела, сектантски ориентированным сообществом…»
С не менее жесткой критикой учения и деятельности отца Георгия Кочеткова выступали митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий, митрополит Псковский и Великолукский Евсевий, митрополит Тверской и Кашинский Виктор, митрополит Уфимский и Стерлитамакский Никон, архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (+ 2006), архимандрит Тихон (Шевкунов), протоиерей Димитрий Смирнов, протоиерей Валентин Асмус, иерей Олег Давыденков, иерей Даниил Сысоев (+ 2009), протодиакон Андрей Кураев, Дворкин Александр Леонидович, Петрушко Владислав Игоревич и многие другие иерархи, священнослужители и миряне Русской Церкви.
Что касается общины отца Иоанна Привалова, то я приведу самый очевидный пример. По предложению Епархиального собрания вторым священником в Заостровье был назначен иерей Петр Кузнецов. Замечательный интеллигентный священнослужитель, оставивший Петербург, благополучную комфортную жизнь, о которой многие мечтают, ради служения на Севере. Тогда я отправил его в далекое пинежское село, а он за год создал там приход, построил храм; не испугался ехать в глушь на неопределенный срок. Затем я перевёл его в Архангельск, а потом и в Заостровье.
И вот через некоторое время, когда я выходил из Ильинского собора после воскресной Литургии, ко мне подошли прихожане отца Иоанна Привалова, которые за этой же Литургией причащались Святых Христовых Тайн; они буквально преградили дорогу и стали требовать убрать из их храма отца Петра и вернуть отца Павла Бибина, который служил там раньше… Я попытался пройти, но меня схватили за рясу, так что я с трудом устоял на ногах, да еще держали прямо перед мной телефоны и вели видеозапись. С большим трудом мне удалось пройти.
Позже я вызвал к себе отца Иоанна и рассказал ему об этом инциденте. И предложил представить такую картину: идет по Лавре, где я долго жил, наместник архиепископ Феогност, и вдруг ему преграждает дорогу какой-нибудь послушник, хватает за рясу и предлагает поговорить начистоту прямо сейчас… Такой поступок многое бы сказал об этом послушнике – его смирении, уважении к наместнику, любви… Так и здесь.
С другой стороны, преподобный Серафим Саровский, причастившись, старался ни с кем не разговаривать, а здесь в таком возбужденном состоянии, с такой агрессией, так вести себя с архиереем – и это после Причастия. Мне очень жаль этих людей, ведь это говорит о их внутренней духовной поврежденности. Отец Иоанн и сам признал, что это ненормально, и добавил, что не давал на это благословения. Хотя до сих пор никто из его чад не принес покаяния за свой поступок.
Еще один примечательный случай. Когда отец Петр был еще в Пинеге, ему позвонили какие-то женщины из общины отца Иоанна и сказали, что хотят приехать туда как миссионеры. Потом священника перевели, и он объяснил им по телефону, что больше не является настоятелем, и предложил взять благословение у нового настоятеля. Однако это не остановило «миссионеров», и они приехали самочинно. Это тоже пример не самого адекватного с церковной точки зрения поведения.
По этому поводу на Епархиальном совете отец Иоанн сказал: «Я не знаю, я за это ответственности не несу», — но это тоже неверно. Духовный отец должен отвечать за своих чад. Если они не слушают ни священника, ни митрополита, ни Патриарха, то они и Самого Христа слушать не станут.
Более того, я еще летом говорил отцу Иоанну, что без ведома архиерея священник не имеет права покидать приход, уезжать куда-то и так далее. А потом мне рассказывали, что священнослужителей из Заостровья видели и в аэропорту, и на какой-то московской конференции… Это непослушание, или, выражаясь светским языком, нарушение дисциплины. А если так ведет себя отец, то и чада начинают ему подражать, вот что хуже всего.
То есть можно сделать вывод, что поступки самого отца Иоанна и его прихожан действительно показывают, что ситуация была нездоровой…
Отец Иоанн как-то спросил меня, почему бы не устроить на базе его храма «экспериментальную площадку». Но на нашем Севере сильны традиции, поэтому ни батюшки, ни миряне не приемлют таких «экспериментов». Как не приемлют они отрицания бессмертия души и посмертных мук, не приемлют деления христиан на «полных» и «неполных» и других новшеств, которые насаждают у нас последователи учения отца Георгия Кочеткова.
На мой взгляд, «эксперименты» в церковной жизни в таком плане неуместны совсем. Мой духовник, отец Кирилл (Павлов), с котором мы через стеночку прожили много лет в Троицкой Лавре, всегда говорил, что нужно с трепетом и любовью относиться к уставу, богослужениям церковным и быть в послушании Матери-Церкви. И святой праведный Иоанн Кронштадтский, когда владыка Вениамин (Федченков) спросил, откуда он черпает такие силы, ответил: из нашего богослужения. Наконец, все мы знаем, к чему привели подобные эксперимент в церковной истории XX века.
В интернете распространяется мнение, что просьба 20 священников о переводе отца Иоанна в кафедральный собор вызвано исключительно финансовыми причинами. Что Сретенский храм очень богатый, и на его реставрацию выделяются средства…
Тот, кто утверждает подобное, оскорбляет не только священников, но и самого отца Иоанна. Ведь на протяжении нескольких лет он самостоятельно подписывал акты-приемки работ по реставрационным работам без всякого контроля со стороны епархии.
Кроме того, в беседе со мной отец Иоанн признался, что храм находится в тяжелом финансовом положении: нет новых облачений, необходимых книг, не хватает средств для закупки литературы в церковную лавку. Даже нет средств на содержание второго священника.
Поэтому в конце Епархиального совета я и предложил подумать о том, как исправить это положение. Отцы сами вызвались выделять по 1 тысяче рублей со своих приходов на содержание священнослужителя.
Вообще следует отметить единодушие участников собрания. Ни один из них не предложил запретить отца Иоанна в священнослужении, хотя другие священники, я знаю, об этом говорили. Пользуясь случаем, хочу обратиться ко всем, кто счел принятое решение излишне мягким: перевод отца Иоанна был продиктован общим мнением участников. Судя по всему, это единственный шанс уврачевать этот недуг.
Владыка, в последнее время на Вас, на священнослужителей епархии, и даже на мирян обрушился поток клеветы, личных оскорблений и даже угроз.
В древности язычники, глядя на христиан, говорили: посмотрите, как они любят друг друга. А сейчас, к сожалению, можно сказать: посмотрите, как они враждуют друг с другом. Я хочу призвать всех участников этой кампании устыдиться если не Бога, то хотя бы людей светских.
А оскорбления в наш адрес будем воспринимать с радостью. Я больше всего подвергся клевете за последние полгода, и именно со стороны последователей учения священника Георгия Кочеткова. Об этом знает вся епархия, говорить об этом можно открыто.
Перестаньте осуждать, клеветать, поносить друг друга, и все сразу станет ясно. Я всех вас призываю к миру, который Христос принёс на землю. Несть человек, иже жив будет и не согрешит, грехи есть у каждого. Клевета и поношения лучше всего помогают их очищать. Как пишет святитель Иоанн Златоуст, если это правда, исправься, а если клевета – не обращай внимания и радуйся. Ведь путем поношений и гонений шел и Наш Господь Иисус Христос. Будем же подражать Нашему Спасителю!
Глава Архангельской митрополии, Высокопросвященнейший Даниил, митрополит Архангельский и Холмогорский
Град Архангельск, 2013 года
Пресс-служба Архангельской епархии
17 Января 2013