Каково быть епископом на краю света? Что главное в архиерейском служении? С какими трудностями сталкиваются иерархи, а что, напротив, вдохновляет и дает силы жить и служить дальше? Об этом и многом другом — в интервью с митрополитом Курским и Рыльским Германом.
Митрополит Курский и Рыльский Герман.
Митрополит Курский и Рыльский Герман (Моралин Лев Геннадиевич) родился 24 декабря 1956 г. в с. Ново-Языково Арзамасского р-на Горьковской обл.
Окончил Арзамасское медицинское училище по специальности фельдшер. Служил в армии, работал по специальности, учился на историко-филологическом факультете Горьковского ГУ. 8 марта 1984 г. пострижен в монашество, 10 марта рукоположен во иерея. Заочно окончил Московскую духовную семинарию и Православный Свято-Тихоновский богословский институт.
23 февраля 1993 г. Священным Синодом избран епископом Якутским и Вилюйским. Хиротония состоялась 28 марта 1993 г. в Богоявленском кафедральном соборе г. Москвы. С 1995 г. — епископ Якутский и Ленский. 25 февраля 2000 г. возведен в сан архиепископа.
17 августа 2004 г. назначен архиепископом Курским и Рыльским. Решением Священного Синода от 26 июля 2012 г. (журнал № 62) назначен главой новообразованной Курской митрополии и временным управляющим Щигровской епархией. 1 августа 2012 г. возведен в сан митрополита.
Архиепископ Курский и Рыльский Герман
— Владыка, в семье Вы не получили религиозного воспитания. Как и когда у Вас появилось желание посвятить себя Богу?
— Родители мои были далеки от Церкви, в храм не ходили, но по-семейному всегда отмечали Рождество Христово и Пасху. В детстве я не думал, что стану священником. Я хотел быть врачом-терапевтом, любил историю, но у меня всегда было ощущение близости Бога. Помню, что равнодушно не мог пройти мимо разрушенного храма, которых тогда было множество. И наверно, Господь, видя такое мое отношение к ним, дал мне послушание — восстанавливать храмы.
Вот уже 30 лет, всю свою церковную жизнь, я в основном занимаюсь восстановлением храмов. Если любишь свое дело, то нужно отдавать себя полностью, без остатка, и монашеский путь — путь человека, не отягченного семейными заботами, — для этого более приемлем.
Якутия и одиночество
— 1993 год — тяжелейший год для России. И в Вашей жизни этот год был значимым, так как Патриарх Алексий доверил Вам тяжелое и ответственное служение — быть епископом Якутским и Вилюйским. Как Вы восприняли это назначение, и какую роль в Вашей жизни сыграл Патриарх Алексий II?
— Святейший Патриарх Алексий сделал меня иерархом Церкви. Я совершенно не готовился к этому посту, ведь на архиереев нигде не учат. Одно дело — быть настоятелем храма, и совсем другое — иерархом. Это высокое церковное послушание и большая ответственность, поэтому когда Патриарх Алексий предложил мне стать епископом Якутского края, я не мог не согласиться сразу.
Изначально это предложение было сделано нескольким архимандритам, но они отказались, и Святейший очень тепло принял мое согласие, так как, наверно, был благодарен за мое послушание. Он всегда интересовался, как у нас обстоят дела, вникал во все проблемы, помогал.
— Что было самым трудным в Якутске: морозы, языковой барьер, расстояния?..
— Все было разрушено. В рабочем состоянии только один бедный деревянный храм. Но главное, что был храм и престол, и домик-сторожка, в котором можно было жить, а остальное, я решил, будет в зависимости от того, как молиться.
Зима в Якутске — школа выживания. 50–55 градусов ниже нуля — не редкость. Дышать при такой температуре тяжело. В храме газовое отопление. Бывало, газ замерзал и поступал очень плохо. К расстояниям я тоже привык, летал на самолетах и вертолетах, но чтобы попасть в далекие селения, приходилось преодолевать малопроходимые таежные тропы.
И все же самым тяжелым было отсутствие помощников. Первые полгода я служил вообще один, в том числе за дьякона и певчих, бывало, что возвращался вечером домой без голоса, к тому же исполнял все требы. Люди еще не привыкли к церкви, сторонились, даже хозяйственные работы были на моем попечении. Глухая стена, оставалось только кричать: Господи, помоги! Но отчаяния и страха не было.
Затем по моей просьбе Патриарх прислал четырех иеромонахов из тех, которые согласились, ведь многие отказывались. Я даже посещал духовные семинарии, звал выпускников к себе в епархию, но никто не соглашался. Тогда я понял, что надеяться следует лишь на свои силы и тех, кто меня окружал. И только на следующий год стали появляться кандидаты в священнослужители из местных жителей.
Потом, постепенно помощников стало больше. Многих я направлял в духовную семинарию, организовывались общины, строились храмы. Люди потянулись к вере. Жизнь церковная начала развиваться. И если в начале моего епископского служения был один приход, то через 11 лет, когда уезжал, было открыто 50 храмов и трудились уже 30 священнослужителей. Я очень им благодарен за настоящее миссионерство. Некоторые неделями были в поездках, жили в самых отдаленных селениях, переправлялись через реки, сутками пробирались по тайге, чтобы проповедовать слово Божие. Никогда никто не отказывался от поездок. Вот такие у меня были священники.
Не модернизм, а миссия
— За 11 лет епископства в Якутии было сделано немало, в том числе и введение богослужений на современном якутском языке. Почему необходимо было введение именно этого новшества?
— Сегодня все якуты знают русский язык, но мне приходилось общаться со старшим поколением, которые не владели русским. Моими помощниками был сделан перевод Священного Писания на якутский язык. К примеру, Апостол и Евангелие читались на двух языках. Это очень привлекало людей. Для них было очень важно, чтобы Богослужение совершалось на родном им языке. Сегодня в Якутске по воскресеньям служат две Литургии: на церковнославянском языке и на якутском.
Мои замечательные дореволюционные предшественники: святители Иннокентий (в будущем митрополит Московский) и Дионисий, прослуживший на якутской земле 30 лет священником и 14 епископом, — проповедовали на якутском языке. Несмотря на долгие годы гонений, их труд не пропал бесследно. До революции в Якутии богослужение совершалось в 130 храмах, почти все якуты были крещены, поэтому память о христианстве у них довольно сильно сохранилась. Я знал людей, которые переживали за своих сородичей-язычников. Был случай, когда я приехал в Вилюйск: несколько старичков заплакали, потянули руки для благословения. Это трогательно.
— В 2004 году Вам пришлось возглавить Курскую епархию. Это было неожиданно?
— Абсолютно неожиданно, так как я уже привык и никуда не просился. Считал, что нахожусь на своем месте. Но Патриарх Алексий позвонил и сказал, что я достаточно побыл на севере, и предложил возглавить Курскую епархию. Конечно, я не мог не послушать Святейшего, но принял предложение с некоторым опасением: я привык к северному народу с его менталитетом, да и количество приходов в Курской епархии гораздо больше.
Не отгораживаться стеной секретарей
— Первые впечатления о Курской епархии? С какими проблемами пришлось столкнуться?
— Сразу много всего навалилось: строительство храмов, монастырей, много возникло проблем, посетителей, жалобы, которых в Якутии вообще не было. Здесь любят жаловаться. Однажды, думаю,что-то давно жалоб не было, открываю почту — четыре лежат! Не сразу я привык здесь. Было тяжело.
— Чему Вы, как архиерей, отдаете предпочтение?
Прежде всего — богослужение; предстояние у престола, молитва, проповедь. Архиерей должен быть доступным для всех, не отгораживаться от мира стеной секретарей, поэтому я никогда не убегаю после богослужений — остаюсь и отвечаю на вопросы прихожан. Конечно, это занимает много времени, но и решается много вопросов.
Когда веду прием в епархии, то принимаю всех, кто бы ни пришел. К сожалению, многие священники так не поступают. Большинство проблем, с которыми приходят люд,и вполне могли бы решиться на месте, если бы священнослужители не отмахнулись от них. Нужно дорожить каждым человеком, который приходит в храм.
— Есть ли проблемы, для которых не находится решения?
— Это разводы. Если люди повенчались, то должны терпеть и жить вместе. А зачастую бывает, такого натворят, что жить невозможно. Опять же, скажу, что это на совести священников, которые не проводят беседы перед венчанием, не объясняют, насколько велика ответственность — дорожить благословением Бога и Церкви. Совершают таинство венчания — и все. У нас, к сожалению, очень много разводов.
Духовники и младостарцы
— Владыка, скажите, что такое духовничество? Кто такие духовники епархии?
— Духовники — это опытные в духовной жизни священники. Найти духовника, чтобы получить совет в трудных житейских обстоятельствах, непросто. Священник должен раздавать советы не от своей головы, но опираться на опыт святых отцов, Священное Писание, должен сам быть молитвенником — только тогда этот совет принесет пользу. Сегодня выпускается множество духовной литературы, но читать следует больше святых отцов, учителей церкви. Там есть ответы на многие вопросы.
Священникам, как и мирянам, нужно иметь духовника, чтобы исповедоваться. Они так же нуждаются в советах, если не больше. Жизнь сложнее всяких правил. Духовник нашей епархии для священнослужителей —85-летний протоиерей Николай Давыдов, настоятель Никольского храма в Курске.
— Сталкивались ли Вы с проблемой младостарчества?
— Да. Боремся с этим явлением. Берут на себя ответственность благословлять те священники, которые сами еще нуждаются в руководстве. К примеру, приходит человек за благословением лечь в больницу, а он говорит: не лечись, мажься маслом. Ну что это такое!
Одним из первых вопросов, который я услышал, приехав сюда, был вопрос о том, как относиться к переписи населения. Тогда я подумал: что-то здесь не так. Как можно относиться к переписи? Ведь каждая хозяйка каждый день у себя во дворе кур считает. Что в этом страшного?
Или, к примеру, боязнь ИНН. Вместо того, чтобы направить свои силы на борьбу с грехами, люди направляют их на борьбу с ИНН и паспортами. Далее, разговоры о конце света. Конца света ждали с самых первых веков. Никто не знает, когда это произойдет. Мне печально, что есть такие священники, у которых есть склонность к таким вещам. Они, как правило, создают нездоровую атмосферу в приходе. Получается, не решаем насущные проблемы, а боремся с ветряными мельницами. Топчемся на месте.
«Модные» мозоли
— Сегодня стало модно становиться священником, и многие идут в семинарию в поисках легкого пути. Как Вы оцениваете современных кандидатов священства?
— Не соглашусь, что сегодня священником быть модно. Это нелегкий путь, и выбирают его немногие. В 90-х, когда появилась свобода вероисповедания, многие действительно выбирали этот путь из любопытства, но в настоящее время количество желающих стать священнослужителем уменьшилось.
Большинство священнослужителей в провинции живут очень скромно. В нашей епархии большинство приходов — это небольшие сельские приходы (10–15 человек), и не всегда с восстановленным храмом: на это нет средств. Поэтому сельские священники живут как настоящие крестьяне. Встают каждый день в 4–5 утра, чтобы накормит скотину. У них ладони в мозолях, потому что если они не будут заниматься хозяйством и огородом, то умрут с голоду.
— Как Вы оцениваете внутрицерковную жизнь в Курской епархии в целом?
— Трудный вопрос. Нельзя сказать, что мы вот такие хорошие, потому что делаем много. Нужно делать еще больше.
Матерь Божия в Курске
— В 2009 году состоялось довольно значимое событие в Русской Православной Церкви. Впервые за 90 лет на Родину вернулась (пусть пока на недолгое время) подлинная икона Божией Матери «Знамение». Курск в этот период стал центром паломничества России. Люди стояли в очереди в Знаменский Кафедральный собор по 14 часов. Как удалось избежать форс-мажорных ситуаций, и как Вы оцениваете это событие?
— Этому событию предшествовала большая подготовка. В Коренной пустыни был построен соборный храм для иконы на месте взорванного в революционные годы, в котором она находилась. Трудно проходили переговоры с Зарубежной Православной Церковью об объединении. Не было бы объединения, привоз иконы был бы невозможен. Мы неоднократно принимали Митрополита Лавра до и после подписания акта о каноническом общении Церквей.
Эти дни стали настоящим праздником и торжеством православия. Почти весь город вышел навстречу иконе. Это было потрясающее зрелище! Мы еще ехали от аэропорта, а люди вдоль дороги на коленях стояли. Иностранные гости плакали, видя такую любовь и память русского народа. Мы не ожидали, что на поклонение иконе приедет полмиллиона людей. Были огромнейшие очереди, собор был открыт круглосуточно. Молебны служились беспрерывно.
Архиепископ Курский и Рыльский Герман
Хорошо работала охрана, но напряжение было огромным. Слава Богу, все прошло хорошо. Святейший Патриарх Кириллбыл впечатлен огромным крестным ходом, благолепием нового храма, а мы в те дни заново открыли для себя наш народ, который по 15 часов стоял в очереди, некоторые не ели и не пили, чтобы с благоговением приложиться к чудотворной Курской Коренной иконе Божией Матери «Знамение».
— Вернется ли образ Божией Матери «Знамение» в Курск из Нью-Йорка навсегда?
— Даже боюсь пока говорить об этом. Слава Богу, что зарубежный Синод каждый год позволяет привозить к нам икону. Она для них бесконечно дорога, ее называют путеводительницей русского зарубежья, потому что она собрала многих, кому довелось в трудные годы покинуть Россию и рассеяться по всему свету. Поэтому когда заходит речь на какой-нибудь встрече о возвращении иконы, я стараюсь перевести тему, чтобы не смущать зарубежных гостей. Но будем просить, чтобы икона оставалась у нас дольше.
В этом году нам удалось посетить с иконой перинатальный центр, немного нарушив режим, в 2 часа ночи. Но какая была встреча! Все женщины вышли навстречу, многие не верили, что такое возможно. Радость была такая, какая описана в Евангелии: «…И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне»? (Лк. 2, 51). В следующем году обязательно посетим с иконой детскую больницу, онкологический центр и т. д.
Какие храмы строить?
— Владыка, сегодня существует такое мнение, что строительство храмов не самое главное, необходимо созидать души людей. Дескать, храмы строятся, а верующих не становится больше. Что Вы об этом думаете?
— Не согласен. У нас очень много верующих людей — и серьезно, глубоко верующих. Привоз иконы из Нью-Йорка вскрыл это сакральное чувство нашего народа. Много еще наносной грязи на душе человеческой, но и жажда по святому велика.
В последнее время в храм пришло очень много молодых людей, даже по сравнению с тем периодом, когда я только приехал сюда. В воскресные дни это особенно заметно. Помню эти серьезные красивые лица, умные глаза, на которые приятно смотреть. Поэтому говорить о том, что у нас все только плохо, не совсем правильно. Строительство храмов напрямую связано с воцерковлением народа, его духовностью и возрождением.
— Казалось бы, духовная жизнь в стране крепнет, но по статистике количество абортов, самоубийств, сирот не уменьшается. Почему?
— То, что мы имеем сейчас — это в большей степени последствия1990-хгодов, когда через СМИ в страну хлынула со всех сторон разрушительная информация. Это очень мощная сила, имеющая огромное влияние на человека. Мы еще не научились пользоваться информацией. Господь наделил человека свободным выбором, но по склонности к греху человек выбирает не то, что ему полезно для души, а то, что кажется приятным, потому что так легче жить.
Церковь, конечно, не должна оставаться в стороне. Она должна призывать к добру тех, кто способен услышать. У нас в епархии каждый год 1 июня проводится акция: молодые люди идут по центральной улице города и раздают листовки с информацией о губительности абортов. Работаем с женскими консультациями и родильными домами. Человека нужно по меньшей мере убедить родить ребенка, пусть даже оставить, только не убивать. Многие люди не могут иметь своих детей, и с радостью берут их в свои семьи.
— Вы верите, что можно переломить ситуацию?
— Думаю, пока еще не совсем поздно, поэтому возможно. Есть еще время, чтобы исправить ошибки.
Ответственность за веру
— Сегодня многие приходят в храм по привычке и традиции, мало понимая и осознавая ответственность веры. В связи с этим необходимо крестить каждого человека, или священнику следует проводить отбор?
— Одним из моих первых распоряжений в Курской епархии было запрещение крестить людей без всякой подготовки. Следует проводить не менее двух бесед с новокрещаемыми. Ведь Таинство Крещения — это начало новой жизни. У человека должно быть ясное представление о вере, он должен четко осознавать, Кто такой Иисус Христос, и прочитать хотя бы одно Евангелие, пусть самое короткое, от Марка.
Крестные обязательно должны присутствовать на этих беседах. Помню, это распоряжение вызвало сопротивление у людей. Многие стали возмущаться, почему от них что-то требуют, ведь им пришлось заплатить. Что еще? Остается только пожалеть этих людей, лишающих себя знаний о вере. Поэтому и вся последующая жизнь такого человека мало похожа на жизнь православного христианина.
— В этом году активно развернулась информационная война против Православной Церкви. Акции богоборцев вносят много смуты в сознание людей. Как относится к подобным акциям верующему человеку?
— Когда нападают непосредственно на меня, как это бывает в прессе, я не реагирую совсем. В этом случае необходимо брать пример с Патриарха Кирилла. Святейший подвергался небывалым травлям, на него вылилось огромное количество грязи, и он никогда не отвечал на это. Надо иметь такое достоинство. Но когда страдает Церковь, то здесь конечно нужно уметь отвечать.
Враг не дремлет, и мы видим это в кощунственных плясках в главном Соборе страны, осквернении многих икон, спиливании крестов… Я думаю, что все нормализуется. Надо молиться об этих людях, поскольку они сами не знают, что творят, и научиться терпеть. Это то, чего нам всем не хватает.
Читайте также:
Епископ Якутский Роман: О Кавказе, морозе -60, о мечтах и послушании архиерея (+ ВИДЕО)
Епископ Саратовский и Вольский Лонгин: Задача на всю жизнь