Митрополит Серафим (Чичагов): из полковников – в священномученики
11 декабря 2012 года исполняется 75 лет со дня мученической кончины святителя Серафима (Чичагова). Офицер царской армии, выдающийся артиллерист, а также врач, композитор, художник… Он оставил мирскую славу ради служения Христу и принял священный сан по послушанию своему духовному отцу — святому Иоанну Кронштадтскому. 11 декабря 1937 года в возрасте 82 лет он был расстрелян на полигоне Бутово под Москвой.
Митрополит Серафим накануне расстрела, фото из архива КГБ. Фото: chichagovs.narod.ru
В тюрьму на носилках
30 ноября 1937 года на территорию поселка Удельная Московской области въехал «черный воронок». Он остановился у дома № 8 по ул. Песочная — небольшой деревянной дачи… Люди в штатском вышли из автомобиля, зашли в дом и стали разыскивать особо опасного преступника. Их взору предстал седовласый старик, больной водянкой. Дедушка лежал на кровати. Увидев непрошеных гостей, он не смог встать. Ему было 82 года, уже несколько лет он не мог самостоятельно передвигаться.
Митрополит Серафим вместе с келейницами и родными на даче в Удельной. 1937 год. Фото: chichagovs.narod.ru
«Гости» предъявили дедушке бумагу и сказали, что он арестован «за контрреволюционную монархическую агитацию». Последовала неловкая пауза — нужно было посадить дедушку в арестантский автомобиль, но непонятно было, как это осуществить технически. Послали за скорой помощью. Прибыли санитары с носилками, арестанта вытащили из кровати и перенесли в карету. Так на подводе с красным крестом лежачего больного доставили в столицу и сдали в Таганскую тюрьму. Там его сфотографировали и начали оформлять следственное дело.
Зачем понадобился органам госбезопасности умирающий старик? Каким образом он мог осуществлять «контреволюционную агитацию»?
На этот счет у чекистов было свое мнение. Обвинение, предъявленное дедушке, было, по меркам советской законности, строго документировано. Представление на арест утвердил комиссар Госбезопасности 1-го ранга Реденс. Справку на арест подписали начальник 8 отдела IV управления Госбезопасности старший лейтенант Булыжников и сотрудник этого же отдела капитан Персиц. В справке говорилось, что обвиняемый ни много, ни мало, а «авторитет православной церкви» и «проводит глубоко законспирированную контрреволюционную деятельность»:
«В 4-й отдел УГБ УНКВД МО поступили сведения о том, что проживающий под Москвой авторитет православной церкви активный деятель «ИПЦ» митрополит Серафим — Чичагов Леонид Михайлович, быв. князь, быв. полковник царской армии, проводит глубоко законспирированную к-р церковную деятельность — дает указания к переходу церкви на нелегальное положение.
Чичагов в своей квартире производит прием своих единомышленников, которых обрабатывает на возобновление к-р церковно-монархической деятельности и организацию последователей «ИПЦ» из числа церковников враждебно настроенных к советской власти.
На основании изложенного прошу Вашей санкции на арест Чичагова Леонида Михайловича — митрополита «Серафима» 1856 г. рождения; проживает: ст. Удельная, Ленинской ж. д.» (орфография и стиль подлинника сохранены).
Икона святителя Серафима (Чичагова). Источник: sedmitza.ru
Итак, 82-летний Леонид Чичагов, он же владыка Серафим, был обвинен по тогдашней статье 58 п. 10 УК, то есть в качестве меры пресечения ему было определено содержание под стражей.
После ареста сотрудник Оперативного отдела УГБ Управления НКВД СССР по Московской области Сенькин провел в доме обыск. У арестанта изъяли «разной переписки на 20 листах и фотокарточек 3 штуки». В акте изъятых вещей от 4 декабря 1937 года, составленном уполномоченным Сенькиным, сообщалось, что помимо переписки и фотокарточек у обвиняемого при обыске были также отобраны каучуковая и медная печати с надписью «митрополит Серафим». Они были «уничтожены как не представляющие никакой ценности для суда и следствия»…
«Тесно связан с царем»
В тюрьме едва живого обвиняемого держали одиннадцать дней. За это время была наскоро собрана «доказательная база». Так, 2 декабря 1937 года следователь Булыжников допросил в качестве свидетеля некоего Павла Андреевича Глазунова, 1879 года рождения, работающего печником. Показания его были следующие:
«Митрополит Серафим Чичагов является крупным авторитетом православной церкви, имеет большое влияние на верующих и духовенство. Чичагов, б. полковник, тесно связан с б. царем по военной и особенно по церковной линии. Чичагов во время моего посещения говорил:
«Православная церковь и духовенство переживают тяжелое время испытаний, кто останется верен до конца апостольской православной церкви, тот спасен будет. Сейчас идет большое искушение верующих и духовенства со стороны власти. Многие, боясь репрессий, отходят от церкви, а другие встали на сторону власти и предают православную церковь и духовенство… Вы из истории хорошо знаете, что и раньше были гонения на христианство, но чем оно кончилось, торжеством христианства, так будет и с этим гонением — оно тоже кончится и православная церковь снова будет восстановлена и православная вера восторжествует… сейчас много народа страдает за веру, но это жемчуг, очищающийся в духовном горниле, и после этого будет много священномучеников за веру Христову, что не запомнит вся история».
От себя Глазунов добавил: «Чичагова многие фанатики-верующие и попы имеют большое желание кононизировать как „святого“ после его смерти».
3 декабря 1937 года, оперуполномоченным Куликовым был допрошен другой свидетель, Толузаков Михаил Михайлович, 1873 года рождения, «служитель культа». Он также подтвердил, что старик, проживавший в доме на Песочной улице, является опасным «антисоветским элементом»:
«Мне известно, что Чичагов — бывший полковник гвардейского полка, командовал гвардейским полком в Петербурге. Был председателем черносотенного салона графини Игнатьевой. Будучи полковником гвардейского полка он как аристократ, с презрением относился к нижним чинам и отличался особенной жестокостью. Родом происходит из старинной дворянской семьи, имел имение, где жестоко расправлялся с крестьянами. Желая сохранить свою жизнь, он бросает военную службу, уходит в монахи. Монашество принял, главным образом, с целью увеличения влияния на массы в монархическом направлении. Пользуясь своими связями с царскими кругами, быстро достиг высшей церковной власти и был назначен Тверским епископом. […]
Мне известно, что после революции и до последнего момента митрополит Чичагов оставался ярым монархистом, продолжая проводить монархические идеи среди окружающих его лиц. Для более успешной монархической деятельности он стал во главе довольно большой кучки черносотенных архиереев и монахов Даниловского монастыря в Москве, к нему стекались его бывшие друзья: бывш. военные, дворяне, купцы и пр. контрреволюционный элемент, всем им он давал указания, как себя вести на местах.
Митрополит Ленинградский Серафим во время богослужения, 1920-е годы. Фото: chichagovs.narod.ru
Будучи назначенным ленинградским митрополитом он в Ленинграде собрал вокруг себя реакционный контрреволюционный элемент. Среди окружающих лиц говорил, что „сов.власть — это явление временное, скоро сов. власть свергнут и опять будет царь, тогда мы опять заживем по-старому“. И далее он заявлял, что „у меня церковная жизнь поставлена по-старому, хоть сейчас приходи царь-батюшка, я готов его встретить“.
[…] Среди окружающих он говорил также: „Не думайте, что эта власть вечна. И горе тем, кто перешел на сторону сов.власти и поверил большевистским учениям. Русский народ по духу своему — монархический и постоит еще за царя-батюшку“.
Есть свидетельства, согласно которым владыке Серафиму обещали сохранить жизнь, если он публично отречется от веры и снимет сан. Но он не отрекся. Все возведенные на него обвинения он отрицал, во время многочисленных допросов ни разу не оговорил ни одного из своих друзей и знакомых.
7 декабря 1937 года постановлением тройки Управления НКВД по Московской области он был приговорен к „высшей мере наказания“. 11 декабря 1937 года смертельно больной митрополит Серафим был расстрелян в подмосковном Бутово. К месту палачи несли его на носилках…
Служба или служение?
Так кто же был этот человек, и какую опасность он представлял для советской власти?
Леонид Чичагов, выпускник Пажеского корпуса, 1874 года. Фото: chichagovs.narod.ru
Безусловно, по меркам чекистов, митрополит Серафим был самый что ни на есть „антисоветский элемент“. Потомок древнего дворянского рода, потомственный военный, Леонид Михайлович Чичагов родился в Санкт-Петербурге. Отец его, Михаил Никифорович был полковник артиллерии (впоследствии дослужился до звания генерал-майора).
В молодости он был блестящим гвардейским офицером. По окончании Пажеского корпуса в Санкт-Петербурге он поступил на службу в Гвардейскую конную артиллерию и имел все шансы дослужиться до высших чинов. Известно, что в 1877 году во время Русско-Турецкой войны Леонид Чичагов был в составе действующей армии, участвовал в кровопролитных сражениях на Балканах. За отвагу и героизм, проявленные в боях, он был произведен в гвардии поручики и удостоен многочисленных наград (в том числе орденов св. Анны 2-ой, 3-ейи 4-ой степени и орденами св. Станислава 2-ой и 3-ей степени).
Самоотверженность поручика Чичагова была отмечена высшим военным командованием: главнокомандующий генерал Скобелев самолично вручил ему именную саблю с надписью „За храбрость“, а великий князь Николай Николаевич Старший — легендарный Георгиевский крест…
Гвардейский офицер-артиллерист Леонид Чичагов, 1870-е годы. Фото: chichagovs.narod.ru
Военная карьера его продолжала складываться успешно и в мирное время. Получив в 1881 году звание гвардии штабс-капитана, он, как признанный знаток артиллерийского дела, был командирован на маневры французской армии в Париж, где его представляют к награждению одним из высших орденов Франции. Он становится кавалером Ордена почетного легиона.
К началу 1890-х годов он был награжден уже двенадцатью различными орденами России и ряда иностранных государств. Его военная карьера складывалась великолепно, но он оставил ее ради того, чтобы стать священником. В 1891 году, неожиданно для родных и близких, он, состоя адъютантом при великом князе Михаиле Николаевиче, выходит в отставку в чине гвардии штабс-капитана. И готовится к принятию священного сана.
Как это могло произойти?
Интерес к Церкви и духовным вопросам был у Леонида Михайловича с детства. В возрасте десяти лет Леонид потерял отца. Раннее сиротство, по-видимому, оставило глубокий след в душе мальчика, — уже в юности он стал очень религиозным. В Преображенском полку, куда Чичагов поступил по окончании образования, он удивлял сослуживцев, в частности, тем, что соблюдал все посты, хотя в армии, согласно указу Петра I, соблюдение постов не было обязательным.
По-видимому, во время Турецкой войны, наблюдая боль и страдания раненых и умирающих воинов, он почувствовал в себе стремление помогать страждущим. Первоначально оно привело Леонида Михайловича к занятиям медициной.
Много и старательно занимаясь самообразованием, Леонид Михайлович составил собственный лечебник с теоретическим обоснованием гомеопатии и практическими рекомендациями по лечению болезней на основе применения лекарств растительного происхождения. Разработанная им система лечения была подробно изложена в двухтомнике „Медицинские беседы“, а также в книге „Краткое изложение медицинских бесед“, которые не потеряли своего значения и в наши дни.
Глубоко сопереживая всем, кто нуждался в помощи и поддержке, Леонид Михайлович всю жизнь занимался благотворительностью. Ещё находясь на военной службе, он учредил благотворительное общество помощи военным, которые по болезни были вынуждены выйти в отставку до приобретения права на пенсию.
Священник Леонид Чичагов, 1894 год. Фото: chichagovs.narod.ru
Он также заботился о детях-сиротах, родители которых погибли на войне. Во время русско-японской войны он организовывал сборы пожертвований для лечения раненых, участвовал в формировании санитарных поездов.
И все же, в определенный момент он осознал, что всего этого мало, и он хочет целиком, без остатка посвятить свою жизнь Христу. Тогда же, в 1878 году в Петербурге Леонид Михайлович впервые встретился с протоиереем Иоанном Сергиевым.
„Всероссийский батюшка“ разрешил многие духовные вопросы молодого офицера и стал его духовником, с благословения которого он принимал многие жизненные решения во все последующие годы. В дальнейшем по послушанию святому Иоанну Кронштадскому он и станет священнослужителем.
Леонид Михайлович Чичагов с женой Нататьей Николаевной (урожд. Дохтуровой). Фото: chichagovs.narod.ru
Решение о смене рода деятельности для Леонида Михайловича было крайне болезненным. Нужно сказать, что принятию им священного сана, помимо друзей и родственников, всерьез противилась и супруга.
Наталья Николаевна Чичагова, урожденная Дохтурова, никак не мыслила себя в роли матушки. Она, как и сам Леонид Михайлович, происходила из знаменитой аристократической фамилии. Отец ее был камергером Двора Его Императорского Величества, действительным статским советником. Она выросла в среде высшего петербургского общества, и боялась порывать с привычным светским укладом жизни. Однако решающую роль в ее решении сыграл духовник семьи, протоиерей Иоанн Сергиев. Он провел с Натальей Николаевной личную беседу и убедил ее дать согласие на принятие Леонидом Михайловичем священного сана.
Чужой среди своих
С этого момента все в жизни Чичаговых изменилось. В 1891 году они с дочерьми переехали в Москву. Они поселились на Остоженке в доме № 37. Этот особняк с белыми колоннами сохранился и до наших дней. Ранее в нем жил И. С. Тургенев, поэтому сегодня в нем расположен музей писателя.
Москва, дом на Остоженке, 37, где проживала семья Чичаговых (ныне Музей И.С.Тургенева). Фото: mosday.ru
Целых три года Леонид Михайлович готовился к принятию священства: изучал богословские науки, стремится активно участвовать в делах милосердия… И вот в 1893 году вместо гвардии полковника он стал рядовым московским священником. Его рукополагают в сан диакона, а затем священника с определением в собор Двунадесяти Апостолов в Московском Кремле.
В психологическом отношении первые годы священства отца Леонида были для его семьи крайне трудными. Разрыв с привычной военно-аристократической средой, трудное вхождение в незнакомую и непонятную жизнь духовного сословия… Испытания первых лет священнического служения отца Леонида были усугублены тяжелой болезнью его супруги, матушки Наталии, которая умерла в 1895 году в возрасте тридцати шести лет, оставив четырех малолетних дочерей.
Архимандрит Серафим (Чичагов). Фото: chichagovs.narod.ru
После смерти жены Леонид Михайлович принял монашество. 14 августа 1898 года в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре он был пострижен в мантию с именем Серафим.
Потом было одно послушание за другим. Были четыре трудных года (1895–99), когда отцу Леониду поручили окормление военнослужащих-артиллеристов Московского Военного Округа. Направление бывшего артиллерийского офицера в качества военного священника в знакомую ему среду воинов-артиллеристов, казалось бы, было закономерным. Однако в той же степени, в которой он, потомственный аристократ, был чужим для большинства священников-поповичей, он отныне был чужим и для большинства представителей военного сословия, традиционно дистанцировавшихся от активной религиозности…
В 1899 году иеромонах Серафим был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря и благочинным всех монастырей Владимирской епархии. Через 6 лет, в 1904 году последовало новое назначение — архимандрит Серафим стал настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. А менее чем через год, 28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась архиерейская хиротония — архимандрит Серафим был хиротонисан во епископа Сухумского. Далее были годы служения епископом Орловским (1906–8), епископом Кишиневским (1908–12), епископом Тверским и Кашинским (1912–17)…
„Генеральски снисходительно“
Архиепископ Серафим (Чичагов), 1912 год. Фото: chichagovs.narod.ru
Как и многие русские епископы, помимо пастырской деятельности, владыка Серафим принимал активное участие в общественно-политической жизни. Он был активным членом Русского Монархического Собрания, участвовал в деятельности интеллектуального штаба монархистов Москвы. В 1907—1909 гг. входил в состав Совета и позднее был избран одним из шести почётных членов этой старейшей национально-патриотической организации. В Орле, а затем в Молдавии он занимал посты почётного председателя местных отделов Союза Русского Народа…
И все же, на фоне традиционного русского епископата владыка Серафим определенно выделялся и своими талантами, и своей военной выправкой. Церковный историк А. Краснов-Левитин дал яркую характеристику владыки Серафима:
„…я ловлю себя на том, что невольно им любуюсь: яркая индивидуальность всегда импонирует. В нем не было ничего искусственного, натянутого, деланного. Он держал себя естественно и просто. Когда его облачали посреди храма, когда он стоял в полном облачении перед престолом, он держался так, как будто был один в комнате, а не перед несколькими тысячами человек, которые не спускали с него глаз. В его молчаливых повелительных жестах чувствовалась привычка командовать; служил он негромким старческим голосом, благословлял слабым движением рук, генеральски снисходительно шутил с духовенством. Также просто он говорил с народом: отчитает, отругает, почему плохо стоят, зачем разговаривают, почему поздно приходят к исповеди. Народ смущённо молчит… Потом: „Ну, ладно. Давайте помиримся“. И начинается проповедь“.
Архиепископ Серафим за фисгармонией и Ю.В. Сергиевский за пианино, Кишенев, 1913 год. Фото: novodev.narod.ru
За „генеральство“ и „черносотенные“ взгляды владыка Серафим не единожды пострадал. Во время революции 1917 года, под предлогом „борьбы с политическим реакционером за обновление общественной и церковной жизни“ большевистские власти выслали архиепископа Серафима из Тверской губернии.
Стремясь уберечь владыку от большевистской расправы, Святейший Патриарх Тихон за несколько дней до разгона Поместного Собора в сентябре 1917 года успел возвести архиепископа Серафима в сан митрополита и принять на заседании Священного Синода решение о назначении его на Варшавскую и Привисленскую кафедру, находившуюся на территории Польши.
„Дружина друзей Иисуса“
Выехать к месту своего назначения митрополиту Серафиму так и не удалось: помешала гражданская война. Да и чекисты не желали отпускать „церковного авторитета“…
Весной 1921 года митрополит Серафим встретился в Москве с польскими дипломатами, чтобы договориться относительно возможности его проезда к месту службы в Варшаву. ВЧК была встревожена этим фактом, у владыки произвели обыск. По итогам обыска у митрополита Серафима были изъяты письма кардиналу Каповскому, главе Римско-Католическoй Церкви в Польше и протоиерею Врублевскому, представлявшему в Варшаве интересы православного духовенства.
Эти письма были положены чекистами в основу немыслимых обвинений в том, что владыка Серафим якобы направляется в Польшу, чтобы „координировать против русских трудящихся масс за границей фронт низвержённых российских помещиков и капиталистов под флагом „дружины друзей Иисуса““.
В итоге 24 июня 1921 года судебная тройка ВЧК заочно осудила митрополита Серафима и приговорила его „к высылке в Архангельский концлагерь сроком на два года“. Владыка не был извещен об обвинении. Остававшийся под негласным наблюдением ВЧК он был арестован 21 сентября 1921 года и помещён в Таганскую тюрьму „для препровождения к месту заключения“.
Узнав об обвинении, дочь владыки Наталья Чичагова обратилась к председателю ВЦИК Калинину с просьбой об освобождении отца «в связи со старческим возрастом и болезненным состоянием». Власти проявили «снисхождение»: 20 марта 1923 года ссылка в Архангельск была заменена ссылкой в Марийскую область сроком на один год.
Отбыв срок ссылки, владыка возвратился в Москву. Он поселился в доме № 6 на Плющихе. С ним вместе жила и его дочь Наталья, которая по возможности всегда старалась быть рядом с ним. Между митрополитом Серафимом и Натальей существовали особо близкие, доверительные отношения. Наталья была близка ему по духу. В годы Первой Мировой она работала сестрой милосердия, позже приняла постриг с именем Серафима в Рижском Свято-Троице-Сергиевом монастыре.
В середине 1920-х годов пожилой владыка отошел от активной церковной деятельности. Высшее церковное управление было захвачено представителями обновленческой «Живой церкви». Владыка дистанцировался от раскольников и поддерживал общение лишь с духовенством и братией Свято-Данилова монастыря, главного оплота тогдашних «староцерковников»…
Старец Серафим, молящийся на камне — образ письма архимандрита Серафима (Чичагова). Источник: chichagovs.narod.ru
Владыка Серафим хотел поселиться в любимом его сердцу Серафимо-Дивеевском монастыре, на территории которого была погребена его супруга. Именно в Дивеево сам он в случае своей кончины намеревался обрести вечный покой. Однако настоятельница монастыря игуменья Александра отказала дать пристанище владыке Серафиму в обители.
Поводом для такого отказа, видимо, послужил не забытый игуменьей давний ее конфликт с владыкой Серафимом по вопросу о месте закладки нового храма (считается, что игуменья Александра распорядилась построить храм там, где она сама пожелала, игнорируя благословение преподобного Серафима Саровского, что осудил митрополит Серафим).
Получив отказ от Дивеево, владыка в 1924 году переехал на жительство в Сергиевский женский монастырь под городом Шуя Владимирской области.
«Человек порядка»
В 1927 году владыка, в отличие от многих других русских епископов, прославленных в лике новомучеников Российских, поддержал известную «Декларацию» митрополита Сергия Страгородского. «Человек порядка, привыкший мыслить категориями строгой иерархии, он считал восстановление централизованной церковной власти наиболее важным делом», — гласит житие владыки Серафима…
Митрополит Серафим в своём кабинете в Ленинграде на фоне написанной им иконы «Спаситель в белом хитоне». Фото: chichagovs.narod.ru
Один из немногих преданных митрополиту Сергию архиеереев, в 1928 году владыка Серафим назначается на Ленинградскую кафедру. Основная задача, которую поставил перед ним митрополит Сергий, заключалась в урегулировании конфликта с иосифлянами (так называемой «Истинно-Православной Церковью», возглавляемой запрещенным в служении митрополитом Иосифом (Петровых)).
Убежденный сторонник церковного единства, владыка Серафим сумел убедить многих иосифлян воссоединиться с митрополитом Сергием. В 1933 году, последнем году пребывания владыки Серафима на ленинградской кафедре, в епархии оставалось лишь два официально зарегистрированных «иосифлянских» приходских храма.
Видя, что свою миссию владыка Серафим уже выполнил и опасаясь за его здоровье и судьбу, митрополит Сергий и Временный Патриарший Синод благословили владыке уйти на покой. Отслужив 24 октября 1933 года в храме своей юности — Спасо-Преображенском соборе — Божественную литургию, владыка Серафим навсегда покинул свой родной город, передав свою паству митрополиту Алексию (Симанскому), ставшему впоследствии Святейшим Патриархом всея Руси Алексием I.
Владыка снова переехал в Москву. Подыскивая себе жилье, он временно остановился в резиденции митрополита Сергия (Страгородского), находившейся недалеко от Елоховского Богоявленского кафедрального собора. Затем, в начале 1934 года он поселился в дачной местности под Москвой в поселке Малаховка, а позже арендовал полдома на станции Удельная Казанской железной дороги.
Его жилище представляло собой две небольшие комнаты с кухней. Жил он тихо, молился, много читал, сочинял церковную музыку, никогда не расставался со своей фисгармонией.
Владыка страдал гипертонией, одышкой, с трудом передвигался, из дома практически не выходил. Но одинок владыка не был. Практически все время рядом с ним находились две его верные келейницы монахини Воскресенского Феодоровского монастыря Вера и Севастиана, сопровождавшие его по благословению своей игумении Арсении более семи лет вплоть до его третьего по счёту, последнего ареста. Нередко владыку Серафима посещали представители церковной иерархии, в частности, митрополит Алексий (Симанский). Он встречался также со своими друзьями, духовными детьми и родственниками.
Семья Серафимов
В 1936–1937 годах у владыки в Удельной жила также его внучка Варвара, крестным отцом которой он был. В момент ареста деда она находилась у матери в Москве.
Внучка митрополита Серафима, Варя Чичагова, студентка техникума, 1930-е годы. Фото: chichagovs.narod.ru
«Я тогда была студенткой вечернего факультета Института тонкой химической технологии и работала в Институте органической химии Академии наук лаборанткой. В 1936–1937 годах я практически жила с дедушкой, — вспоминала Варвара, — Мой день начинался в шесть часов утра и заканчивался около полуночи.
Утром, естественно, дедушка еще спал, но вечером — уже в кровати — всегда ждал меня, рассказывал что-либо интересное, происшедшее за день, благословлял меня, и я шла к матушкам ужинать, засиживаясь подолгу за интересными разговорами. Обстановка и дух этого дома действовали на меня умиротворяюще.
Сойдя с электрички и приближаясь к даче, я представляла, как, войдя, встречу любовь и ласку, — и спадало напряжение после насыщенного дня, проведенного в „суете сует“. На даче было две комнаты и большая кухня. Одна комната — дедушкина спальня с большим количеством икон, книг и рабочим письменным столом, другая — столовая-гостиная, где стояли обеденный стол, фисгармония и диван, на котором я спала, а на стене висел большой образ Спасителя в белом хитоне, написанный дедом.
По воскресеньям я ходила к обедне в Удельнинский храм, а вернувшись, находила дедушку уже „на ногах“, и мы садились завтракать. Часто в это время к нему кто-либо приезжал… Вечером, когда все уезжали, дедушка садился за фисгармонию — с ней он никогда не расставался — и играл или сочинял духовную музыку, а я сидела на диване, смотрела на него или читала и ощущала благодать, от него исходившую…».
В ноябре 1937 года несмотря на заступничество митрополита Сергия владыку Серафима арестовали. По рассказам самого владыки Серафима, день его кончины был предсказан отцом Иоанном Кронштадским, который неоднократно повторял: «Помни день Трёх Святителей». Владыка каждый год готовился к смерти в этот день.
Об аресте деда внучке Варе сообщили на следующий день. Стараясь узнать, куда увезли дедушку, Варя в отчаянии обошла все известные ей тюрьмы — Лубянскую, Таганскую, Лефортовскую… Но везде был один ответ: Чичагова Леонида Михайловича нет.
Через несколько дней арестовали келейниц владыки — монахинь Веру и Севастиану. Удивительна судьба неразлучных сестер: ордер был выдан только на монахиню Веру, но мать Севастиана добровольно последовала вместе с ней. В лагере в 1938 году она умерла, а мать Вера, отбыв в заключении пять лет, вышла на свободу и скончалась в 1961 году. В 2005 году монахиня Севастиана была прославлена в сонме новомучеников и исповедников Российских († 1938; память 28 июня).
Дочери владыки Серафима Вера, Наталия и Леонида пошли впоследствии по стопам отца и посвятили себя служению Богу. Наталия и Леонида приняли монашество с именем Серафима, а Вера — с именем Вероника. Младшая дочь Екатерина пожертвовала своим дарованием и отказалась от профессии певицы ради благополучия своей семьи, отдав себя целиком воспитанию своих детей.
Игумения Серафима, внучка святителя Серафима (Чичагова). Фото: chichagovs.narod.ru
Примеру дедушки и своей матери Леониды последовала и Варвара Васильевна Черная, внучка владыки. Известный ученый-химик, она много сделала для сохранения памяти о митрополите Серафиме. Ее усилиями спустя пятьдесят лет после расстрела, 10 ноября 1987 года Леонид Михайлович Чичагов был полностью реабилитирован государственной властью и признан невиновным. А в 1997 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви митрополит Серафим был прославлен новомученик. Незадолго до смерти Варвара Васильевна также приняла монашеский постриг под именем Серафимы (ум.1999).
Наследие митрополита Серафима — военного историка, художника, богослова, композитора, — огромно. В московском храме во имя пророка Божия Илии в Обыденном переулке есть образ Спасителя в белом хитоне и образ преподобного Серафима, молящегося на камне, написанные им. Главное творение врача Леонида Чичагова — книга «Медицинские беседы» — до сих пор пользуется авторитетом у гомеопатов, она была переиздана издательством «Аванти» в 1999 году. Духовная музыка, написанная митрополитом Серафимом, в наши дни регулярно исполняется в храмах и филармониях.
В Тверской епархии, в деревне Дубровка Бологовского района Тверской области, в память священномученика митрополита Серафима Чичагова в 1999 году сооружена часовня.
Часовня святителя Серафима (Чичагова) и св. Параскевы Пятницы, дер. Дубровка Бологовского района Тверской области. Фото: Геннадий Харченко, sobory.ru
При подготовке текста использованы материалы книги «Да будет воля Твоя. Житие и труды священномученика Серафима (Чичагова)» (М.: Изд-е Сретенского монастыря, 2003), а также официального сайта Благотворительного фонда дворянского рода Чичаговых.
Читайте также:
Священноисповедник митрополит Агафангел (Преображенский): вне партии и вне политики
Священномученик Евграф Еварестов: «Вина эта его удваивается, ибо он поп…»
Священномученик Алексий Бенеманский: «Лучше пострадать, чем покривить душой»