Митрополит Силуан — по просторам Аргентины на 30-летней машине
Испания — Аргентине
1 ноября в аргентинском городе Росарио произошло интересное и значимое событие. От имени прихожан Христорождественского прихода в Мадриде (РПЦ МП) храму св. вмч Георгия в Росарио (Антиохийский Патриархат) была передана икона св. Иоанна Предтечи. Чин передачи иконы совершил епископ Корсунский Нестор. Икона стала ответным даром в ответ на решение митрополита Буэнос-Айресского и Аргентинского Силуана (Антиохийский патриархат), настоятеля и прихожан храма передать в строящийся в испанской столице храм икону св. Марии Магдалины из иконостаса домовой церкви в Мадриде, который существовал при российском посольстве в XVIII-XIX веке, и был назван в честь святой. Икона вернулась в Мадрид накануне освящения закладного камня 6 января 2011 г. Узнав об этом событии, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил освящение будущего храма в честь святой Марии Магдалины, чтобы восстановить историческую преемственность.
Управляет приходами Антиохийского патриархата в Аргентине
О том, как живет православная церковь в Аргентине сегодня, митрополит Силуан рассказывает читателям портала «Правмир».
Отец из Ливана, мать — из Сирии
Я родился в Венесуэле в 1967 году. Мой отец из Ливана, мать – из Сирии. Когда мне было пять лет, мои родители переехали в Ливан, где я и вырос. Я жил в Триполи – втором по величине городе Ливана. Затем я учился на инженерном факультете иезуитского университета в Бейруте. После учебы я занимался информатикой в Бейруте и Париже в различных банках и финансовых учреждениях.
В 28 лет я отказался от работы и начал дистанционный богословский курс в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. После этого я уехал в Грецию и продолжил занятия богословием в университете Фессалоник. Затем я начал работу над докторской диссертацией, но, к сожалению, не смог ее завершить. Я был направлен священником в Сидней, в Австралию, а затем в Алеппо, в Сирию, где прошла большая часть моего священнического служения – 5 лет. В 2006 году Священный Синод нашего Патриархата избрал меня архиепископом Аргентины после кончины преосвященнейшего Кирилла, в качестве его преемника.
Я приехал в Аргентину в декабре 2006 года, и с тех пор совершаю свое служение здесь. Я также являюсь секретарем ассамблеи православных епископов Южной Америки, и членом комиссии нашего Патриархата, которая рассматривает кандидатуры для поставления в епископы.
Я говорю по-арабски, по-французски, по-английски, по-гречески, и по-испански.
Православные Аргентины
Большая часть эмигрантов из Ближнего Востока – выходцы из Сирии и Ливана, их история в Аргентине насчитывает более 150 лет. Не сразу это присутствие стало организованным. Должно было пройти время с начала XX-ого века, чтобы возникли зарегистрированные приходы, и было начато строительство храмов разных частях страны.
Священники приезжали из Сирии и из Ливана, чтобы трудиться здесь и служить пастве. Некоторые из них путешествовали по всей Аргентине с севера на юг, поскольку Аргентина, как Вы знаете, размером со всю Европу. Люди иногда ждали приезда священника 4-5 лет, чтобы покрестить детей, венчаться, услышать пасхальное богослужение – это были очень волнующие события для них. В это время все богослужение совершалось по-арабски. В некоторых приходах, где у греческой общины не было греческого священника, греки участвовали в богослужениях вместе с нами. В некоторых храмах было два хора – греческий и арабский.
К сожалению, последние 30 лет большая часть эмигрантов или их потомков не знают родного языка – ни арабского, ни греческого, ни русского. Эмиграция остановилась, Аргентина уже не та стране, что была раньше – страна, где можно было найти средства, работу, и теперь по социальным и политическим причинам эмигранты уезжают в другие места. Таким образом, у диаспоры долгое время не было живого контакта с Родиной. Таким образом, с одной стороны, оказались разорванными многие связи между семьями здесь и их родственниками там. Мы потеряли многих, кто перешел в Католичество — из-за близости приходов, школ, где учатся их дети, из-за браков, отношений с соседями.
С другой стороны, в последние 20 – 25 лет мы наблюдаем обратный поток – католиков, нашедших место для духовного роста в нашей Церкви. У нас они были миропомазаны, изучали основы веры, прошли катехизационные курсы для взрослых, и сегодня именно они трудятся вместе со священником. Выходцы из Сирии и Ливана остались на организационном уровне прихода, выполняя экономические и практические задачи, остальные же работают в сфере просвещения, когда нужно организовать трапезу, приходскую ярмарку, социальную помощь, сбор одежды – все это делают те, кто пришел в Церковь здесь.
Трудности перевода
В последние 30 лет у нас почти нет священников, которые знают арабский. На сегодняшний день только трое из одиннадцати священников в Аргентине действительно могут совершать богослужение по-арабски. Большая часть людей не понимают «официальный» арабский язык, а знают лишь разговорный, поэтому служить по-арабски не имеет смысла. Тексты Божественной Литургии, основных богослужений, великих праздников, и некоторые богослужения суточного круга были переведены на испанский язык много лет назад, и их используют не только в Латинской Америке, но и в Испании.
Нет другого пути. Мы бы хотели, если даст Бог, переложить общепринятый нами перевод Литургии на ноты. Издавать книги – сложное дело, но мы предприняли много усилий за эти 5 лет. Мы издали молитвослов, последования суточного круга, такие как вечерня, утреня, молебный канон Святому Георгию, а также Божественную Литургию свт. Иоанна Златоуста – тексты, которые мы считаем основными, чтобы можно было следить за церковным богослужением.
Почему людям нравится на службе?
Нужно особенно отметить – людям нравится участвовать в богослужении. Они не зрители – чтобы просто стоять, и смотреть на то, что делает священник. Они хотят говорить «Господи, помилуй», петь «Аллилуиа», «Херувимскую песнь» — у них есть такое желание. Наша следующая задача – научить их этому, определиться с испанскими текстами, чтобы их можно было петь вместе. Надеюсь, что это можно будет сделать в ближайшем будущем.
Один на всю провинцию
В Аргентине за те шесть лет, что я совершаю свое служение, мы попытались решить этот вопрос. Расстояния велики, зачастую священник совершает служение один на всю провинцию, где у него есть и свой приход, и общины по всей провинции. У женатых священников также есть попечение о своих семьях. Поэтому внимание, которое может уделить один клирик, также ограничено. Не всегда у него есть помощь и поддержка, на которую он мог бы рассчитывать.
Чтобы изменить ситуацию, мы начал проводить встречи на национальном уровне – по всей епархии. По меньшей мере, дважды в году у нас бывают собрания духовенства – Великим Постом и в конце года. Они продолжаются от двух до четырех дней.
В первые два года у нас были летние встречи для семей духовенства по пять дней. Приезжал священник, матушка и дети. Это была форма устроения дружбы и солидарности между всеми клириками. Кроме этого, есть большая нужда во встречах между мирянами. Мы начали понемногу. 5 или 6 лет мы проводим общенациональные собрания молодежи – одно для подростков, а другое для студентов и тех, кто уже работает. Собрания проходят 3-4 дня, и для них это особенное событие, потому что они возвращаются в свои приходы с мотивацией и желанием работать. С 2008 года мы начали подключать молодежь к катехизации – до этого ей занимались жены священников и некоторые женщины, которые им помогали.
Я почувствовал, что молодые должна заниматься катехизаций – чтобы сформироваться самим и быть в состоянии формировать других. Мы начали ежегодные встречи для всех катехизаторов Аргентины. Это тоже очень важно, потому что стало понятно, что есть и усердие, и серьезный подход, и желание учиться – не только на уровне информации, но и на уровне чувств – катехизации, педагогике, способности делиться верой. Некоторые приходы очень выросли за счет этой работы.
Духовный отдых для мужчин и съезды — для женщин
Третья часть, очень важная – женщины прихода. Между ними мы тоже стали проводить общенациональные встречи. Мы провели одну такую встречу в этом году и одну в прошлом. Это очень воодушевляет и мотивирует женщин. В некоторых приходах, где не было «дамских советов», некоторые женщины вернулись к тому, чтобы выполнять эту работу. Пожелания и достижения одного прихода мотивируют и заражают другой, и поскольку одни смотрят на других, появляется желание объединить лучшее, что у них есть.
В этом году мы сделали что-то особенное: мы организовали духовный отдых для мужчин – тех, кто работает в компаниях, занят профессиональной деятельностью, но у кого есть настоящая готовность слышать Божье слово. Иногда мы жалуемся на мужчин, что у них нет духовных задатков для молитвы, для того, чтобы приходить в храм. Но этот, так сказать, пробный камень, показал, как они впервые в жизни собираются вместе, чтобы помолиться за вечерней и утреней, поразмышлять над Евангелием дня, изучить смысл Божественной Литургии, послушать жития святых, разделить трапезу, думать вместе – это было большим успехом, и мы хотели бы повторить его год за годом.
Также на организационном уровне у нас проводится ежегодный епархиальный съезд, когда принимаются бухгалтерские отчеты.
События, когда все могут объединиться – и катехизаторы, и молодежь, и мужчины, и женщины, и клирики – изменили образ Церкви у наших верующих. Они чувствуют, что Церковь есть, что мы – одно. Расстояния велики, каждый возвращается на свой приход, и за пять месяцев забывает о другом, но через некоторое время встречается снова со своим братом, и в нем снова просыпается любовь и желание трудиться дальше.
Визит епископа
У меня есть два рода поездок в течение года. Короткие визиты на один-два дня – в этом случае я собираюсь с приходскими комиссиями, со священником, с «православным центром», который и является юридическим лицом, с «дамским советом», с катехизаторами, с молодежью. За 24-48 часов я успеваю это сделать, и я могу совершать такие поездки по 2-3 раза в год на каждый приход.
Кроме того, на каждый приход я ежегодно совершаю долгий визит – архипастырские «гастроли» по всей провинции. Я путешествую со священником на протяжении недели по всей провинции, по маленьким поселениям, где у нас нет храмов, а в столице провинции посещаю людей в их домах. Это одна сторона, другая – организация мероприятий или бесед – со всеми комиссиями, или с семьями, с молодежью, встреча на половину дня с катехизаторами или с женщинами, вместе с общей трапезой с моим участием. Это, конечно, не считая богослужений, Божественной Литургии. Это очень насыщенное и деятельное время, и оно по-настоящему воодушевляет приход, потому что все включаются и ждут этого события.
Зачем в Церкви существует епископ
Я думаю, что у епископа – здесь, в Аргентине – есть две основных задачи. Прежде всего, он является отцом. Священник во время богослужения поминает как отца Бога — и епископа; это поддерживает священника. В то же время, епископ является центром единства. Если я не тружусь – люди чувствуют себя сиротами, ощущают одиночество. Когда я приезжаю, люди чувствуют, что их посетили: Бог их посетил. Не потому, что я – это кто-то, а потому что Бог дал Церкви главу.
Когда епископ оказывается рядом, люди чувствуют, что их признали, что им оказали честь, что их посетили, утешили. Быть отцом, с одной стороны, и с другой – это объединять и собирать людей, и через это поддерживать священника в его пастырстве, мотивировать людей, чтобы они приближались к Церкви, слушать людей – в чем они нуждаются, о чем просят –и таким образом руководить пастырской работой на приходах.
Священнику приличествуют определенные дорогие вещи?
В Аргентине не имеет смысл говорить о богатстве. В каком смысле? Здесь много бедности. Люди в наших храмах – по большей части, люди небогатые, с одной стороны. С другой – у нас иное сиротство: отсутствие духовной пищи, руководства, потому что нас очень мало, нам нужно гораздо больше священников, гораздо больше формации, подготовки, молитвы. Поэтому, я думаю, в панораме нашей жизни темы богатства не существует.
Мы возвращаемся к земле, и в этой простоте трудимся с людьми в этой простоте. В Латинской Америке люди, по большей части, люди простые, с добрым сердцем. Были богатые люди, они строили храмы, но на сегодняшний день у них нет наследников. Они ушли в другие места, оставили Церковь. Они искали серебра, и ничего более. Богатых в Церкви очень мало, и то если экономическая ситуация оставила им их богатство. Множество богатых людей разорилось. Новые же члены Церкви – аргентинцы – не из богатого класса. Большую часть пастырского труда мы посвящаем этим людям.
Главное богатство – это то, которому я был свидетелем. Я посещал приход в Сальта, было много семей, которые случайно зашли в наш храм, почувствовали мир, изучили Православие и остались в Церкви, отправили детей в воскресную школу. Чтобы приехать в храм, многим нужно пятьдесят минут, час, полтора часа в общественном транспорте. Они проезжают сто католических храмов до того, как приедут к нам, а наш храм – единственный в провинции. Они делают это усилие, потому что хотят приехать. Заплатить два с половиной песо (прим. – около 16 рублей) за проезд в общественном транспорте – это дорого для них. Отправить ребенка в школу – в равной степени дорого.
Но если нужно пять часов, чтобы приготовить в храме пищу на продажу – они приезжают и делают. Они не богаты, но у них богатые сердца. Они встречают в Церкви любовь и мир, который пребывает в Церкви, и хотят разделить их с другими. Это очень трогает.